Теперь, когда ее руки были свободны, Дэни должна была оттолкнуть его, ударить за то, как он посмел с ней обращаться, вместо этого она обхватила его лицо, сунула ладонь в мягкие волосы — гладя, дергая, застонав ему в рот.
Ее тело было охвачено огнем, кровь кипела под тонким покровом кожи. Она хотела его, хотела так, как не хотела еще ни одного мужчину. Пот собрался на ее животе, между грудей, в подмышках и между ног, там, где она едва не капала.
Ее любовник опустил рот к ее груди, всосав нежные вершинки, облизывая и кусая.
— Пожалуйста, — застонала она, обхватывая коленями его талию, бесстыдная от страсти. — Не отказывай мне, не сейчас.
— Dōrī arlī{?}[Больше никогда], — прошептал он ей в грудь. Она ощутила, как его пальцы раскрывают ее розовую влажную плоть, но, когда он толкнулся в нее, его член был холодным, как лед. Она задохнулась криком от этого неожиданного вторжения, воздух выбило из легких. Несмотря на слишком большую толщину его члена, он легко двигался в ней, ее лоно было таким влажным, что она слышала влажные, необузданные шлепки кожи о кожу. Его член словно высасывал тепло из ее лона, и холод прокрался по ее животу и по груди в самое сердце.
Но было и удовольствие. Безумное, оглушающее удовольствие. Его член вонзался в ее тесное, жаркое лоно, растягивая ее, пока она не выгнулась, раскинув ноги, словно шлюха, его шлюха, которой он воспользуется, наполнит семенем и бросит.
Он дышал ей в шею, все громче и громче, пока не начал рычать, как огромный зверь, грязные слова и проклятия текли с его языка рекой. Он схватил ее бедра и сжал, склонив голову к ее груди и толкаясь в нее со звериной ожесточенностью.
Дэни ерзала под ним, подаваясь навстречу каждому толчку члена, ругаясь на валирийском и дотракийском, пока не ощутила жар оргазма. Ее лоно содрогнулось, удовольствие овладело ей, прокатившись по ней, словно прилив, затянув на дно под волны. Она дрожала, ее сердце гремело в горле и ушах — оглушающим и мерным тук-тук-тук. Ее любовник не останавливался, с силой толкаясь в влажный жар ее лона.
— Да, да, да, — твердила она, ощутив, как запульсировал его член, словно его обнаженное сердце оказалось внутри нее.
Внезапно ее любовник с силой двинул бедрами, глубоко толкнув член, и пролил семя. Откинув голову назад, он издал оглушающий, ревущий вой, такой рык, что она похолодела. Дэни открыла глаза. Над ней был уже не мужчина, а призрачный волк, такой огромный, что его клыки были длиной с палец.
С задушенным криком Дэни резко села в постели, пытаясь выпутаться из простыней. Она отчаянно хватала воздух ртом, сердце норовило вырваться из груди. Все ее тело дрожало, ноги непроизвольно содрогались, утихающие волны удовольствия все еще прокатывались по ее лону. Она не сразу поняла, что одна.
Ее темный любовник исчез. Это был всего лишь сон.
В необъяснимом смятении, Дэни легла на подушку, широко открытыми глазами уставившись на каменный потолок и переводя дыхание. Она все вертелась, пытаясь успокоиться и чувствуя между ног липкую влагу собственного возбуждения. Но затем она осознала, что шелковая простыня под ее ягодицами тоже мокрая насквозь. В замешательстве, Дэни коснулась себя между ног. Пальцы очень легко скользнули по все еще набухшим от возбуждения губкам. С любопытством она толкнула пальцы в себя, гадая, откуда эта гиперчувствительность, почему нежная плоть кажется стертой. Когда она вытащила руку и уставилась на нее, она заметила покрывающую пальцы белесую жидкость, так не похожую на прозрачный нектар ее тела. Заметив на запястье едва видные синяки, она задохнулась. У синяков была форма пальцев.
Ее сердце трепетало в груди, ледяное осознание свернулось в животе. Встревоженная, она перевернулась на бок и заткнула свои мысли, выбросив из головы свой странный сон. Всего лишь сон.
***
Впервые Дэни заметила, что что-то было не так, оказавшись брошенной Дрогоном в Дотракийском Море.
У нее кружилась голова, ее тошнило, и она была так истощена. Но она к тому же была голодна, потеряна и преследуема, так что она просто решила, что это последствия ее тяжелых обстоятельств. И, может быть, у нее возникли кое-какие подозрения, когда к ней вовремя не пришла лунная кровь.
К тому моменту, как она вернулась в Миэрин, и этого по-прежнему не случилось, ей стало страшно. И все же она не могла отрицать, что надежда пустила свои корни. Безумная глупость для кого-то проклятого, как она. Но лежа ночью в постели, она могла поклясться, что ее сердце теперь билось с удвоенной силой.
Ее живот рос. По началу это было заметно лишь ей самой, на ощупь, когда все ее платья и штаны были сняты на ночь. Но вскоре Миссандея не могла удержаться от любопытства, ведь это она одевала Дэни по утрам и помогала раздеваться на ночь. Дэни упорно игнорировала вопросительные взгляды подруги и, в конце концов, начала одеваться сама, не желая выслушивать неизбежных вопросов, на которые у нее не было ответов. Но легкие платья Миэрина мало что скрывали, и вскоре всем стало ясно:
Драконья Королева была беременна.
Миэрин был в безопасности, работорговцы изгнаны, ее армия при ней, как и три взрослых дракона, так что для Дэни трудно было найти лучшее время, чтобы отправиться в Вестерос. И нельзя было сказать, что Даарио с восторгом воспринял отказ от его профессиональных — и интимных — услуг. Она чувствовала только жалость и слабое раздражение, пока он бушевал.
— А как же наш ребенок? Ты собираешься забрать его у его отца? — рычал он. Впервые за все время он упомянул ребенка.
Она холодно на него взглянула.
— Не волнуйся, Даарио. Он не твой.
Он, сгримасничав, выдал смешок:
— Ты лжешь. Я единственный, с кем ты делила постель.
Дэни сглотнула, поднимая подбородок, чтобы он не заметил, что он дрожит.
— Ты не знаешь, что я делаю, когда тебя нет рядом.
Его лицо побелело, и он отшатнулся, словно она дала ему пощечину. Может быть, если бы она просто его ударила, это было бы не так болезненно. Не сказав ни слова, он сплюнул ей под ноги, развернулся и ушел.
После ухода Даарио, в ее комнаты вошел Тирион. Он предложил ей кубок вина, но она отказалась, опасаясь, что ее желудок его не удержит.
Тирион сел на ступеньки рядом с ней и сделал глоток.
— Как он воспринял новости? — мягко поинтересовался он. Она криво улыбнулась.
— Так хорошо, как этого можно было ожидать.
— А вы?
Она уставилась в пол.
— Я только что причинила боль человеку, к которому, как я думала, я была неравнодушна, и все же… Я ничего не почувствовала. — Не заметив этого, она прижала ладонь к животу. Тирион лишь искоса наблюдал за ней, прочистил горло и нахмурился.
— Простите мне мою бестактность, но, э-э… Раз вы собираетесь сесть на Железный Трон и править Семью Королевствами, как вы собираетесь объяснить своим людям тот факт, что вы не замужем и беременны? И ребенком от иноземца. — Она замерла, но Тирион поспешил продолжить. — Не поймите меня неправильно, Ваша Светлость. Я восхищаюсь вашей… Дальновидностью. Заняться появлением наследника как раз перед тем, как вы вернете корону, это умный ход. Но… Бастард? Увы, Вестерос слегка более… Старомоден в этом отношении, чем Эссос.
— Он не будет бастардом, — сказала Дэни. — Он мой. Он будет Таргариеном. — Тирион только сильнее нахмурился, так что она, сжав зубы, повернулась к нему. — Этот ребенок… Необыкновенный, лорд Тирион. Нежданный подарок. Это не должно было быть возможным, и все же… Если Вестерос примет меня, как его королеву, им придется принять и моего ребенка. Вы понимаете?
Тирион вздохнул и склонил голову.
— Я понимаю, Ваша Светлость. Но другие… Благородные дома, которые вы хотите сделать своими союзниками, их будет труднее убедить.
***
Но это оказалось не настолько трудно, когда твоя соперница — Серсея Ланнистер. Дома Мартелл и Тиррел с удовольствием присоединились к дому Таргариен вслед за домом Грейджой, ни черта не обеспокоенные ее растущим животом и бастардом внутри.
