Девушка лишь что-то промычала в ответ и снова принялась колотить кулачками, но не вырывалась. Внутри неё словно прорвалась плотина, сдерживающая эти эмоции семь долгих лет.

— Идиота кусок… да я умереть… за тебя была готова… почему?!

— Родная, ну всё… всё… прошу успокойся… я всё для тебя сделаю, только успокойся, — Гарри хотелось огреть себя по голове. Вот он кретин! — Хочешь переделаю все отчёты? Правда… Все, как ты скажешь?

Но, видимо, слез у Гермионы скопилось много, поэтому рыдания начались с новой силой. И шутка не зашла. Они стояли так долго, и Гарри осознал, как приятно обнимать её. Прятать в кольце своих рук это маленькое хрупкое тельце. Никому не давать в обиду. Только проблемой было то, что обидел её он сам. Постепенно она затихла. И тут Гарри непроизвольно уткнулся носом в её растрепанные волосы и вдохнул их аромат. Она так чудесно пахла: чем-то нежным, цветочным.

Гермиона замерла. Этот жест со стороны лучшего друга показался ей чересчур интимным. А когда Гарри со вздохом поцеловал её в висок, то сердце в груди тряхануло так, что она отпрянула и уставилась ему прямо в глаза.

Он, виновато улыбаясь, провел рукой по её щекам, вытирая слезы и заправляя за ухо выбившуюся прядь волос.

— Я не хотел мешать вам с Роном быть счастливыми. Не хотел, чтобы кто-то жалел меня из-за случая с Джинни.

Гермиона опустила ресницы. Она знала про Джинни, хотя и без лишних подробностей. Историю сильно огласке не предавали, но слухи в Хогвартсе ходили. Да и Рон проболтался потом. Вопреки ожиданиям сестры, он не поддержал её и был на стороне друга.

— Почему ты не попрощался со мной? — её голос дрожал, и Гарри опасался, что она вновь разрыдается.

Он осторожно взял её ладонь и опустился на диван, призывая сесть рядом.

— Боялся, что ты начнешь меня уговаривать остаться… Да, Гермиона, твой друг — последний трус!

— А мне бы это удалось? Ну уговорить тебя… — она смотрела куда-то вниз, словно избегала встречаться с ним взглядом.

— Нет, наверное… ты же знаешь… я всегда был упрямым…

— А если бы я сказала, что поеду… с тобой?

Тут пришла его очередь сидеть с открытым ртом. Такого вопроса, как и подобного поворота событий, Гарри точно не ожидал.

— Ты бы не поехала, Гермиона… ты же училась, у тебя был Рон… свадьба… Вот я и решил, что так будет лучше. Для всех. Сколько ты ещё могла со мной нянчиться?

Внезапно она снова упала к нему на грудь и зарыдала.

— Ты не имел права решать за меня! Не имел!

Да что ты будешь делать?

Гарри ничего не оставалось, как обнять её и держать себя в руках. А то что-то эти успокоительные процедуры странно действуют на его желание целоваться.

— Может… поехала… может нет… но это был бы мой выбор! Ты лишил меня выбора! — вопила подруга.

Гарри тяжело вздохнул, лишь сильнее прижимая её к себе. Она постепенно затихла, но так и продолжила полулежать на нём. В его объятьях было надёжно, хорошо, приятно-волнительно. А еще Гермиона осознала, как сильно скучала по нему все эти годы. По его поддержке, уютному молчанию вдвоем, по понимающему взгляду…

Гарри же все больше погружался в невероятное очарование её квартиры. Его пьянили ароматы выпечки, доносившиеся с кухни и смешивающиеся с чудесным запахом самой Гермионы. Приглушенный свет действовал успокаивающе, а плед, касавшийся руки, оказался невероятно мягким. В камине слабо потрескивал огонь, и он снова стал ощущать себя… дома… Какое-то странное, неведомое ему ранее чувство, блаженно растекалось по телу. На самом деле не было ничего сверхъестественного в этой старой Лондонской квартире, кроме того, что всё в ней имело почерк Гермионы. Может, всё гораздо проще. Может, дом — это не просто каменное или кирпичное строение… Может его дом там, где Гермиона…

Так, приятель, куда это тебя понесло?

— Герм, а чем это у тебя так вкусно пахнет? — внезапно выдал он, испугавшись нахлынувших чувств и мыслей.

Она медленно приподнялась и непонимающе заглянула в глаза. Потом, видимо, сообразив о чём был вопрос, произнесла:

— Наверное, это тыквенные кексы. Я тут кулинарничала немного.

— Ммм…

— Хочешь чаю?

Гарри кивнул. Чаепитие на кухне казалось ему безопаснее посиделок на диване. Как-то странно действовало на него это. Обнимать Гермиону становилось волнительно. Красивая женщина с голыми ногами всё-таки будоражит кровь, ещё учитывая, что после возвращения в Лондон, он практически в монахи переквалифицировался. Есть риск распустить руки и получить по голове. «Так что не стоит нарушать хрупкий мир», — подумал Гарри, следуя за ней на кухню.

Чаепитие затянулось. И, когда уже стемнело, Гарри направился к выходу довольный и накормленный тыквенными кексами, напомнившими ему обеды в Хогвартсе. Ведь в гостях хорошо, но пора бы уже и честь знать. У самого порога Гермиона вдруг снова всхлипнула и теперь уже он оказался в тех родных, долгожданных объятиях, которых так не хватало ему в Америке.

— Я скучала по тебе, Гарри…

— Я тоже, — сознался он, зарывшись носом в её каштановую гриву.

========== Глава 7. Случайные догадки ==========

Понедельник день тяжелый. Гарри почувствовал это с самого утра, когда пришлось перекраивать работу всего отдела в связи с тем, что по окончанию курсов, про которые он благополучно забыл, в его подчинение поступило ещё трое бойцов. Конечно, дополнительные глаза и руки никогда не бывают лишними, но это и ответственность. Курсы курсами, но новых ребят нужно распределить в пары со «старичками», дабы позволить набраться опыта, не рискуя лишний раз своими жизнями. Он сам познавал эту школу в других условиях, но тогда был военный режим и сложные времена. Сейчас всё-таки ситуация заметно благополучнее, и Гарри считал своим долгом заботиться о вверенных ему людях. Он никак не мог привыкнуть к новой кабинетной должности и регулярно сам устраивал вылазки минимум раз в неделю. Протирать штаны, пока другие рискуют в полях, претило ему.

Ближе к обеду он, наконец, выдохнул и намеревался пригласить подругу выпить с ним чашечку кофе, дабы закрепить восстановившийся мир, но новая информация об очередной похищенной девочке спутала все карты.

Гарри хотелось рвать на себе волосы. Они с тремя самыми опытными аврорами третий час изучали материалы похищений и не могли найти зацепки. За три месяца пропадает четвёртый ребенок из семьи волшебников. Никто не требует выкупы и не выставляет условий. Трупы тоже не обнаружены. В голове роились ужасные догадки. Было похоже, что орудует настоящий псих. Вот мага-маньяка только не хватало для полного счастья!

Колдофотографии детей, нюансы похищений, показания свидетелей… Гарри раз за разом перелистывает нескончаемые страницы дел, которые и так знает почти наизусть. Его чутьё не может успокоиться, хотя этот «мозговой штурм» уже всех нешуточно вымотал. Взгляд цепляется за показания одного из свидетелей.

— Адамсон, ты проводил допросы, когда пропала Бэтани Браун?

— Да, сэр, это было около месяца назад…

— Кто такой Спенсер? — не отрывая внимания от текста, интересуется Гарри.

— Владелец недавно открытой лавочки в Лютном. Торгует какими-то курительными смесями со странным эффектом. Мы проверяли его — чист, имеет лицензию. Он был случайным свидетелем, проходил мимо, когда раздался взрыв, во время которого исчезла девочка.

«Нас откинуло волной. Девчушка кинулась в сторону, но её схватил какой-то мужчина в мантии и трансгрессировал».

Дело Бетани Браун было самым громким. До этого детей похищали, не наводя шумихи в общественных местах. Но после первых двух случаев волшебники стали уделять больше внимания безопасности своих семей. И тогда какой-то безумец учинил переполох в Косом переулке, устроив взрыв в людном месте, и во время суматохи ускользнул с жертвой. Именно благодаря такому кардинальному различию в методах, в тот раз было опрошено много свидетелей. В основном случайных зевак, прогуливающихся по Косому переулку в обеденное время. Но Поттера почему-то не отпускала колдофотография Спенсера. Сальноволосый неприятный мужчина… Что он делал в Косом в рабочее время? Гарри перелистнул страницу назад и снова принялся перечитывать показания.