— Увидимся. Береги себя, Доннелли.

Я улыбаюсь, прикусывая нижнюю губу.

— Ты тоже, Святой Эллиот.

ГЛАВА 10

Анабелль

— Привет, Анабелль.

Я слышу голос прежде, чем вижу его, сидящего за столом, который я занимала на шестом этаже библиотеки, который, очевидно, украла у него и теперь благополучно вернула в качестве благодарности.

— И тебе привет, незнакомец.

Я не видела его с того утра на кухне, но думала о нем каждый день. Он расположился за угловым столиком, вся поверхность которого в беспорядке из книг, ноутбука и ручек.

— Только что пришла? — вежливо спрашивает он.

— Да. Думала, проверить, занято ли место.

— Присаживайся.

— Черт, нет, не хотелось бы прерывать. Ты был чем-то занят.

— Не страшно. Здесь полно места. — Эллиот ногой отодвигает стул напротив себя. — Больше, чем на том паршивом столе.

— Окей. Хорошо. — Я ставлю сумку на другой стул, а он убирает ноги и садится повыше.

— Как поживаешь?

— Хорошо. А ты?

Эллиот сползает на сиденье, откидывается на спинку, ноги расставлены.

— День другой, а дерьмо все тоже. Знаешь, как это бывает.

— Так хорошо, да?

Мне не требуется много времени, чтобы устроиться, чтобы мы спокойно начали работать над нашими заданиями. Мне комфортно в его компании. Не обязательно заполнять пустоту словами или болтовней, приятно просто находиться в его присутствии.

Время от времени мы обмениваемся взглядами, дружескими улыбками, но работаем в мирном молчании.

Мой телефон вибрирует.

Снова вибрирует.

Когда я, наконец, переворачиваю его, то вижу, что это сообщение от моего отца, спрашивающего, планирую ли я быть дома сегодня вечером, чтобы посмотреть его любимый сериал по кабельному.

Мой стон громче, чем хотелось бы.

— Мне нужно выбраться из этого дома, — бормочу я, раздраженно швыряя телефон экраном вниз, чтобы не видеть, как он снова загорается.

— Неприятности в раю?

— Да. Отец сводит меня с ума.

Эллиот поднимает брови.

— Не знаю, говорила ли я тебе, но с тех пор, как меня перевели, я живу с отцом и мачехой. Они оба хорошие, но…

— Но ты живешь с отцом и мачехой?

Я смеюсь.

— Именно. — Вздыхаю. — Конечно, я люблю их до смерти, но они совершенно забыли, что мне двадцать один год, а не пятнадцать.

— Когда приезжаю домой навестить родителей, мама все еще говорит, чтобы я ложился спать в десять часов. И может войти в мою комнату и выключить свет, если я зачитаюсь допоздна. Это отстой.

— Такова моя жизнь. Каждый. Божий. День. — Я хочу биться головой о стол. Несколько раз.

— М-да, это должно быть паршиво.

— Это правда отстой, хуже, чем ты думаешь.

— Без комментариев. — Эллиот смеется, запрокидывая голову. — Какой у тебя план? Я имею в виду, ты собираешься остаться с ними на весь год или что?

Прошло не так уж много времени, и я долго не протяну, не сойдя с ума.

Пальцами нервно рву край листа бумаги, пока обдумываю его вопрос.

— Не знаю, есть ли у меня выбор. Мне нравится жить с соседкой по комнате, но сейчас второй семестр, и все давно устроились, так что найти ее просто невозможно.

Кто-то должен сжалиться надо мной.

Скоро.

— Да, время упущено.

Полный отстой.

Я краснею и опускаю голову, чтобы он не заметил.

Как только Эллиот произносит слово «упущено» своими великолепными губами, мои мысли устремляются на юг его тела⁵. Весь путь на юг.

Я прочищаю горло.

— Думаю, на данный момент моим лучшим вариантом может быть аренда квартиры. Я не хочу платить полную арендную плату за дом.

Последнее, чего хочу, это чтобы мой отец выкладывал деньги, чтобы я жила одна.

Эллиот соглашается, кивая головой.

— Хорошо иметь соседа по комнате. Иногда скучно в одиночестве, понимаешь? Иногда хреново возвращаться в пустой дом.

— Серьезно? Потому для меня это звучит как рай.

— Ну... — Эллиот откидывается на спинку стула, балансируя на задних ножках и положив руки на стол. — Например, двое моих последних соседей по комнате были придурками. Стены дома были очень тонкими, и иногда мне было все слышно…

Я поднимаю брови, и мы оба краснеем.

— Это... Я не имел в виду... Господи, я просто имел в виду, что пока они были одиноки, приводили девушек домой и устраивали слишком много вечеринок.

На самом деле это звучит не так уж ужасно, но я все равно морщусь и издаю соответствующие сочувственные звуки.

— Но тебе не хватает кого-то рядом?

— Совершенно точно.

Я вдруг очень интересуюсь столешницей и прикусываю нижнюю губу, идея укореняется в моей голове, я боюсь озвучить ее вслух.

Что, если…

— Эй, Эллиот!

Я все еще не могу смотреть на него.

— М-м-м?

— Что... что ты делаешь с дополнительной спальней в твоем доме?

— Какой еще спальней?

— Та, что напротив твоей, со столом и книжными полками.

— О, технически это не спальня, потому что в ней нет шкафа. Я использую ее как кабинет и место для хранения всякого хлама.

— Как думаешь, в нее поместится небольшая кровать?

— Только не со всем тем барахлом.

Я закатываю глаза.

— А что, если мы все это уберем?

— Мы?

— Да. Что, если ты превратишь ее в спальню? — Я задерживаю дыхание.

— Мою кладовку?

Мне нужно все мое самообладание, чтобы не выплеснуть свои мысли.

— Сколько будет половина твоей арендной платы?

— Примерно триста.

Всего триста долларов в месяц за личное пространство?

Запишите меня!

Шестеренки в моей голове начинают крутиться, мое сердце бьется быстрее.

— Ты не против, если бы кто-то туда вселился?

Эллиот неопределенно пожимает плечами.

— Ну, мне было приятно жить одному, но, думаю, мне было бы все равно, будь у меня новый сосед. Покрытие всей арендной платы поглощает большую часть моих сбережений в течение года.

— Ладно. — Я напрягаюсь, задерживая дыхание. — Ты не возражаешь против соседки по комнате? Скажем, если бы кто-то из девушек захотел снять комнату?

— Девушка? Не понимаю, какое это имеет значение. — Кажется, он насмехается над этим. — Чем это отличается от жизни с чуваком?

— А как насчет того, чтобы жить со мной? — Я делаю еще один вдох и жду. — Знаю, что в последние несколько раз, когда мы виделись, я была в ужасном состоянии, но, Эллиот, я не такая девушка. Клянусь, это было одно плохое решение, о котором сожалею и благодарю бога, что ты был там. — Ненавижу, что он видел меня пьяной. И с похмелья.

Ненавижу, что у него могло сложиться ужасное первое и второе впечатление обо мне, которое не могу стереть из его памяти.

— Я очень аккуратная и пеку самое потрясающее французское печенье. И ничего вредного на ужин, обещаю. Буду полезна для твоей диеты.

Я лучезарно улыбаюсь ему в надежде, стараясь не выглядеть, как девушка, которая плачет в библиотеке и регулярно теряет сознание в пьяном состоянии. Нормальная. Рациональная. Спокойная.

Идеальная соседка.

— Хм. — Эллиот задумчиво постукивает ручкой по столу. — Ты серьезно? Потому что мне действительно все равно, девушка ты или нет, мне просто нужен кто-то, кто ввезет свое барахло и заплатит половину коммунальных услуг вовремя.

— Я очень аккуратная, клянусь, и привезла только одежду и школьные принадлежности из Массачусетса. Ты даже не будешь знать, что я там.

— Ты переехала сюда только с одеждой? Как это вообще возможно?

— У меня почти нет имущества. — Теперь я звучу как бродяга. — Последние два дома, где я жила, были меблированы, что было потрясающе, но это значит, что у меня ничего нет. Благословение и проклятие.

Судя по выражению его лица, Эллиот нормально относится к этой идее.

— Допустим, гипотетически, я перееду в твою кладовку. Что мне может понадобиться?