Но больше всего Гермиону пугало состояние Гарри. Он отдалился от них, ушёл в себя и не подпускал к себе никого, даже её, чего никогда раньше не было. Ей всегда удавалось подобрать нужные ключики, понять его, пробить крепкую стену, за которой он прятался, погрузившись в бездонное отчаяние. Сейчас же, всё изменилось. Он смотрел сквозь неё, ничем не делился, намеренно отказывал себе в простых житейских радостях. К нему, не переставая, липла Джинни, демонстрируя явный интерес и негласные права, но Гарри лишь отмахивался от неё. Большую часть времени он проводил в одиночестве: либо в пыльном сарае Артура, механически перебирая маггловские безделушки, либо под размашистым деревом на холме, бездумно смотря вдаль.

Когда Гермиона нашла его там в первый раз — он попал под дождь и был до нитки промокшим, но не собирался идти в дом или пользоваться согревающими чарами. Просто сидел, обняв колени руками, хотя его уже бил озноб и губы приобретали синеватый оттенок. Она тогда разозлилась, долго кричала и даже надавала по щекам, желая привести в чувства и вернуть его к жизни. Но получила лишь холодный взгляд, обездвиживающий не хуже самого Василиска, и едкое замечание, что она сейчас должна быть с Роном. Тогда Гермиона поддалась эмоциям и ушла. Но не к Рону — нет. К себе в комнату, где проплакала несколько часов. Эта небрежно брошенная фраза словно ткнула волшебницу в то, что она сделала свой выбор и пути назад не было. Рон и Гарри. Они оба ей дороги. Почему же теперь, став девушкой одного, она теряла второго? Она не могла смириться с этим, не могла лишиться Гарри. Только не его. Только не сейчас. Но все её попытки оставались тщетными, книги не давали ответов на нужные вопросы, нервы не справлялись с напряжением. И Гермиона плакала. Много, долго, пронзительно…

========== Глава 2. Предоставившаяся возможность ==========

Неожиданное письмо от Билла с приглашением посетить родителей Флёр во Франции, вызвало нешуточный переполох среди обитателей Норы. Намечалось какое-то семейное торжество в семье Делакуров, куда сам Билл был приглашён вместе с супругой.

Джинни восторженно металась по гостиной, в мечтах уже видя Эйфелеву башню и магазины Парижа. Рон же заразился идеей посетить матч по квиддичу и увидеть команду, состоящую из одних женщин. Артур, понимающий, что Молли необходимо отвлечься, так как последнее время она постарела сразу лет на десять и каждую ночь оплакивала Фреда, тоже счёл это прекрасной идеей.

Гарри, как обычно, лишь пожал плечами и удалился наверх, сообщая, что устал от внимания и никуда не поедет. Гермиона тоже взяла тайм-аут. Она не хотела оставлять Гарри в Норе совсем одного, даже на несколько дней. Её лучший друг с каждым днём всё больше и больше походил на манекен и нужно было что-то с этим делать. Остаться наедине, без подозрительных взглядов Рона и вертящейся рядом Джинни — прекрасный шанс поговорить, вытащить его из этого состояния безнадёги, попытаться пробить стену, которой он отгородился от них. И Гермиона Грейнджер не была бы собой, если бы не воспользовалась таким шансом. Да и её настроение не соответствовало веселью. Незнание, что делать с собственной жизнью, проблема с возвращением памяти родителям, да ещё и беспокойство за Гарри. Какая тут Франция?

Получив отказ, Рон надулся, чем вызвал у неё раздражение. Вообще, он был её парнем меньше месяца, но почему-то вёл себя словно ревнивый муж и Гермиону начинало это раздражать.

— Ты хочешь сказать, что останешься здесь с Гарри наедине? — бубнил он, бросая на неё набычившийся взгляд.

— В чём дело, Рональд? Мы с Гарри жили в палатке вдвоём почти месяц. И именно ты нас тогда оставил одних! — обида, спрятанная глубоко внутри, вырвалась автоматически. Гермиона не могла простить того предательства, как бы ни старалась.

Крыть было нечем и молодой человек, сжимая руки в кулаки, удалился к себе. Он никогда не мог переспорить Гермиону, в любой словесной перепалке она всегда находила те слова и аргументы, которые вмиг делали его безоружным.

***

Сборы Уизли в дорогу напоминали налёт разбойников. С самого утра все носились как угорелые, подгоняемые криками Молли. Рон, как обычно, проспал и не собрал вещи вовремя, за что получал колкие замечания Джинни. Необходимо было добраться до портала, который перебросит их во Францию.

Когда Нора, наконец, опустела, Гермиона вздохнула с облегчением. Ей и самой последнее время хотелось побыть в тишине, слишком уж шумными были все Уизли. Она заварила себе ромашкового чая и какое-то время просто наслаждалась одиночеством, любуясь переливами ярких солнечных лучей, проникающих в комнату через небольшие окна.

Гарри не спустился и к обеду, и Гермиона забеспокоилась. Если так пойдёт дальше, то им так и не удастся поговорить. С него же станется запереться безвылазно в спальне. Набравшись смелости, девушка поднялась по лестнице и зашла в комнату мальчиков. Друг, как ни странно спал. Одеяло сползло на пол, обнажая голый торс, отчего Гермиона неожиданно покраснела. Она, конечно, не раз видела Гарри полуобнаженным, ведь они столько времени прожили в палатке, где пришлось переодеваться чуть ли не при друг друге. Но в текущем моменте присутствовала какая-то особая интимность. Спящий парень выглядел умиротворённым, и Гермионе захотелось коснуться его лица, очертить скулы, спуститься вниз, погладить шрам на груди, ощутить крепкие мышцы пресса…

Что с ней?

Гермиона резко мотнула головой, отгоняя наваждение, и принялась усиленно трясти друга за плечо.

— Гарри! Гарри, вставай!

Он открыл глаза и резко дёрнулся, от чего чуть не свалился с кровати.

— Какого…? Гермиона?! — рука тянется к очкам на тумбочке и, нацепив их, он ошарашенно смотрит на подругу.

— Нам нужно поговорить. Вставай и спускайся вниз.

Гарри чуть не зарычал в ответ. Зная Гермиону, нетрудно было предположить, что разговор сведётся к планированию будущего и проповеди о том, как ему жить дальше. Она никак не могла смириться, что он не хотел строить планов, да и жить не особо хотел…

— У меня нет настроения, — буркнул он, зарывшись лицом в подушку. — Поговори с кем-нибудь другим. С Роном, например…

— Гарри Джеймс Поттер! — она вскочила на ноги, услышав явную язвительность в его голосе. — Немедленно оторви свою задницу от кровати! Иначе я за волосы тебя стащу отсюда!

Гарри даже не успел опомниться, как струя воды, вызванная заклинанием «Агуаменти» врезалась в него, окончательно выдернув его из объятий Морфея.

— Ты! Ты с ума сошла?!

Гермиона на всякий случай отскочила на безопасное расстояние, наблюдая как он садится на кровати. Затем подлетела к шкафу, что-то бурча себе под нос, вытащила оттуда чистые джинсы и футболку и, швырнув их в него, протараторила?

— Даю десять минут тебе на душ, Гарри! И обещаю, если ты не спустишься, я вернусь и «Агументи» покажется тебе раем! — она вылетела в коридор прежде, чем друг успел возразить.

Химера тебя подери! Что всем от меня нужно?

Молодой человек поплёлся в ванную, бубня себе под нос всевозможные ругательства. Иногда Гермиона Грейнджер была раздражающе невыносимой. Вот сейчас, например.

***

Угроза, как ни странно, сработала. В указанное время он был внизу и с недовольным видом уселся за стол. Подруга заботливо поставила перед ним тарелку блинчиков, пиалу с джемом и подала чай.

— Тебе так хотелось меня накормить, что ли? — не удержался Гарри, всё ещё злясь на неё за утреннюю выходку.

— Нет, — буркнула Гермиона. — Мы пойдём на озеро. Сегодня чудесная погода и я хочу искупаться.

От неожиданности Гарри поперхнулся чаем.

— Ты в своём уме? Я не хочу ни на какое озеро! Если тебе приспичило купаться, возьми с собой Рона, он…

Не упустит возможности поглазеть на тебя!

— Если ты не заметил, Гарри, — она поджала губы, явно задетая его грубостью, — Рона здесь нет. Они в Париже и вернутся только к выходным. А у меня нет настроения сидеть тут безвылазно три дня!

— Вот и отправлялась бы с ними! Я-то при чём?