Га Он был в ярости, хотя сам не понимал отчего. Министр хоть и перешел черту, но не на столько, чтобы сейчас ходить по комнате кругами и краснеть от злости. Что-то в этом мужчине было не так. Га Он чувствовал опасность, ощущал ее интуитивно, но не мог уложить в голове причинно-следственную связь. Он понимал только, что с Ян Мин Ву надо быть осторожнее – все нутро ему об этом кричало.

Как по волшебству, конечно, в этот момент позвонил Кан Ё Хан. Он, как собака ищейка, чувствовал на расстоянии, когда рядом с Га Оном появлялся некто, посягающий на его, судьи, территорию.

- Да, - не подрассчитав, раздраженно ответил Га Он, но тут же взял себя в руки. – Ты сегодня поздно.

- Ты ждал моего звонка?

- Я всегда жду, - сухо, но честно ответил юноша.

- Что-то случилось? Ты какой-то напряженный.

- Ты еще спрашиваешь? Я как всегда не в курсе событий. Даже министр знает больше, чем я. Вы за кого меня принимаете?

- Значит, уже был у тебя, - задумчиво протянул Ё Хан, - Быстрый.

- О чем ты?

- И что он тебе сказал?

- Ничего. Ему вздумалось меня проведать, - Га Он сказал об этом, как о нелепой и абсурдной ситуации.

Ё Хан засмеялся в голос. Га Он не понял, что же так веселит этого дьявола, когда страна в опасности!

- А он хорош, - довольно подытожил Ё Хан.

- Что происходит? – Га Он не на шутку начинал злиться. Пока мужчины присматривались друг к другу, проверяя у кого яйца крепче, Га Он оказался между двух огней.

- Я встречался с президентом, - резко меняя курс разговора выдал Ё Хан, чтобы увести со скользкой темы своего любимого, но попадал на новую, не менее щепетильную, чем предыдущая.

- Выходит, ты в курсе, кто будет вести новое шоу? – Га Он не сдавался и тоже умел выуживать информацию, которая ему необходима.

- Да.

- И ты мне, конечно, скажешь?

- Это его советник. Судья из него так себе, но все дела, которые вы будете вести, будут идти от меня.

- Он расставляет везде своих. Это было очевидно. Кто еще на его стороне?

- Председатель верховного суда Джи Юн Шик, наш бывший начальник. Они служили вместе. И как я понял, этот прихвостень мать родную продаст, лишь бы угодить своему товарищу. Скорее всего, он уже давно подкармливает президента информацией о нас с тобой. Я тогда не понимал, с чего он такой смелый, но увидел его сегодня в окружении президентской свиты и все встало на свои места.

- Что ты собираешься делать?

- Надо дождаться запуска нового шоу. Как только все рассядутся по своим местам, я смогу выдохнуть. Пока они держат меня коротком поводке и, если я сделаю что-то, что им не понравится, ты и Элия будете в опасности.

- Неужели я ничем не могу помочь? – проникшись рассказом любимого, искренне поинтересовался Га Он.

- Можешь.

- Чем?

- Сиди на попе смирно.

- Как долго мне отсиживаться? – страдая, спросил парень.

- Доверься мне, тебе лучше сейчас передохнуть, потому что потом такой роскоши у тебя не будет. Всему свое время, - убеждал его Ё Хан. - Я начинаю думать, что у тебя адреналиновая зависимость.

- Подари мне спортивный байк.

- Внезапно, - голос мужчины напрягся.

-Ладно, не бери в голову. Я сам не могу понять, устал ли я или маюсь от безделья. Я тебя предупреждал, что одиночество для меня пытка. И если я могу хоть что-то сделать, скажи.

- Дождись нового шоу. Это все, о чем я тебя прошу. Внимательно изучай свое окружение. Даже те, кого ты знал ранее, могут удивить. И Га Он, - мужчина сделал акцент и замолчал, - никому не доверяй.

- Ты по-прежнему относишься ко мне, как к ребенку.

- Ты и есть ребенок.

- Вот даже реагировать на это никак не хочется.

- Пообещай мне, что не сделаешь ничего, что навредит тебе, - взволнованно потребовал Ё Хан.

- Что я могу сделать?

- Не знаю, какое-то странное ощущение.

- Ему готовят твой кабинет, - неловко произнес Га Он.

- Тебя это тревожит больше всего? - предположил Ё Хан и усмехнулся.

- Ты не поверишь, но да! – почему-то защищался парень, словно ему стыдно испытывать те чувства, которые он сейчас переживал.

- Это всего лишь кабинет. Всего лишь стол. Всего лишь…

- Я понимаю, - устало сказал юноша. – Когда я сегодня туда зашел, я понял, что те чувства, которые я каждый раз испытывал, злясь на тебя, подозревая тебя, даже ненавидя тебя – это все неправда. Каждый раз, с замиранием сердца, я заходил в твой кабинет и думал, что это от ненависти. На самом деле нет. Я волновался и смущался, боясь даже подумать, как сильно я хочу тебя увидеть.

- Га Он, ты меня пугаешь, - серьезно сказал мужчина.

А тот продолжал изливать душу, не слушая, что говорит ему Ё Хан.

- Мне так жаль, что я, болван, упустил столько шансов просто подойти к тебе и сказать, что я чувствую. Я не боялся судью Кан Ё Хана. Я боялся, что кто-нибудь, даже я, заподозрит, что я хочу смотреть на тебя, прикасаться к тебе. Что ты в моих глазах вместо злости увидишь большое желание.

- Я видел, - спокойно ответил мужчина, осознав всю серьезность момента. У Га Она, видимо, сегодня был перенасыщенный день и, от невозможности быть рядом с любимым, его уносило в тревогу. – Я увидел все с самого начала.

- Тогда почему? – Ему не надо было объяснять, Ё Хан понимал, о чем спрашивает его любимый. Почему, почему, почему они так долго тянули с неизбежным? А когда все поняли, то оказались на расстоянии. И это расстояние ни капельки не уменьшалось, что бы они не делали. И сколько бы времени не проходило, Га Он снова оставался один.

- Кто знал, что мы идеально подходим друг другу и что ты такой активный, - Га Он услышал смех любимого. - Напомню, именно ты меня соблазнял и добивался моего расположения. Признаться, у меня бы духу не хватило насильно сделать тебя своим.

- А надо было!

- Чтобы ты всю жизнь меня ненавидел? Ты знал, как я к тебе отношусь. Ты видел мои намерения с самого начала. Но в решающий момент я не мог тебя заставить.

- Ты итак делал все, чтобы я тебя ненавидел.

- Точно, я и забыл, - хмыкнул он. - Но я все равно это делал из любви к тебе.

- Не хочу больше так.

- О чем ты?

- Не хочу, чтобы ты причинял мне боль из любви ко мне! Устал!

Ё Хан не на шутку напрягся и не заметил, как попал под влияние своих же чувств, которые всегда умело держал взаперти до определенного момента. Ему самому было тяжело врать Га Ону и ждать дня Х, когда они вновь будут вместе. Нельзя, нельзя было сейчас себя выдавать! Но состояние любимого не могло оставить равнодушным. Как еще Кан Ё Хан мог взбодрить своего Га Она, не находясь рядом с ним? При всей своей толстокожести, Кан Ё Хан был слаб перед чувствами только двоих людей – Га Она и Элии. Он сам переживал, впуская их боль в себя, позволяя ей спровоцировать его собственную, и это был такой коктейль, после которого мужчина не мог уснуть всю ночь. А если засыпал, то просыпался в холодном поту, потому что боль не утихает, она достает все то забытое, что не доболело ранее.

- Прости, - только и смог выдавить из себя мужчина.

Как тяжело на расстоянии, без рук, без губ, объясняться с любимым словами. Как тяжело сказать что-то кроме : «Я скучаю по тебе», «Я люблю тебя». Это и так очевидно! Где та дверь, за которой спрятана вся нежность и любовь, которую Ё Хан отдает при встрече Га Ону в своих объятьях и жарких поцелуях? И почему так стыдно просто сказать: «Малыш, я рядом», «Любимый мой, родной, я скоро буду», «Маленький мой…»? А ведь действительно, Кан Ё Хан именно так воспринимал любимого. Га Он был не только по возрасту намного младше самого господина Кана, но и по ощущениям, которые мужчина не смел облечь в слова и произнести вслух. Страсть, которая снедала их обоих, постоянные столкновения и ссоры лишь только доказывали, что мужчины безудержно хотят быть вместе, но бояться переступить через последнюю черту, которая их свяжет насовсем и сделает самыми близкими друг для друга. С непривычки, а возможно и от страха раскрыть полностью свою душу перед кем-то, все эти нежные слова копились и обрастали злой неудовлетворенностью, которая впоследствии выливалась в очередной конфликт. Но даже понимая это, Кан Ё Хан молчал в трубку и не произносил больше ни слова. Сказать Га Ону о том, что он не знает, как выразить свои чувства, означало для него проиграть.