Просыпаюсь я уже к полудню. Все мыслимые встречи я проспала. Но почему-то после сна я уже думаю об этом спокойно. Я сажусь на кровати, потягиваюсь и решаю сходить в душ. От духоты потрескивает старый паркет, воздух стал осязаемым, а тело липкое. Очень душно. Я встаю, обнажённой подхожу к большому зеркалу и с любопытством рассматриваю себя. В солнечных лучах волосы почти горят, а глаза не просто изумрудные, а пронзительные. Мне, пожалуй, нравится то, что я вижу. А душ мне не нравится: тесный и очень старый, и вода едва тёплая. Правда, в такую жару и не хочется горячей воды.
Холодный чай приводит меня к мысли, что я ужасно голодна. Но сначала мне нужно кое-что понять. И я направляюсь в комнату: на краешке стола я видела аккуратную стопку тетрадей.
Через полчаса, осознав, что я не Юля, а Кристина, я сижу и смотрю в стену остановившимся взглядом. Мне хочется в клочки разодрать дневник в чёрной клеёнчатой обложке, но головой я понимаю, что он ни в чём не виноват.
Интересно, должна ли я написать про шестьдесят пятый раз сама? Или это должна сделать настоящая Кристина?
Я всё равно не могу поверить.
Нужно исследовать город.
Не забыть бы одеться, когда я выйду из дома. В чужом теле я не чувствую себя обнажённой. Я чувствую все прикосновения, но это как маска или космический скафандр.
Нужно не заблудиться.
Нужно найти и купить какой-нибудь дешёвый телефон, чтобы не заблудиться.
Есть хочу.
========== Любовь к городам ==========
Три часа дня, но небо хмурое, и кажется, что скоро вечер. Свет сквозь облака тёплый, почти персиковый — будет дождь. И пахнет скорым дождём; Яна вдыхает полной грудью. В руках у неё два пакета с гостинцами для Кристины, но она всё равно прибавляет шагу, чтобы успеть до дождя. Ей хотелось прогуляться неторопливо, но она рассчитывает это сделать, когда дождь уже пройдёт. Без тяжёлых пакетов это будет даже удобнее.
Гулять ночью после дождя — любимое занятие Яны. В этот момент и думается хорошо, и воздух в городе чистый и свежий. На аллеях красиво: асфальт красиво блестит под фонарями, листва тоже таинственно поблёскивает, и редкие машины даже добавляют умиротворения. О ночных прогулках девушки не знает никто. Мама не знает, чтобы не беспокоилась, а Кристина не знает, потому что наверняка тоже захочет; а Яне крайне необходимо бывать наедине с городом, большим и всегда звучащим. Иногда она разувается и, тихо ступая босыми ногами по влажному асфальту, ещё больше ощущает свою любовь к городу. Ей нравится бродить тёмными аллеями, выходить на широкий проспект, исследовать тихие улицы, засаженные деревьями, рассматривать старые машины, припаркованные у домов так давно, что, кажется, они скоро врастут в землю. Она покупает кофе в круглосуточной будочке, садится на скамью на тихой аллее, вытягивает ноги и любуется звёздами, если небо чистое. Звёзд в городе видно совсем немного, но тем приятнее за ними наблюдать. В посёлке она, чтобы быть ближе к щедрым россыпям звёзд, забиралась на крышу в одной ночной рубашке. Здесь приходится довольствоваться малым.
Яна бродит по тихим улицам, рассматривает старые пластмассовые игрушки и керамические горшки за едва освещёнными окнами; погружает ладони в ночные фонтаны или под струи воды, орошающей траву на газонах. Она фотографирует рассветные улицы. Заслышав чьи-нибудь шаги, она сливается с тенью на тихих улицах и рассматривает ранних прохожих. В мягких балетках её шаги не слышны никому. Она знакома с таким количеством людей, которые её не знают, что каждый раз поражается, встречая их днём или вечером — они совсем другие. Порой она гуляет в наушниках; в них звучат кельтские мелодии или тихий джаз, окарина и дудук. Но чаще всего ей хватает щебетания ночных и утренних птиц. Если птицы смолкают или, наоборот, беспокойно перекрикивают друг друга, она направляется домой: значит, будет дождь или сильный ветер.
В подъезд четырёхэтажного дома, где живёт подруга, девушка заходит ровно в тот момент, когда асфальт покрывается тёмными каплями. На втором этаже она встречает взъерошенного молодого человека, живущего в мансарде под крышей; они здороваются, потому что постоянно встречают друг друга на лестнице — молодой человек всегда в чём-то синем, всегда торопится; он обгоняет девушку. Пока Яна добегает до третьего этажа, дождь расходится так, что жестяной карниз грохочет, а за окном гул от падающей воды.
Яна ставит пакеты на пол у ног, открывает дверь ключом, который ей давным-давно дала Кристина. У Кристины тоже есть свой ключ от квартиры Яны. Обе уже привыкли приходить без спросу в любое время: они живут в разных концах города, и чтобы не заставать закрытую дверь, проще было обменяться дубликатами ключей. Яна не смогла дозвониться до подруги, поэтому решила прийти и в этот раз без предупреждения.
Погода неистовствует, и в крошечной прихожей совсем темно. Но когда девушка, разувшись, проходит в комнату, она застывает, обескураженная. Из прихожей видно и крошечную кухню, и комнатку. На кухонном столе немытая чашка и блюдце — насколько Яна знает подругу, та никогда бы не оставила на столе посуду. А на столе в комнате в беспорядке лежат тетради, книги и журналы. Это тоже совсем не в стиле Кристины. Что-то произошло.
Яна бесшумно прислоняет пакеты к стене и на цыпочках отходит в тень: хотя её появление в квартире не могло остаться незамеченным, но меры предосторожности не помешают. Без единого звука, стараясь, чтобы босые ноги не прилипали к старому паркету, девушка обходит квартиру, сжав в руке ключ. Исследует кухню, туалет, заглядывает в шкафчики и под кровать. Никого. Она включает фонарик и, перебирая разбросанные на столе журналы, находит раскрытую тетрадь в чёрном клеёнчатом переплёте.
========== Сиреневый закат ==========
Быть Кристиной не так уж плохо, к вечеру заключает Юля.
И дело не только в том, что проблема с поступлением в университет решилась сама собой. Пусть это всего лишь одна ветвь событий, и кто знает, не придётся ли за это расплачиваться, но сейчас не хочется об этом думать.
Бургеры и жареная картошечка. И, конечно, высокий запотевший стакан с ледяной колой. Юля блаженствует: в своём родном теле она всегда запрещала себе так питаться. Одно это примиряет её со сложившейся ситуацией. Она сидит в недорогом кафе, смотрит на солнечную улицу, на двух спорящих воробьёв на подоконнике, исподволь рассматривает свои стройные руки и ноги и довольно улыбается. Вспоминает про кроссовки и тихо смеётся сама над собой.
В магазине ей ужасно понравились ярко-красные кроссовки. Она совсем уже собралась их примерить и попросила продавщицу принести ей пару тридцать шестого размера.
— Вы знаете, на вашу ножку, наверное, больше тридцать восьмой подойдёт.
Юля до слёз смущается, как будто её поймали на горячем, и выбегает из магазина, оставив продавщицу в недоумении. А потом, чтобы загладить неловкость перед самой собой, старается наполнить свой день запоминающимися делами.
Стоит под коротким и безжалостным дождём, чувствует, как платье прилипает к телу. Забирается на заброшенную крышу и слушает ветер. Объедается вкусной лапшой с овощами в китайской забегаловке. Устраивает десятиминутную экскурсию для ничего не подозревающих немецких туристов на их родном языке и собирает с них деньги. Едва не проваливается в открытый люк на дороге. Проводит час в книжном магазине и ухитряется утащить оттуда две книги в красочных обложках. Гуляет босиком по холодному песку у реки. И встречает нежно-сиреневый закат.
Юля неожиданно посреди шумной улицы осознаёт, что всё это она сделала за каких-то четыре или пять часов, да ещё не под своим именем — ей почему-то приходит в голову, что с чужой внешностью она может стать разбойницей и грабить банки, и ей ничего за это не будет. Но, к счастью, девушка решает оставить выполнение этого пункта на потом. И широко улыбается, прикрывая горящие щёки ладонями.
