Перо сложил свой груз рядом с Пулей, прокряхтев:
– Уж что нашел – то нашел. Туровый автобус-вездеход с кондиционером и минибаром за такие деньги не найдешь, уж извини!
Судя по сузившимся глазам, Пуля хотел съязвить в ответ, но Коля не дал ему открыть рот:
– Народ, чем скорее начнем – тем скорее закончим!
И они начали собирать инструменты. Лесную тишину пронзили звуки стучащего железа и резко открывающихся замков на молниях. Три гитары, пять барабанов, четыре тарелки на стойках, один кардан и один микрофон вскоре оказались на влажном, холодном воздухе. На внешней мембране бочки красовался стилизованный логотип группы:
“Перкунас”
Балтийский вариант имени “Перун” состоял из заостренных серебристых букв, где место “р” занимал боевой топор, рукоять которого была желтой разящей молнией – “громовой стрелой”, как звали их в древности.
Из рюкзаков показалось и дополнительное оборудование: большая и дорогая блютус-колонка, похожая на голубое бревно с рукоятками и не менее дорогой звуковой пульт с небольшим дисплеем, полный кнопок и регуляторов. Гитары и микрофон подключались к пульту, тот – к батарее, а вывод звука происходил через колонку. Система была простой, невероятно удобной и наполовину принадлежала Перу, из-за чего тот не прекращал волноваться о целостности составляющих.
– Подстели что-нибудь, влажно же! Кабель на излом не загибай! Саб в камень упираться не должен!
– Ромах, я не в первый раз с этим работаю! – не выдержал Коля – Я еще даже ничего к сети не подключил! На, иди, лучше, свет установи!
Перо едва поймал брошенный ему фонарик. Пробубнив что-то вроде “По делу же все говорю…”, он направился к товарищам по группе, чтобы забрать фонари у них и разложить по периметру каменного круга.
Через десять минут все было готово.
– Слав, камеру достанешь? – спросил Коля с другого конца поляны.
Слава не сразу услышал старого друга. Он стоял вплотную к дубу, что был широк как башня или маяк. Поставив одну ногу на корень, он разглядывал кору старого дерева. Там, на уровне его головы, находилось что-то странное. Это было дупло, но очень уж необычной формы: ровный квадрат. А вот что было внутри… Этого Слава разглядеть не мог, как будто мощности фонаря телефона было недостаточно, чтобы развеять густой мрак внутри.
Удар по струнам, усиленный перовой колонкой, сотряс лесную глушь и заставил Славу подпрыгнуть. Следом за этим звуком последовала дробь по ударным, завершившаяся звонким всплеском тарелок. Тягучий бас сыграл гамму, утопив поляну в вибрации. Строчки ирландской народной песни зазвучали среди поднявшегося шума:
In Dublin's fair city
Where the girls are so pretty
I first set my eyes on sweet Molly Malone…
Парни проверяли инструменты, разогревались. Пуля подкручивал что-то в механизме хай-хета, Вуди просто перебирал струны, Перо перешел на экстрим-вокал, рыча и крича припев:
Alive, alive, oh
Alive, alive, oh
Crying "Cockles and mussels, alive, alive, oh!"
Мастер суетливо подкручивал что-то на пульте… Мастер? Нет, ему все же не идет такое прозвище, хотя оно вполне заслужено. Для Славы он навсегда останется Колькой, Коляном из подъезда напротив. Слава отошел от дуба, доставая из рюкзака камеру и штатив.
Вдруг гитары и вокал смолкли – Коля выключил звук. Перо схватился за тарелки, приглушая их.
– В общем, делаем так, – начал лидер группы – снимаем три общих плана группы с разных сторон. Для этого играем песню целиком, переносим камеру на другое место и играем заново. Потом – то же самое, на твою, Пуля, гоу-проху. Встанем вокруг, и я потом на монтаже сделаю из трехсот шестидесяти градусов – вращающиеся девяносто…
– Да всем все ясно, давайте, начнем, может быть, уже? – перебил его Перо – Песню сначала прогоним, или все помнят?
Коля напрягся, будто задержав дыхание, затем пожал плечами и покачал головой, будто ничего не случилось. Остальные тоже промолчали.
В отличие от них, Славе нужен был прогон. Он не помнил “Предтечу” так хорошо, как остальные. На то у него была хорошая причина, и стыдиться тут было нечего… Но он тоже промолчал. В конце концов, это же не живое выступление, музыка будет добавлена на монтаже…
– Ладно, запись идет? Отлично, – кивнул Колян, выкрутив звук – Саня, начинай.
Пуля ударил по открытому хету. Затем гулко долбанул по томам и бочке. И еще раз, и еще. Это был отсчет, шаги надвигающегося каменного великана, коей была песня под названием “Предтеча”. Вместе с новым ударом по хету вступили гитары и бас. Электричество наполнило воздух. Все участники, кроме Пера, ударили вместе. И опять, но чуть раньше. С каждым ударом ускоряя темп, пока Пуля не разрезал ритм дробью, и тогда раскаты грома превратились в табун грозовых скакунов. Одна из гитар вышла вперед, взвизгнув и рассыпавшись переливчатой трелью стального соловья. Словно треск молнии, разрывающей небосвод, вступил вокал:
Предтеча (Orbit Culture – Flight The Fireflies)
О-о-о-а!!!
Ранний вечер – чернее ночи,
Стены кельи сотряс рев небес
Третий день, не смыкая очи,
Летописец несет свой крест
Фолианты, тома и свитки
Слово предков несут сквозь века
Через руны и говор забытый
На новый лад живого языка
Летописец допил вина кружку
Опустела и склянка чернил
Два сосуда наполнить нужно
С лампой к погребу засеменил…
Все пятеро вошли в сценический образ. Они качали головами в такт, поднимали инструменты вверх, когда нужно было тянуть аккорд, били пяткой в землю когда фокус музыки смещался с мелодии на ритм.
Слава промазал мимо струны. Уже в третий раз! Заметили ли остальные? Колян наверняка заметил… “Это не живое выступление,” – напоминал себе второй гиатрист – “Звук потом наложат, и никто не узнает…”.
Листья древнего дуба дрожали в такт неслыханной ранее в этих местах музыке. Кусты вокруг шли рябью, трава волновалась как при сильном ветре. Лишь сам дуб все так же неколебимо нависал над поляной, будто даже склоняясь ближе, прислушиваясь… Но нет… Наверняка, это окружающая темнота и свет фонариков в лицо играют с его восприятием. Слава попытался сосредоточиться на игре…
ГРО-О-ОМ! И с треском
Распахнулись окна, полетело стекло
Летописец застыл на месте
Незнакомец ему улыбался в лицо…
ЕП ТВОЮ ДРАНУЮ!!!
Как бы плохо Слава не знал песню, последних слов в ней точно не должно было быть. Один за другим, инструменты замолкли, и их хозяева убрали патлы с глаз, чтобы взглянуть на Перо. Он стоял, молча уставившись куда-то за спины товарищей. Его и так светлые волосы, освещенные со спины, казались совсем уж белыми, добавляя к испуганному виду. Все синхронно обернулись, но там был лишь тот же старый дуб с квадратным дуплом
– Братан, ну в чем дело? – раздраженно спросил Пуля.
– Не… Не в чем… – взгляд Пера еще пару секунд держался на необъятном стволе дерева – Давайте дальше.
– Давайте с бриджа. Пуля, считай.
Четыре удара по ободу рабочего барабана – и стена звука вновь сотрясла поляну. Перо рычал свои строчки. Мастер тянул основную мелодию. Пуля отбивал восьмые, заполняя пробелы райдом. Вуди и Слава осуществляли поддержку, играя примерно одно и то же. Слава немного завидовал Вуди, ведь как басисту ему редко приходилось зажимать больше одной струны за раз… Думая об этом, он чуть не пропустил замедление темпа и выход на припев:
