Я потер глаз, но отвечать не стал.

― Ну что? Пойдем искать людей, которые НЕУВЕРЕННЫ В СЕБЕ, ОТВЕТСТВЕННЫ, РАССУДИТЕЛЬНЫ И РАДЫ?

― Одновременно?!

Старик коротко хохотнул, потом подошел ко мне и похлопал по плечу.

― Пойдем, дружок. Только для начала, сними свою ярко-желтую удавку с шеи и замотай лицо вот этой, ― он протянул мне темно-серый шарф.

Мы вышли из лавки, которую старик предусмотрительно закрыл на замок уже в сумерках. Мне он отдал аптечку и повел серыми промозглыми улицами. Иногда он заводил меня в магазины или кафе, но долго времени мы там не проводили. Пройдя по кругу, он выходил назад и под локоть выводил меня, прерывая на полуслове продавщиц и официанток, рассказывающих о новой мужской коллекции пальто или тыквенном латте, который несомненно нужно попробовать.

Я не понимал, как хромой старик может быть таким выносливым. Мы прошли, по меньшей мере, километров пять по холоду, и даже я ― молодой парень ― уже хотел остановиться хоть где-то, чтобы погреться, но продавец спокойно шел, словно не чувствовал холода и усталости. В седьмом по счету кафе, я уже привычно рассеянно улыбался очередной официантке, готовый снова вернуться на улицу.

Старик привычно взял меня под локоть, но вместо выхода повел к одному из столиков. Официантка последовала за нами.

― Лавандовый раф, говорите? ― поинтересовался продавец.

Как он это услышал? Я стоял рядом с девушкой и пропустил это мимо ушей, а он обошел весь зал!

― Да, ― кивнула официантка и заготовленной скороговоркой продолжила: ― Из сезонной коллекции у нас есть облепиховый пунш, лавандовый раф, грушевый капучино и апельсиновый латте.

― Мне раф, ― улыбнулся старик. ― А молодому человеку пунш. Он изрядно продрог. И счет сразу принесите.

Девушка записала все в блокнотике, улыбнулась и тут же удалилась.

― Вы тоже замерзли? ― спросил я.

― Нет, но я нашел донора для твоего приятеля, ― ответил старик. ― Девчонка, которая сидит справа от меня.

Нарушив все законы шпионажа, я в ту же секунду посмотрел туда. За соседним столиком, действительно, в одиночестве сидела брюнетка в белом свитере крупной вязки, разговаривающая по телефону. Кофе перед ней был практически нетронутым, но изрядно размешанный соломинкой, которую она нервно теребила в руке.

― Тина-а, ― едва ли не простонала она в трубку. ― Я. Понятия. Не. Имею. Что. Делать. ― Она устало облокотилась локтем о стол и посмотрела в нашу сторону. Я тут же отвернулся, но девчонка все-таки голос немного понизила. ― С одной стороны, Мэтт. С другой стороны, работа. С третьей, учеба. Я не зна-а-ю. Я хочу быть с Мэттом, но магистерская степень – это моя мечта. Лучшего места на работе, чем мне предложили сейчас, у меня не будет, но из-за этого мы почти не видимся с Мэттом. Мне нравиться учиться, но из-за этого мне приходится брать отгулы на работе. Я не могу решить, от чего отказаться.

Вернулась официантка с напитками и счетом, куда старик тут же положил несколько банкнот и прервал мой порыв потянуться к кошельку, взмахом руки.

― Считай это подарком постоянному клиенту.

Я почувствовал себя преступником, когда мы двинулись вслед за девушкой по улице. Она шла в красном пальто, воткнув наушники, и ни за что бы не обратила на нас внимания, даже если бы мы шли прямо за ней, но скорость нам пришлось значительно увеличить ― девушка шла быстро.

В вечернем парке было безлюдно, только мы вдвоем и ярко-алый силуэт перед нами.

А дальше я даже не понял, что произошло. Одним движением старик СМАХНУЛ девушку в сторону и, несмотря на крик, который сменился жалобным всхлипыванием, потащил ее в чащу.

Я ждал криков, воплей, проклятий, драки, как все это бывает в фильмах. Но вместо этого девушка вся обмякла, сжалась и только смотрела на нас наполненными ужасом голубыми глазами.

― Не убивайте меня! ― прошептала девушка.

Старик деловито снял с нее пальто и закатал рукав свитера. А я стоял, как парализованный.

― Жгут! ― приказал он.

Я начал рыться в чемоданчике, но пальцы словно стали деревянными. Я ничего не видел, не понимал, что происходит, в итоге, из рук все просто вывалилось на землю.

Продавец молча сам протянул руку за жгутом, пережал девушке плечо, открыл одноразовую иглу и воткнул ее в вену.

Я вдруг бросился к ней и обнял за плечи. Ее волосы пахли цветочным шампунем. Я гладил ее по плечу, шептал как заведенный «все будет хорошо», и рыдал. Девчонка же сидела, парализованная ужасом и только смотрела во все глаза на старика.

― Вы меня убьете? ― прошептала она. ― Или нет? Пожалуйста, не надо…

Старик удовлетворенно кивнул, наполняя три пробирки кровью. После этого он заклеил место прокола пластырем.

Девушка так и сидела пока продавец собирал рассыпанные мной вещи, пока отряхивал ее красное пальто, пока он не оттаскивал меня от нее и уводил прочь. Я оглядывался каждую минуту. Она все еще сидела на земле и смотрела на нас широко распахнутыми глазами. Мне почему-то вспомнилась Рокси.

Так под локоть он дотащил меня до лавки, где я обессиленно упал на диван.

― Это все? ― простонал я, дрожа как осиновый лист. Мне казалось, что сейчас сюда вбежит полиция, нас всех задержат и закроют на всю жизнь. По-моему, у меня дрожали даже внутренние органы. Настолько мне было плохо.

Старик молча поставил две чашки чая. От них шел сильный запах чабреца.

― Это тоже эмоции? ― прошептал я.

― Это просто чай, ― ответил старик. ― Привыкнешь все решать допингом ― плохо кончишь. Я тебе однажды расскажу поучительную историю, когда будешь готов слушать. И нет, еще не все. Остальное позже. Ночью.

Я вздрогнул, и горячий чай облил мне грудь. Старик снова ухмыльнулся.

― Там же один страх! ― не выдержал я. ― У девушки.

― Да, придется отделять, ― вздохнул продавец. ― Страха всегда много. Поэтому мы его и продаем за копейки. Любой человек его бесплатно испытывает.

Мне никогда в жизни не казалось, что время летит так быстро. Не успел я и глазом моргнуть, как наступила ночь, и старик снова вывел меня из лавки. На этот раз пешком идти не пришлось. Зато пришлось ехать на бешеной скорости на мотоцикле до городской больницы.

В темноте она выглядела страшнее, чем любой вампирский замок из кино. Трехэтажное желтоватое здание с кое-где облупившейся краской возвышалось над нами. Я практически увидел, как там ходит Смерть с косой, как врачи борются за жизни пациентов. Я почувствовал, что мне свело ноги, и я не могу пошевелиться.

― Нет… ― прошептал я.

― Да, ― сурово ответил продавец. ― Или хочешь, чтобы твой приятель оставался таким, какой он есть?

Я прерывисто вздохнул.

Мы подъехали к черному входу, где не было охраны, и я наблюдал, как продавец с уверенностью ловкого вора взламывает замок у двери, и тащит меня внутрь. Я боялся даже ступать. Мне казалось, что в тишине каждый мой шаг слышен даже на улице, а продавец уверенно вел меня коридорами.

И вдруг резко толкнул в сторону, заталкивая в кладовку.

Мне на голову тут же упала швабра, больно ударив по макушке. Места здесь было достаточно, но я боялся даже дышать, не то, что переменить позу. Мне казалось, что сейчас ударюсь головой о стеллаж и все, что стоит на полках упадет и погребет нас под хламом. Или я встану ногой в ведро, и оно загрохочет. Или…

Мимо прошли две тени. Явно девушки. Они щебетали о красавчике из восьмой палаты. Я едва не лишился чувств.

― Я никуда не пойду… ― жалобно прошептал я.

― Пойдешь, ― спокойно ответил старик, выталкивая меня из кладовки.

Я не знаю, какие эмоции сейчас испытывал. Есть такая эмоция: Чувсто-Что-Я-Сейчас-Умру-И-Мой-Труп-Останется-Тут-Навеки?

Наконец, он остановился перед нужной дверью. Эта поддалась еще быстрее. Мы оказались внутри в холодном помещении. Освещения тут почти не было, но старик привычно двинулся к одному из холодильников, достал пакет с кровью, переложил его в коробку, которую он взял с собой и также беззвучно вывел меня сначала из этого помещения, а потом из больницы.