Переводчик: Светлана П.

Редакторы: Анастасия С., Марина П.

Вычитка и оформление: Виктория К.

Эрик Джонсон

Борец Университета штата Айова

Мы все слышали шепотки о ней, но никогда не знали, правда ли это:

У тренера есть дочь.

Дочь, которую он не растил, но теперь она живет с ним — перевелась из небольшой школы на востоке. Откуда я это знаю? Несколько парней подслушали, как он трепался о ней с кем-то из тренерского штаба в ночь, когда они вероятно забыли, что у стен есть уши.

Она вся в своего старика.

Она столько лет жила с матерью, и теперь наконец-то мы сможем проводить с ней время.

Она унаследовала свою внешность от бывшей жены.

Да и, слава богу, за последний пункт. Тренер — неприятный с*кин сын. Невысокий, сердитый и преждевременно поседевший. Я люблю сравнивать его с морщинистым старым троллем, который живет под мостом и видал лучшие дни. Злой, несчастный старый с*кин сын, никогда не видел, чтобы старик улыбался — ни разу.

Во всяком случае, не в мою сторону.

Приседаю еще несколько раз, капли пота стекают по спине, колени подгибаются под тяжестью ста пятидесяти килограмм, сложенных по обе стороны стойки. Я под большим давлением, чем когда-либо с тех пор, как попал в программу борьбы в Айове, и сейчас, когда новый парень, Ретт Рабидо, угрожает каждому месту в команде, мне нужно больше тренироваться.

После того, как из команды ушли два лучших спортсмена, хочу иметь возможность показать тренеру свою лучшую сторону, подняться на вершину и заменить тех немногих победителей, как например нового «золотого мальчика».

Они выставляют нас, всех остальных, в плохом свете.

Будто мы ленивые ублюдки.

Делаю еще три приседания, прежде чем меня прерывает Рекс Гандерсон — мой сосед по комнате и менеджер команды по борьбе. Полотенце, которое он держит в руках, сопровождается бутылкой с водой с моим именем на ней, написанным стирающимся маркером.

— Закругляйся. — Рекс шлепает меня полотенцем по заднице. — Собрание команды через пять минут.

Я снова хватаю штангу.

Наклоняюсь.

Поднимаюсь с весом.

Приседаю. Бросаю штангу, отступая назад, когда она с громким стуком отскакивает от пола тренажерного зала.

— По какому поводу? — Я вырываю белое полотенце у него из рук, прежде чем Рекс успевает шлепнуть меня во второй раз.

Гандерсон пожимает плечами под форменным черным спортивным поло команды по борьбе Айовы, выглядя полным придурком в этих отстойных брюках цвета хаки.

— Не знаю, мне больше ничего не сказали.

Я не указываю на то, что ему ничего не говорят, потому что больше не доверяют. Рекс не может держать свой чертов рот на замке и вечно отпускает неуместные шуточки.

Парень что-то бормочет, пожимая костлявыми плечами.

— Наверное, информация о «Клемсоне» в эти выходные.

Возможно, хотя в команде Университета Клемсона нет ничего особенного, что оправдывало бы экстренное собрание. Тем не менее, я снимаю пропитанную по́том футболку и вытираю грудь и шею. Растрепываю свои светлые волосы.

Я пропотел, как шлюха в церкви, и это чертовски здорово.

Три минуты уходит на то, чтобы дойти до раздевалки и сесть на скамейку возле своего шкафчика. Гандерсон стоит в дверях с планшетом в руках, проверяя, все ли спортсмены на месте, все ли собрались, чтобы услышать речь тренера.

Должно быть, это что-то важное. За все два года, что я в этой команде, видел его на собраниях только дважды.

— Итак, леди, послушайте, — начинает тренер без предисловий, не теряя времени. — Я хочу, чтобы завтра ровно в девять вы сели в автобус. Мы выезжаем рано. Мастерс, с первыми лучами солнца поработай над своей формой. Ты в последнее время расслабился.

Тренер Доннелли прислоняется к металлическому столу в передней части раздевалки, скрестив мясистые руки на груди. Его обветренная кожа повидала немало тяжелой работы.

Он потирает заросший подбородок. Борода, которую он отрастил, седая и коротко подстриженная.

— Прежде чем отпустить вас, джентльмены, хотел бы сказать еще кое-что. Я сразу хочу прояснить одну вещь: моя дочь, которую мне до сих пор удавалось держать подальше от вас, собирается учиться в нашем университете.

Это вызывает любопытные взгляды других членов команды, брови поднимаются вверх.

Тренер продолжает:

— Когда начнутся занятия, вы, без сомнения, будете время от времени видеть ее в моем кабинете. Она будет использовать возможности комплекса для своих тренировок. Говорю вам сразу — держитесь от нее подальше. Если поймаю кого-нибудь из вас за этим занятием, то так быстро надеру вам задницу, что, когда очнетесь, ваша одежда выйдет из моды.

Несколько парней смеются.

Тренер сужает свои усталые серые глаза.

— Не хочу, чтобы вы становились ее другом, предлагали ей роль гида или приглашали на свидания.

Я смотрю, как Гандерсон поднимает планшет, чтобы прикрыть рот. Идиот, вероятно, улыбается за ним.

— Будьте вежливы. Ведите себя цивилизованно. Оставьте ее в покое. Все ясно?

В комнате воцаряется тишина.

— Я спросил, все ясно? — ревет тренер, когда лишь несколько парней кивают, а несколько ворчат.

— Да, тренер, — хором отвечаем мы, как хорошие бойскауты.

Он берет со стола блокнот и встает.

— Одевайтесь и убирайтесь отсюда. Регистрация сегодня в одиннадцать. Надеюсь, вы все будете дома.

Я стягиваю шорты, оборачиваю полотенце вокруг талии и иду в душ. Прохладная вода стекает по моему твердому телу. Намыливаюсь, смывая трудовой пот. Я не самый высокий член команды, не самый подтянутый и не самый привлекательный, но не жалуюсь.

Честно говоря, мой послужной список тоже не самый лучший, но я не лажаю, и, по крайней мере, вхожу в состав команды. Чего не скажешь о моем соседе по комнате, который подходит ко мне, как только возвращаюсь к своему шкафчику.

Гандерсон костлявым плечом подпирает дверцу шкафчика, в котором храню свое барахло, его глаза-бусинки озорно блестят.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — начинает Рекс, пока я вытираю бедра и грудь и натягиваю чистые шорты.

— Понятия не имею, о чем ты думаешь.

«Даже не знаю, хочу ли я знать».

— О дочери тренера.

— Ты имеешь в виду ту, от которой он велел нам держаться подальше? — Вытаскиваю сумку и бросаю ее на пол. Засовываю в нее кроссовки. — Эту дочь тренера?

— Ага. — Рекс придвигается в мое личное пространство, теперь находясь слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. — Держу пари, у тебя кишка тонка тр*хнуть ее.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему впервые с тех пор, как он подошел.

— Ты *банулся?

Зачем он это делает?

Почему мы позволяем ему говорить такое дерьмо? Я должен заставить его заткнуться, положить конец всему этому разговору, но противодействие никогда не было моей сильной стороной. Если бы на стене была большая красная кнопка с надписью «НЕ НАЖИМАТЬ», я бы точно ее нажал.

— Последний раз, когда у тебя была гениальная идея, ты втянул нас в неприятности.

В последний раз, когда у него родилась гениальная мысль, мы отсканировали уродливую рожу нашего бывшего соседа по комнате в кампусе, чтобы помочь бедному ублюдку тр*хнуться с девушкой. Это сработало. Даже слишком хорошо, потому что парень довольно быстро съехал со своей новой горячей подружкой, оставив нам свою часть арендной платы и большую пустую спальню, которую мы не можем заполнить.

Не говоря уже о том, что тренер все еще надирает нам задницы из-за всех наших шалостей. Тренерский штаб продолжает называть их дедовщиной. Я имею в виду, если смотреть технически, то, конечно, может быть, это так и было, но никто не пострадал, или умер, или спустил штаны на публике.