И кто скажет, почему вдруг показалось, что он не о дороге совсем говорит, имеет в виду нечто другое?

В горле будто ком застрял, когда я с ним поравнялась. Вернее остановилась в паре шагов. На максимально возможном безопасном расстоянии. Ещё бы дальше остановилась, но поздно вспомнила о сохранении дистанции, отвлеклась на наличие бинтовой повязки, обмотанной вокруг правой кисти мужчины.

– Что случилось? – нахмурилась, разглядывая последствия какого-то происшествия.

– Ничего особенного, – сухо произнёс Алихан. – Разозлился. Порезался.

Кивнула. Ком в горле проглотила. Не без облегчения. Ровно до момента, пока он не добавил:

– Из-за тебя.

– Из-за меня?

– Ну, не я же отказался от сопровождения, послал охрану самым низким методом шантажа и пошёл пешком, глубокой ночью, не зная местности, без навигации и возможности позвать на помощь в случае чего, – упрёк, всё такой же ледяной, как Арктика.

Мне определённо должно было стать стыдно.

Но не стало.

– Я не настолько слабая и беспомощная, вполне могу о себе позаботиться. Здесь приличный район. Вряд ли тут процветает преступность, а значит за час в одиночестве со мной едва ли что-либо приключится. Да и дорогу я запомнила. В четырёх километрах отсюда есть отель, мы проезжали мимо него, когда ехали на виллу. У меня достаточно хорошая память, – оправдалась.

На мужских губах расцвела ядовитая усмешка.

– То есть, я зря здесь оказался, у тебя и без меня всё в полном порядке, верно? – вместе со словами оттолкнулся от капота и оказался опасно близко.

Чувство опасности лишь возросло, когда широкие ладони обхватили за плечи и притиснули к мужчине практически совсем вплотную. Ещё через мгновение я вовсе ахнула от неожиданности, когда он резко сместил меня в сторону, после чего зажал между дверцей автомобиля и своим каменным телом.

На его вопрос я так и не сказала ничего.

А он не ждал ответа.

– Помнишь, что я сказал тебе, прежде чем ты сбежала от меня? – скатился до шёпота, склонившись.

Его дыхание обожгло висок. Тепло мгновенно просочилось под кожу. Сердце предательски застучало чаще. Я различила отголоски алкоголя. Но он скорее пьянил и дурманил, нежели отталкивал. Смешанный с запахом мужского парфюма и чего-то ещё, того, что разобрать не удавалось, но хотелось вдыхать снова и снова.

– О том, что я сама дала своё согласие и забрать его невозможно? – откликнулась едва разборчиво и тихо.

Разум предпочёл сосредоточиться не на возможной громкости, а на том, как гулко бьётся сердце. Не моё. Чужое. Достаточно всего раз коснуться. Каждый удар – подобно своему собственному. Отражается в сознании. Остаётся в памяти. Как если часть меня. Не вытравишь.

– Нет. О том, что принуждать не стану, – произнёс, замолчал, склонился ещё ниже, прижимаясь губами к моей щеке в подобии поцелуя.

Его ладонь на моём плече соскользнула выше, к шее, нежно поглаживая кончиками пальцев. И я прекрасно знала, что будет дальше. Разум будоражило одно только воспоминание о том, что может подарить эта незатейливая и одновременно с тем умелая ласка.

– Всегда есть другой способ, маленькая моя госпожа, – донеслось у самого уха, пробуждая новые мурашки и волны тепла, распространяющиеся по коже.

– Или несколько таких способов, – дополнил, исполненное хищного предвкушения и обещания.

Обе ладони легли мне на талию. Обхватили крепче. Земля ушла из под моих ног. Я оказалась приподнята, и…

– Стой! Подожди! – спохватилась, заметив багровые полосы, испачкавшие моё плечо.

Разумеется, не моя кровь тому виной. Его. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы весь легкомысленный туман в моей голове выветрился. Кровь сочилась сквозь бинтовую повязку. За неё я и ухватилась, собираясь как можно скорее исправить это недоразумение, как только мне вернули возможность стоять самостоятельно.

– У тебя в машине ведь есть аптечка? – спросила и сама же принялась изучать транспортное средство на предмет обозначенного.

Алихан тяжело выдохнул. Отчего-то слишком тяжело, резко, практически зло и вместе с тем обречённо.

– Есть, – отозвался мрачно. – В багажнике.

Туда я и направилась. Искомое нашлось быстро.

– Милости прошу, – открыла дверцу автомобиля и указала мужчине на сиденье.

Тот с явной неохотой, но подчинился. А стоило мне повторно потянуться к его руке, как вовсе схватил первым и притянул к себе на колени.

– Я тебе тут вообще-то неотложную медицинскую помощь оказываю, – проворчала, смущённая.

Когда мы вдруг перешли эту границу и всё обстоит так, будто мы не первый день знакомы и женаты?

– Да-да, я весь проникся вашим безмерным великодушием и состраданием, госпожа Шахмаз, – не менее ворчливо проговорил Алихан.

Сидеть у него на коленях, с учётом нашего местонахождения, оказалось не очень комфортно, но, слегка поёрзав и устроившись удобнее, я всё-таки смирилась со своим положением. Сосредоточилась на повязке.

– Надо бы наложить швы, – распутала бинт.

Рана оказалась глубокой и рваной, не просто порез.

– И так заживёт, – не согласился со мной супруг.

– Может, лучше к врачу? – засомневалась, избавляясь от окровавленных огрызков.

– Ночью? – хмыкнул скептически Алихан.

– То есть нанять отряд спецназовцев в чужих краях ты можешь, раздобыть компромат на ту, с кем ещё ни разу не знаком, для тебя вообще плёвое дело, а найти неотложку в большом цивилизованном городе вдруг стало проблемой? – отзеркалила его жест.

Меня одарили снисходительным взглядом.

– Уела.

Победно улыбнулась. Поскольку успела немного съехать с его коленей, пока крутилась, устроилась удобнее заново и налила на салфетку побольше дезинфицирующего раствора, после чего прижала к мужской ладони, отчего Алихан напряжённо выдохнул сквозь зубы.

– Больно? – протянула театрально заботливо и подула на обрабатываемую рану.

– Конечно, – с непробиваемым выражением лица обозначил Шахмаз. – Я же совсем юная девочка-фиалка, совсем не привык к такому, придётся тебе мне обезболивающее обеспечивать, иначе совсем плохо будет.

Где-то в этой шутке совершенно точно был подвох. Но где именно – не разобрала. Поначалу. Да и сам Алихан более никак не реагировал, вёл себя смирно, пока я заканчивала с обработкой и по-новой бинтовала ладонь. Лишь когда со всей процедурой было закончено, а меня пересадили иначе, устраиваясь за рулём, я снова вспомнила об его дискомфорте. Наряду с ощущением того, как мужской стояк упирается чуть ниже моей поясницы.

– А может я лучше пересяду туда? Так тебе неудобно будет вести машину, – предложила робко, кивнув в сторону соседнего кресла, опасаясь лишний раз снова шевелиться.

Хватит, доёрзала уже…

– Если пересядешь, я за себя тогда совсем не отвечаю, – послужило мне бескомпромиссным ответом.

Секунда, а Алихан и вовсе подался вперёд, фактически укладывая меня грудью на руль, отчего тишину ночи огласил громкий звук автомобильного сигнала.

Грубо?

Ещё как!

Но вместо того, чтобы испугаться, глубоко внутри всё сжалось в ожидании и… предвкушении.

А всё его пальцы, что осторожно провели по позвонкам, потянули за молнию, обнажая спину, продолжая ласкать, на контрасте с довольно грубо и бесцеремонно задранным подолом, небрежно собранным между моих ног.

– Если бы я хотел жениться на Элиф, я бы на ней женился. Попроси ты о помощи или нет, – с какой-то особенной затаённой яростью, произнёс Алихан.

Проникновение под частично сдвинутую ткань кружева такое же грубое, почти жестокое. Ощущение грубых шершавых пальцев на нежной плоти – ошеломило, подобно сходу лавины. Накрыло. Погребая. Захватывая в плен. Выбивая протяжный стон с моих уст. Вынуждая свести колени вместе, усиливая остроту каждого прикосновения.

– Если бы я хотел другую жену, я бы выбрал другую жену. Но я не хочу другую. Я хочу тебя.

Он не прекращает. Не останавливается. Наоборот. Надавливает пальцами сильнее, движет ими вверх-вниз, по кругу и повторяет этот безжалостный ритм снова и снова. Совсем не так, как тогда, в самолёте. Будто на этот раз наказывает. Хотя и не причиняет боль. Меня пронизывает чистейшее наслаждение. Порочное. Голодное. Грешное.