— Тогда держи. Сейчас кое-что расскажу.

Она достаёт из рюкзачка свой дневник, листает сосредоточенно и показывает разноцветные схемы на последних страницах.

— Смотри. Зелёным цветом — мои планы. Красным — обстоятельства. Чёрным — последствия. То, что получилось, но меня там не было, потому что были обстоятельства.— Грузовик и пальто нарисованы очень правдоподобно.

Несколько минут Кристина изучает схемы, откусывая от шоколадки. Затем думает, покусывая губы и комкая в пальцах цветную обёртку от шоколада; не глядя, отправляет скомканную бумажку точно в урну; ладонями отряхивает ступни от песка и просовывает их в узкие туфли — Стелла, как зачарованная, любуется её быстрыми и выразительными движениями.

— Я правильно понимаю, что ты это хочешь как-то применить?

— Да,— твёрдо говорит Стелла. У неё смуглая и серьёзная мордочка, очень трогательная в очках с треснувшим стёклышком.

— И я правильно понимаю, что ты думаешь, что меня тоже как-то охраняют обстоятельства?

— Уверена.

Кристина поднимается с лавки:

— Идём. Проверим кое-что.

4.

— В этом магазинчике работает мой знакомый. Не могу сказать, что это хороший знакомый. Он однажды подумал, что я хочу стащить две банки пива, не заплатив,— рассказывает Кристина. Вечереет, и между высоких домов небо в жёлто-голубой акварели, немного небрежной.— Тебе нужно взять что-нибудь с прилавка — не знаю, можешь свой любимый шоколад, и попробовать выйти, не заплатив.

Стелла с любопытством глядит на неё, но не задаёт вопросов. Они идут по узкой улице, быстро темнеет, и девушка старается идти в ногу со своей новой знакомой — так они производят меньше шума, а дело приобретает довольно интересный оборот. Она берётся за ручку стеклянной двери небольшого магазина, но на пороге тут же вырастает огромный хозяин и машет рукой:

— Закрываю уже, у меня учёт. Там по улице дальше ещё магазины.

Стелла пожимает плечами и возвращается к Кристине, которая стоит в тени, чуть поодаль.

— Поняла,— говорит Кристина.— Работает. Глупо и прямолинейно, но работает: ты даже войти не смогла. На моей памяти этот магазинчик ни разу не закрывался раньше времени. Ну что, я впечатлена.

— Теперь на тебе проверим? — безмятежно спрашивает Стелла.

— Есть идеи?

— Конечно.

Она берёт девушку за руку и ведёт в сторону оживлённой трассы. Светофора на переходе нет, поэтому водители не останавливаются, даже если по переходу идут люди; тем, кому очень нужно перейти дорогу в этом месте, приходится бежать очень быстро.

— Закрой глаза,— говорит Стелла.— И иди.

Кристина смотрит на неё с непонятным выражением. Потом произносит:

— Я бы назвала тебя жестокой, но, судя по всему, ты во мне очень уверена. Больше, чем я в себе.— Стелла кивает.— Впрочем, что я теряю?

Она закрывает глаза и делает шаг на проезжую часть.

Стелла замирает, чувствуя, как леденеют её ладони и ноги — от пальцев до коленей; пересыхает в горле; она готова сорваться с места по первому же знаку, вцепиться в руку Кристины и оттащить её от дороги; и всё это за долю секунды, а потом она садится на корточки и довольно улыбается: машины несутся мимо, не снижая скорости, а Кристина, вполголоса ругаясь, пытается освободить каблук, намертво застрявший в щели между плитами бордюра.

— Погоди,— смеётся Стелла,— ты так его сломаешь. Сними туфлю, я вытащу каблук.

Бледная Кристина вытаскивает ногу, и Стелла, аккуратно раскачивая туфлю, освобождает каблук.

— Держи.

Кристина обувается. Смотрит на девочку снова очень внимательно и повторяет:

— Ты настолько уверена?

— Это Система,— убеждённо отвечает Стелла.— Ну что? Теперь веришь?

— А куда мне деваться. Может, для верности ещё раз попробовать?

— Нет, что ты! Ты уже предупреждена, ты поняла предупреждение, дальше свободный выбор.

Кристина поправляет девочке выбившуюся прядь волос.

До трёх часов ночи девушки сидят на кухне у Стеллы:

— Если хочешь, можешь переночевать у меня,— они покупают печенья, сыр и йогурт в круглосуточном магазине, поднимаются по тёмной лестнице, и Кристина светит экранчиком телефона, чтобы Стелла попала ключом в замочную скважину.

— Днём я позвонила однокласснице,— говорит девушка.— Мне сказали, кто устроил пожар в кабинете химии. Глупо и прямолинейно, но одноклассник, который не подготовился к контрольной. А я должна была дежурить: с утра мне нужно было прийти и прибраться в кабинете. Совсем вылетело из головы, да и проспала.

— А если бы пришла?

— То пожара могло бы и не быть,— заканчивает Стелла мысль Кристины. А через полминуты добавляет задумчиво: — Или был бы.

В час ночи Кристина внезапно осознаёт, что неприлично так поздно засиживаться в гостях у малознакомого человека, обувается и пытается открыть дверь. Ключ не поворачивается ни в одну, ни в другую сторону.

— Ну ты всё поняла, да? — смеётся Стелла.— Его иногда заклинивает. Раз десять я из-за этого не ходила в школу. Часа через два или три должен открыться. Но лучше ночуй тут, всё равно места полно.

И Кристина наконец понимает, что эта трогательная и смешная девочка совсем не фантазирует. У Кристины в жизни был странный период, когда она могла открыть почти любой замок, потеряв ключи в сумочке, забытой в другой стране, но сейчас она беспомощна. Поэтому снова разувается, спрашивает, где можно расположиться, и Стелла устраивает ей уютную постель в гостиной. Правда, девушки всё равно идут на кухню и ещё два часа делятся мыслями, планами и пьют по шестой чашке чая, и под конец у Кристины болят щёки от улыбки, и она прогоняет девочку спать. Стелла, едва живая от усталости и впечатлений, забирается в душ, чуть не засыпает там, а потом в полотенце шлёпает мокрыми ногами к себе в комнату. И, конечно, долго не может уснуть; слушает дождь, вспоминает сны и то, какие тёплые у Кристины руки; через час переворачивает подушку холодной стороной, и уже сквозь сон чувствует, как Кристина поправляет на ней сбившееся одеяло,— но не в силах даже улыбнуться.

Минут семь шумит за окном дождь, наполняет сердце Кристины целым облаком свежести, воспоминаний и какой-то безотчётной радости, такой, что слёзы поблёскивают на глазах, и хочется выйти на балкон с сигаретой — девушка даже берёт сумку, достать пачку, которая лежит там с незапамятных времён, но откладывает и просто выходит на балкон, вытягивает руки под тихо шелестящие струи; потом, облокотившись на перила, смотрит на мокнущую улицу. Расстёгивает две верхних пуговицы на блузке, чтобы дышалось легко. Асфальт внизу красивый и блестящий. Сейчас бы пройтись по нему босыми ногами. Но звенеть ключами и будить Стеллу совсем не хочется.

Дождь незаметно закончился, в воздухе весенний маслянистый запах свежих почек, хотя какие-то деревья почти совсем голые, а какие-то уже сплошь покрыты листвой, и девушка, отдавшись потоку мыслей, стоит на балконе ещё какое-то время, пока ноги не начинают мёрзнуть. Не включая свет, бесшумно ходит по комнатам, находит на холодильнике очки Стеллы. Заходит в комнату девочки и кладёт очки на письменный стол; накрывает Стеллу сбившимся в комок одеялом, совсем обнажённую.

В полураскрытое окно слышно, как вдалеке гудят поезда. Кристина плотно притворяет окно, чтобы девочка не простудилась. И идёт на кухню — распахнув окно там, облокачивается о подоконник и слушает, прикрыв глаза, как поезда где-то слева обмениваются свистками и гудками, шумят, уезжая вдаль, и никогда не стихают.

Замёрзнув на ветру окончательно, девушка прикрывает створки окна так, чтобы свежесть с улицы едва ощущалась, забирается с ногами на стул и долго сидит в утреннем полумраке, размышляя. Потом пишет записку и, на удивление легко открыв дверь, спускается во двор, который рассвет раскрашивает нежными тонами. Ей удаётся застать тот момент, когда солнце едва показывается над горизонтом. Идти от силы минут десять, но даже этот короткий путь девушка растягивает, наслаждаясь и почти захлёбываясь ощущениями. Ей кажется, что воздуха в тысячу раз больше, чем обычно, и пахнет он как-то особенно, а первые утренние цвета такие нежные — на дорогах, на стенах домов. И город почти совсем пустой, и тепло, как летом…