Теплые руки схватили ее плечи, заставив ее опуститься на что-то мягкое. Оно причиняло боль, словно осколки стекла, она выгнула спину и хрипло закричала. Ее легко сжались от еще одного резко вдоха, и затем еще одного, пока она наконец не задышала — вдох, выдох. Ее зрение было расплывчатым, словно кто-то обернул бинты вокруг ее глаз, но когда она обхватила лицо, ее пальцы нашли влагу.

Слезы. Она плакала.

Она испуганно всхлипнула, обнимая себя. Вскоре она заметила еще одну пару рук, успокоительно гладящую ее волосы. Медленно, но Дэни начала успокаиваться. Сморгнув слезы, она наконец начала видеть четко.

Красная Женщина.

Нет. Дэни пыталась оттолкнуть ее, отползти от нее, но что-то твердое остановило ее. Дерево и железо. Изголовье ее кровати. Она была в собственной кровати, осознала она. Мягкость под ней оказалась ее же подушками.

Она вспомнила. Она вспомнила все.

Прерывисто вдохнув, она опустила взгляд вниз. Она была обнаженной, бедра были перемазаны в засохшей крови. Ее живот уменьшился в два раза. Покрывало было пропитано кровью. Ее кровью. Так много крови. У изножья кровати лежал меч, лезвие тоже было перепачкано красным.

— М-мой… Г-где… — ее голос был слабым и хриплым, горло болело. — Мой ребенок. Где он?

— Он спит.

Его голос ударил по ней, словно гром. Ее тело дернулось от шока, ее голове резко дернулась к нему. Он наклонился над деревянной колыбелью, той, что она приказала вырезать, едва они достигли Драконьего Камня.

— Т-ты ук-крал моего ребенка, — обвинила она, стуча зубами. Он бросил на нее взгляд через плечо.

— Украл? Но он прямо здесь?

— Ты… Ты убил меня, — прошипела она, снова чувствуя, как по лицу текут слезы. Она чувствовала себя глупой и слабой.

Наконец он выпрямился, повернувшись лицом к ней. Он был без рубашки, заметила она с внезапной ясностью. Чудовищные шрамы вновь дразнили ее.

— Зачем мне это делать? — спросил он с весельем. Она открыла рот, но из него не вырвалось ни звука. Джон отвел взгляд обратно к колыбели. — Он просыпается. Думаю, теперь он почувствовал тебя.

Ошеломленная, Дэни смотрела, как он потянулся к колыбели и вытащил из нее ее ребенка, запеленатого в чистую ткань, и принес его к ней. Он протягивал ей его, и она на мгновение заколебалась, гадая, не было ли это жестокой шуткой. Джон терпеливо ждал, пока она не потянулась к нему. С нетерпением она забрала ребенка у него и прижала к своей груди. Она уставилась на него, и ее сердце нежно затрепетало.

Розовый, милый малыш моргал на нее темными, почти черными глазами, его лицо было сморщенным от недовольства.

— О. — Дэни начала плакать, прижимая его себе.

— Прошло несколько часов. Тебе нужно его покормить, — сказал Джон. Она бросила на него взгляд сквозь мокрые ресницы. Сейчас он был мягким, заботливым, что было невозможно сопоставить с тем, что он знала о нем. Она перевела взгляд от него к Красной Женщине, которая смотрела на нее с пристальным восхищением.

Неуверенная, Дэни поднесла ребенка к груди. Он тут же принялся ерзать, поворачивая лицо к соску, пока не нашел его. Это было странное, легкое, тянущее чувство. Она дрожащей рукой коснулась его головы, обводя брови, нежный изгиб носа. Его волосы были черными, как ночь, испачканными в крови и слизи.

Он был похож на Джона.

Она снова посмотрела на него с благоговением и ужасом.

— Как это возможно?

Красная Женщина встала и отошла от постели.

Голос Джона был дразнящим.

— Как это возможно?, спрашивает женщина, которая пробудила драконов из камня.

Дэни помотала головой.

— Я знаю, как сделала это. Я знала магию, что дала мне их. Жизнь за жизнь. Я дала богам три, — жарко сказала она. — Как я могла забеременеть от тебя, если ты всегда только снился мне?

— Это воля Рглора, Ваша Светлость, — ответила за него Красная Женщина, возвращаясь к ней с влажной тканью. Она начала смывать присохшую к бедрам Дэни кровь. — Так же, как он вернул вас.

Дэни уставилась на нее, пытаясь заполнить пробелы.

— Я была мертва. И… Ты вернула меня к жизни.

— Жизнь за жизнь, — сказал Джон, и Дэни уставилась на его, прежде чем бросила взгляд на меч у изножья кровати. Его меч.

Пришло осознание.

— Где Хики? — заторможенно спросила она.

Джон лишь смотрел ей в глаза, пока Мелисандра ответила.

— Рглор требует жертв от нас всех, Ваша Светлость. — Дэни прижала к себе малыша. Она знала, что должна чувствовать ужас, отвращение, раскаяние. И все же, она чувствовала лишь благодарность за то, что была жива, за то, что могла держать своего ребенка. Если оглянусь, я погибла.

— Я видела вашу смерть и перерождение в моем пламени, — сказала Мелисандра, бросив взгляд на Джона. — Так же, как видела его.

Глаза Дэни метнулись к его шрамам. С каменным лицом Джон забрал ткань из рук Красной Женщины.

— Мелисандра, оставь нас.

Она склонила голову.

— Конечно, ñuha dārys

После того, как дверь за ней закрылась, Дэни сказала:

— Она зовет тебя ее королем. Так же как ты звал меня твоей королевой.

Джон продолжил ее мыть. Она не чувствовала ни смущения, ни колебаний, раздвигая перед ним ноги. Словно смерть украла у нее весь стыд. Она опустила взгляд на ребенка у ее груди. Он заснул. И все же она продолжала прижимать его к себе, желая больше никогда отпускать его.

— Мелисандра зовет меня многими именами, — наконец сказал он. — Азор Ахай. Обещанный Принц. — Его рот иронически дернулся. — Герой, который спасет мир от тьмы.

Она нахмурилась.

— И… Это так?

Он ей не ответил.

— Ты мне снилась, — сказал он вместо этого. Его прикосновения между ее бедер были нежными. Забавно, она не чувствовала там боли… Нигде не чувствовала. Он говорил низко, размеренно: — Девица с волосами цвета лунного света. На другой стороне мира. Зовущая меня. Только это не был сон. Ты была такой же реальной, как все остальное. Даже когда я смотрел на тебя с ним. Смотрел, как он тебя трахает. Забирает то, что принадлежит мне. — Его слова были резкими, ярким контрастом по сравнению с тоном его голоса.

Он имел в виду Даарио.

— Он ничего не значит для меня, — сказала она, не понимая, почему чувствует, что ей нужно оправдаться. Внезапно, она разозлилась на него. — Мне было одиноко. Мне нужен был кто-то. И тебя не было рядом. Ночь за ночью, ты приходил ко мне, просто чтобы дразнить меня издалека. Ты отказывался быть со мной.

— Бедная Дэйенерис, — усмехнулся он, сверкнув темными глазами. — Не могла найти облегчение в своем любовнике и обратилась к своим снам.

— Это не был сон, — жарко возразила она. — Не в последний раз. Ты оставил на мне следы.

— Тот последний раз, — задумчиво сказал он. — Ты права. Последний раз был другим. Я был другим. Перерожденным — так говорит Мелисандра.

— Как это случилось? — спросила Дэни, снова бросив взгляд на его шрамы. — Как ты умер?

Он вздохнул.

— Ты хочешь, чтобы я сказал, что это было что-то благородное, вроде смерти в битве? Или освобождая моих людей от оков рабства? — Сжав испачканную ткань в кулаке, он бросил ее назад, за спину. — Увы, я охотился.

— Охотился? — переспросила она, разочарованная.

— Охотился, — подтвердил он. Его улыбка была болезненной, глаза мрачно сверкали в свете свечей. — Мне нравится охотиться по ночам. Когда моя добыча спит.

Она не отрывала от него глаз.

— Белый волк, — прошептала она, не уверенная, откуда знает.

Его улыбка стала шире, как будто он был доволен ее выводом.

— Я не уверен, что Мелисандра знала, что возвращает к жизни. Что она выпустила. Я не герой, который спасет мир от тьмы. — Он погладил мозолистым пальцем ее висок, она не удержала дрожи. — Я — тьма.

Но Дэни не чувствовала страха.

— А ребенок и я? Что мы?

— Ты еще не поняла? — Осторожно, Джон лег на кровать и прижал ее и малыша к своему боку. Поцеловав ее в макушку, он сказал: — Теперь мы семья, Дэйенерис. И весь этот несчастный мир будет нашим королевством.