Глава 5. Басилевс

Владимир потянулся за бархатным синим халатом с атласным воротником, не вставая с кровати, точно так, как много лет подряд делал его дед, а потом и отец. Он сунул ноги в мягкие тапочки и посеменил к окну, где на мраморном подоконнике его ожидала большая чашка какао. Поставила ее туда минуту назад домработница, раздвинув тяжелые шторы. Юноша начал отпивать большими глотками напиток, хотя и не очень его любил, но, следуя семейным традициям, не решался заменить какао чашечкой черного кофе. Он какое-то время внимательно всматривался в весеннюю зелень небольшого сквера, раскинувшегося за окном, без интереса открыл ежедневник в кожаном переплете, пробегая глазами по плану на предстоящий день, а потом направился к стеклянной витрине со своей коллекцией. Это был словно утренний ритуал, которому Володя следовал с четырнадцати лет. Все началось, когда он получил паспорт гражданина Российской Федерации и дедушка Иван подарил ему в честь этого знаменательного дня первую фарфоровую фигурку из серии «Гоголевские персонажи» – это был Чичиков автора Воробьева. Сейчас, когда Володе шел уже двадцать второй год, вся коллекция этих персонажей была им собрана. Юноша любовался выстроенными в ряд фигурками, подсвеченными скрытыми светодиодами. Он любил рассматривать Плюшкина и Собакевича, и, конечно же, его радовала редкая фигурка Хлестакова, сидящего в кресле, ее удалось раздобыть с большим трудом, но сегодня он задумчиво смотрел именно на Коробочку. Юноша открыл стеклянную дверцу, взял в руки небольшую фигурку, расписанную цветными красками и покрытую глазурью. Эта дама из «Мертвых душ» Гоголя, сидящая в кресле, напоминала ему бабушку Аврору, которая уехала сегодня

из дома раньше, чем он встал с постели. Сейчас Володя думал о бабушке как о собирательнице и любительнице предметов искусства. В их семье было много коллекционеров, но Аврора Александровна перещеголяла всех. Ее коллекция камей была уникальна и очень ценна, но особенную ценность для Владимира составляла одна единственная камея, он пытался раздобыть ее уже почти год. И вот сегодня был именно тот день, когда его попытки должны были, наконец, увенчаться успехом. Сейчас закончит уборку домработница и покинет пределы их квартиры, а так как Аврора ушла из дома раньше, то дверь ее комнаты останется не запертой на ключ.

Володя волновался, прохаживался по комнате, мягко ступая на поскрипывающий паркет, он прислушивался к звукам в коридоре, и, когда входная дверь хлопнула, все тело юноши словно обдало жаром. Этот стук старинной двери был будто сигнал к действию: Владимир запахнул поглубже полы халата, потуже затянул пояс и достал из ящика письменного стола большой бумажный конверт, в котором лежали фотография с изображением его деда с двумя друзьями и потемневшая от времени записка. Юноша развернул листок и в очередной раз прочитал вслух: «Время разрушает красоту, любовь и богатство, но не властно над истинной дружбой». В его памяти возник мрачный осенний вечер, когда его дедушка покинул этот мир, оставив после себя лишь подписанный для Володи конверт, в котором лежали фотография и эта записка. Что значат эти слова и зачем дедушка, зачеркнув слово «красота», написал над ним «камея», Володя уже знал. Не знал он пока только, где раздобыть предметы, означавшие слова «время» и «любовь». То, что сначала казалось ему забавной игрой, постепенно превратилось в навязчивую идею, поглотившую все его существо и занимавшую все его мысли. Юноша изучил документы, оставшиеся в кабинете деда, много раз пересматривал семейные архивы, но нигде не находил ответа, он был убежден, что ключ к разгадке кроется в одной из камей Авроры Александровны. Володя надеялся, что сейчас сможет спокойно рассмотреть каждую, чтобы найти ту, в которой будут какие-то символы, буквы или цифры. Он глубоко вздохнул и, зачесав пальцами рук волосы назад, стремительно направился в комнату бабушки.

– Стареет бабуля, так опростоволоситься – уехать и не запереть свою комнату, – шептал юноша, переступая порог спальни Авроры.

Владимир стремительно прошел через просторную, погруженную в полумрак спальню пожилой леди, которая сплошь была заставлена антикварной мебелью, и направился прямиком к серванту, стоящему в углу за столом. Этот сервант в стиле модерн был гордостью Авроры, и, хотя он уже давно потерял товарный вид, был тусклым и с потемневшими витражными стеклами, старушка хорошо знала его истинную цену и даже попросила отставить от него подальше кадку с раскидистым фикусом, боясь излишней сырости. Но Владимир не собирался наслаждаться плавными изгибами деревянных элементов этого предмета старины, он резко дернул дверцу добротного серванта и начал выставлять на стол шкатулки – именно в них Аврора хранила свои камеи. Руки у него дрожали, на лбу выступили капельки пота, и на губах играла, казалось бы, улыбка радости, но на самом деле это была холодная алчная ухмылка азарта.

Юноша выстроил все три шкатулки в ряд на столе, пододвинул стул и, опустившись в него, с облегчением вздохнул:

– Наконец я стану еще на один шаг ближе к разгадке, – произнес Владимир и открыл крышку первой, самой большой, шкатулки, выполненной в технике палехской миниатюры. На какое-то мгновение для Владимира мир потерял краски, ему даже показалось, что его зрение дало сбой. Его существо отказывалось верить увиденному. Глянцевая шкатулка, на крышке которой была изображена сцена из сказки «Конек-горбунок», была совершенна пуста. В ней не было ни одной камеи.

Володя, словно не веря своим глазам, пошарил рукой в пустой шкатулке, потом несколько секунд в растерянности смотрел по сторонам и нервно начал открывать остальные, но, к его ужасу, и они оказались совершенно пустыми. Юноша вскочил и начал судорожно кидаться то к одному, то к другому шкафу, потом поочередно выдвигать ящики комода, надеясь найти, куда перепрятала свои драгоценные геммы его хитрая бабка. Он не мог себе даже и представить, что вся коллекция Авроры Александровны еще на прошлой неделе покинула пределы их квартиры, и сейчас на втором этаже галереи Натали выстраиваются вдоль стен стеклянные витрины с бархатными черными подушечками, и уже сегодня ночью своими нежными руками Ева будет выкладывать на них одну камею за другой.

В тот день, когда Владимир, полный разочарования, метался по комнате свой бабушки, участники закрытой организации «Герион» съезжались в усадьбу М. на юге Ленинградской области, где планировалось с большим размахом отпраздновать юбилей организации. Этой роскошной усадьбе, построенной в первой половине XIX века, повезло гораздо больше, чем ее собратьям: усадьбу реставрировали опытные мастера, а потом на ее территории построили фешенебельную гостиницу, отлично вписывающуюся в архитектурный ансамбль высокого классицизма. Стройные колонны и лепные статуи белого цвета изысканно смотрелись на фоне желтых стен фасада с лепным декором. Всю территорию комплекса вымостили дорожками из добротной плитки, и эта усадьба стала излюбленным местом проведения загородных мероприятий состоятельных людей. Сейчас на ухоженной лужайке напротив старинного особняка разбили воздушные белоснежные шатры, под которыми стояли небольшие столики, изысканно сервированные, а в центре каждого возвышался букет из синих гортензий и белых калл. На деревянной низкой сцене под открытым небом играл струнный оркестр и на высоком флагштоке развевался огромный белый флаг с тремя щитами – эмблемой организации. Дресс-код гласил облачиться в цвета эмблемы Гериона, и все без исключения следовали строгим многолетним правилам. Но одно из правил сегодня все-таки было нарушено: на празднике впервые присутствовало молодежное крыло организации, и на это была веская причина! Юные гости с широко раскрытыми глазами испуганно жались в сторонке, не в силах даже помыслить, что может на этом собрании происходить и почему их всех пригласили.