Тем временем завхоз уже был наготове. Логично рассудив, что он все равно вряд ли сейчас сообразит, что происходит, он решил сделать хоть что-то полезное.

Он успел спуститься на нижний этаж, проверить готовность маленьких водонепроницаемых камер, вернуться назад и теперь держать руку рядом с пультом управления. Елисеева одобрительно кивнула и тоже повернулась к пульту, заняв место за управлением манипулятором.

Петрович выпустил механических “пауков”, как их называл его сын-инженер, который помогал в разработке, настроил четкость экрана, и теперь на мониторе довольно четко мелькали окрестности.

Эти приспособления, действительно отдаленно напоминающие больших стальных пауков с прикрепленной к ним водонепроницаемой камерой, были его гордостью. Создавали они их вместе со старшим сыном, и почти полностью они были механические. Магия только немного улучшила четкость съемки и маневренность роботов. А все остальное без ее участия. Так что можно было не переживать из-за скачков магического фона.

— Побольше фотографий, — сказала Рихтер.

Она сидела, напряженно глядя в пространство, на лбу появилась морщинка.

Елисеева управляла манипулятором, медленно орудуя им, собирая пробы воды, почвы, захватывая даже камни. Она тоже была максимально сосредоточена, и действовала даже медленнее, чем могла бы. Страшновато было, что от неосторожного движения все обрушится.

Это чувствовали и Рихтер с Санычем, которые предпочитали пока молчать, и держать свое мнение при себе. Их время должно было наступить позже, а сейчас лучше не мешать коллегам.

— Пометьте, что откуда взяли, — единственное, что сказала она.

— Вы сталкивались с подобным? — спросил Саныч, который уже не мог выносить эту тишину.

Рихтер покачала головой, глядя на монитор, на которых мелькали приближенные изображения. Почва была испещрена мелкими трещинами, стены пещеры были в таком же состоянии, сталактиты и сталагмиты тоже были странными: казалось, тронь — рассыплются.

— Давайте уйдем отсюда, — взмолилась Елисеева, закончив собирать образцы.

Все были согласны. Потребовалось еще какое-то время, чтобы работу закончил Петрович, и потом в полном молчании Саныч опять сел за штурвал.

На этот раз не спешил. Медленно но верно подплывая к входу в пещеру, потом резко набирая скорость и еще минут пять почти на максимальной скорости отплывая от этой обволакивающей грязи. И только потом, уже спокойно, не спеша, по правилам поднимаясь на поверхность.

Впереди Рихтер ждала работа в лаборатории.

И у всех остальных дел было не меньше.

========== Признак седьмой: Вы попадаете в странные конфликтные ситуации ==========

Евгений Сапов был не похож на жителя российской глубинки. Несмотря на то, что вся его семья всю жизнь прожила в маленькой деревушке в ленинградской области, внешность его была едва ли не аристократической. Безупречно правильные черты лица его казались вылепленными руками талантливого скульптора, густые пшеничного цвета волосы были зачесаны назад, но отдельные пряди выбивались, спадали на лоб и лезли в бледно-зеленые глаза. В абсолютно слепые бледно-зеленые глаза.

Он привык находиться во мраке, неплохо ориентировался в пространстве. Но АООМУ пока был непостижимым, поэтому приходилось полностью положиться на одногруппников, которые вели его по коридорам университета. Посвящать ректора раньше времени не хотелось.

Но сейчас все изменилось. Он стоял в коридоре и ВИДЕЛ. Видел этот каменный пол, видел стены, которые уже требовали косметического ремонта, и это было заметно даже в тусклом свете луны. Он видел окна, даже разглядел нацарапанную надпись Rob+Ann в углу подоконника, и видел пространство за окном: деревья, отбрасывающие синие тени, сарай, арену, спортивную площадку…

Он почувствовал горячую кровь в носу и поспешно отошел от окна, перестав вглядываться вдаль и пытаться увидеть все, что здесь было. Он еще это успеет, не стоит тратить все силы сразу.

Только во сне он мог увидеть, что происходит. И то не всегда. Несколько раз после подобных прогулок он оказывался в больнице. Один раз даже была остановка сердца. Все в один голос твердили, что это слишком высокая цена за зрение, что он и так видит призраков, и не надо тратить энергию на подобные прогулки…

Они не понимали, что значит жить в темноте.

А он не мог доходчиво объяснить.

Первым призраком, которого он увидел, была его мать.

Она умерла, когда Евгению было восемь лет. До этого он только слышал ее голос. А тогда впервые ее увидел. Она была красивой. Коротко подстриженная, с морщинками вокруг прищуренных глаз, родинкой на правой щеке. Как жаль, что он не видел ее раньше. Как жаль, что ни отец, ни старший брат больше никогда ее не увидят.

Он не отходил далеко от комнаты. Его астральное тело просто топталось возле комнаты, отдаляясь всего на пару шагов, чтобы посмотреть в окно или оглядеться по сторонам. Не интересно: пол, стены, потолок. Но рисковать ― излишне. Лучше он потом выберет день и поспит в палатке на улице, и рассмотрит, что происходит вокруг. Главное растолковать это ректору университета.

Но его пребывание здесь должно было быть интересным.

Сколько же тут призраков!

Он почувствовал их, еще когда только переступил порог АООМУ. Скорее всего и все остальные тоже, разве что кроме Даши.

Наверное, даже хорошо, что тут нет профильной подготовки некромантов. Не каждому приятно осознавать, что ты живешь и учишься на кладбище.

Рядом, не задерживаясь, мелькали тени. Им было не до разговора с незнакомцем, а у него не было достаточно сил, чтобы остановить кого-нибудь из них и начать диалог. Призраки неохотно идут на общение. Только если им самим чего-нибудь надо. А найти призрака с интересной историей вообще сложно. Максимум ― дворянское происхождение или что-нибудь в этом роде, а чаще совершенно бытовые истории: жили, потом умерли. Хотя, бывало, он разговаривал кого-нибудь из давно умерших, и они вспоминали интересные, смешные, грустные истории, сюжеты которых были достойны книги или фильма.

На Евгения неожиданно накатила волна жалости к самому себе. Было бы зрение. Он бы стал прекрасным журналистом. Не шрифтом Брайля, не наговариванием текста на диктофон, а по-настоящему, сидя за компьютером. Глупая мечта ― работать. А самое глупое в ней ― полная невозможность.

К черту! Нужно пройти по коридорам. Немного. Недалеко от комнаты и медленно, чтобы не перенапрягаться. Но это нужно сделать, чтобы потом хотя бы осознавать, в какой стороне что находится.

Он медленно передвигался по коридору. Не шел, не летел. Именно передвигался.

Днем он ничего не видел, ночью, во сне, он обладал только зрением и слухом, но ничего не чувствовал. Кроме вкуса крови. Но, кажется, она уже перестала идти.

На лестнице стоял призрак женщины.

В отличие от остальных она никуда не торопилась, стояла спиной к Евгению и, не отрываясь смотрела на портрет на стене.

Со спины было непонятно ничего, кроме пола незнакомки, но, когда она обернулась, стало ясно, что смотрела она на свой портрет. Разница состояла только в том, что все изображенные на портрете детали: светлые волосы, убранные в высокую прическу, ярко-красные губы, наверное, специально накрашенные по случаю прихода художника, нитка жемчуга на шее и прочее, было теперь полупрозрачным. И одета она была в другое платье нежели на портрете. А в остальном полное сходство.

Евгений не спешил подходить, но надеялся, что незнакомка сделает это сама. Пока сил одновременно взаимодействовать с призраком и удерживаться краем сознания в своем теле, у него не было. А в носу снова почувствовался запах крови.

— Ты не мертв, — произнесла девушка.

Она шагнула к нему на встречу, губы ее слегка приоткрылись, словно она собиралась начать что-то говорить, но потом вдруг резко переменила свое решение и бросилась вниз по лестнице.

Евгений догонять не стал.

В следующий раз. Сейчас было не до этого. Тем более, эффект неожиданности сработал, и в ту секунду, когда призрак на него бросился, страх поборол все остальные чувства. А так и контроль потерять не долго.