Том помедлил, но всё же двинулся к полоске красного света, что отпечаталась на узких ступенях. Железная дверь скрипнула. Он ступил на бетонную площадку, укрытую тонким слоем розоватого снега, и втянул морозный воздух.

Полз закат, раздирая алыми лапами небо. Ниже чернел Лондон, прогоняя с улицы надоедливых людей. Если бы кто-то из прохожих случайно поднял взгляд, то заметил бы одинокий силуэт, по неведомой причине оказавшийся на крыше старого здания.

***

Гвен встретила заинтригованный взгляд подоспевшей подруги. Дэйзи всегда так выглядела, когда узнавала что-нибудь достойное обсуждения или осуждения:

— Я только что видела Тома Реддла, который трансгрессировал к лестнице. Ты не говорила, что он живёт у вас!

— Забыла рассказать.

Не то чтобы забыла… Гвен обернулась туда, где уже никого не было.

— Вы общаетесь? — понизив тон, спросила Дэйзи.

— Нет, — выдавила Гвен.

— Странный он. Какой-то фарфоровый. И этот вечно пустой взгляд.

— Пустой?

Какой угодно, только не пустой.

— Я ещё на церемонии это заметила, — призналась Дэйзи.

Гвен хорошо помнила, как в тот день сияло солнце. Приветственный свет озарял столы сквозь высокие окна Большого зала. Несмотря на минувший траур по бедной Миртл Уоррен, замок вздохнул с облегчением: виновник обнаружен и наказан, а чудовище уничтожено.

Ознаменовав минутой молчания трагичную смерть девочки, все приступили к более приятной части — награждению. Несмотря на то, что Пуффендую опять не удалось выиграть состязания факультетов, все были счастливы присудить Тому награду, отдать ему лавры.

Неожиданно повзрослевший, он сдержанно кивнул и даже не улыбнулся. Любому бы это вскружило голову, только не Реддлу. Гвен крикнула тогда что-то ободряющее вместе со всеми, но встретила в ответ пронизывающий взгляд. Какой угодно, только не пустой.

Приглушённый треск бьющегося стекла. Нечеловеческий визг, безошибочно узнаваемый.

— Мерлин, что там происходит, — ахнула Дэйзи.

Сандор вскочил с места, но Гвен поспешила преградить ему путь:

— Мистер Молнар, позвольте я…

— Это он! Я говорить вам! — зарычал Сандор, который только этого и ждал.

«Конфундо», — шепнула Гвен и заговорила так, чтобы её услышали окружающие:

— Вы были правы, Сандор. Не стоило оставлять дверь на крышу открытой, — отчётливо и громко. — Ужасный сквозняк наверняка разбил там окна, я это исправлю.

Смотритель в замешательстве почесал затылок, а Гвен, не теряя времени, растворилась в толпе. Нельзя допустить, чтобы эти двое устроили дуэль, а зеркало… Что ж, вряд ли его теперь можно починить.

Воздух на четвёртом этаже дрожал, точно наэлектризованный. Шрамы на полу вели к распахнутой настежь железной двери, и Гвен проследовала туда, не останавливаясь. Цепочка следов на снежном покрове тянулась к неподвижной тёмной фигуре. Раскалённая лава залила небеса, и Гвен, словно в трансе, шаг за шагом двигалась вперёд. Том не оборачивался, хотя скрипящий снег и нашептал ему, что уединение нарушено. Она остановилась рядом, и слова сами собой пришли в голову:

— Здесь видно, как с хищным голодом

Закат в переулки въелся,

Здесь слышно, как шепчется с городом

Уставшая красная Темза.

Реддл молчал, казалось, удерживаясь от любых слов, но когда Гвен это останавливало?

— Я написала это, когда впервые здесь оказалась. Хотя «уставшая Темза» — звучит не слишком правдоподобно, не находишь?

— Что ты тут делаешь? — он, наконец, обернулся.

— Пришла на звуки разрушения, — невозмутимо ответила та.

— В таком случае, где твой хвалёный смотритель?

— Бонни научилась готовить гуляш, — многозначительно улыбнулась Гвен, и это была чистая правда. — Так что Сандор не особенно сопротивлялся, когда я вызвалась сама разведать обстановку. Я подозревала, что рано или поздно ты разобьёшь это зеркало.

Он снова отвернулся, и повисло неуютное молчание. Тогда Гвен милостиво решила не раздражать больше собеседника своим присутствием. Она уже развернулась, чтобы уйти, когда севший, непривычно беспокойный голос остановил её:

— Помнишь, зеркало назвало меня монстром?

Гвен застыла, чувствуя, что Том хочет донести что-то важное. Что-то, чего она уж точно не хотела слышать.

— О, не обращай внимания! — она обернулась, нагоняя беспечный вид, пока внутри лавиной нарастала тревога. — Бывает, оно несёт околесицу.

— Не в этот раз, — он тяжело дышал, а взгляд выворачивал внутренности.

— Брось! — поддаваясь опрометчивому порыву, Гвен коснулась его плеча. — Я знаю, что это не так.

Отблеск заката недобрым маячком вспыхнул в тёмных глазах. Бескровные губы разлепились, складываясь в слова:

— Ты даже не представляешь, насколько заблуждаешься.

Лишённое смысла «Империо» было последним, что Гвен услышала, прежде чем провалиться в блаженное небытие. Тело, не тяжелее снежинки, воспарило в непроницаемом тумане. Тревоги покинули мятежный разум, оставив после себя лишь священную радость, возвышенное спокойствие. Но что это?

«Убери руку».

Мир сосредоточился на единственном звуке. Всё существо устремилось к зову невидимого божества.

«Ступай».

Гвен отчаянно цеплялась за прекрасный потусторонний голос, единственное своё спасение, единственную отраду.

«Иди вперёд».

Беспрекословно выполнять его повеления — это то, для чего она существует, это её истинный удел. Вездесущий идол, пусть он продолжает говорить, пусть ведёт за собой.

«Поднимайся».

В следующий миг нега схлынула, мгла рассеялась. В голове загудела тупая боль, тело затряслось от беспощадного зимнего ветра. Гвен очнулась, с ужасом обнаруживая себя на краю света.

Она стояла на парапете и смотрела вниз с головокружительной высоты. Город раскрыл пасть, навострив чёрные зубья крыш. И эта пасть вот-вот захлопнется, чтобы поглотить летящую прямо в горло добычу. Окна-глаза выжидающе моргали, не выпуская из виду долгожданное яство.

За спиной, в свете кровавого зарева стоял Том Реддл, он встретил взгляд Гвен открыто и почти торжественно.

— Поверить не могу! Ты посмел… — начала она, но застыла, растеряв слова.

Потому что Реддл рассмеялся, и это новое обличие всколыхнуло внутри леденящий страх.

— Всё ещё не веришь? — он улыбался. — Ведь это я натравил на тебя тех головорезов, Гвен.

Она молчала, наблюдая, как Реддл приблизился и заговорил вкрадчивее. Даже ветер стих, предоставляя ему слово.

— Я узнал, что ты им понадобилась, поэтому любезно поделился необходимыми сведениями.

— Я не понимаю, — голос сорвался на полушёпот. — Почему?

— Мне всего лишь нужно было расположить к себе одного весьма влиятельного волшебника. Ни больше ни меньше, — хладнокровный ответ.

В глазах потемнело. Порыв ветра, и Гвен покачнулась над пропастью, когда её запястье схватили и с силой дёрнули назад. В следующую секунду она упиралась обеими руками в грубую ткань чёрной мантии. Реддл дышал глубоко и ровно, но правой ладонью, даже сквозь доспехи одежды, Гвен ощущала удары, казалось бы, несуществующего сердца, частые и ритмичные.

— Чего ты добиваешься? — выговорила она.

— Хочу, чтоб ты понимала, с кем имеешь дело, — с расстановкой ответил Реддл.

Его голос давил, слова претили, хотелось забыть всё как страшный сон.

— Я не имею с тобой никаких дел, — возразила она.

***

Том проследил, как Гвен стремительно вышагивает прочь. Он дал ей уйти, задумчиво провожая последний красный сполох за горизонт. Сознание медленно наполняли тягучие мысли.

В отличие от других непростительных, Империус действовал по принципу «пряника». Известны случаи, когда волшебники, желая испытать эффект заклятия, безответственно применяли его друг к другу в качестве эксперимента или опасного развлечения. В результате многие сходили с ума, лишаясь рассудка. Правильно же наложенный Империус, как ни странно, дарит обоюдное удовольствие: жертва избавляется от бренных мыслей, а охотник получает ощущение власти, пьянящее и ни с чем не сравнимое.