-- Рагни, Рагни, - пробормотал Арни, - ты был прав...
Наконец, потеряв равновесие, берсерк рухнул на мостовую ничком, как колода, которую опрокинули, и забился в конвульсиях. Похоже было, что ему наступает конец.
-- Вот, Бьяртмар, а ведь говорили тебе, что нельзя быть таким ненасытным, не знающим удержу уродом, - прокомментировал Арни финальную стадию агонии берсерка.
Тот дернулся в последний раз всем телом и затих. Дедушка, из-за которого все началось, - имя его до нас не дошло, - так и торчал за своим прилавком с вытянутой, указующей на злополучного Бьяртмара рукой с суставчатым указательным пальцем.
"А ведь и вправду похожи", - вдруг подумал Арни, поглядев по очереди на старика и на того, кого старик назвал Бьорни.
Толпа загомонила.
-- Тихо! - сказал херсир. - Или вы хотите, чтобы с вами случилось то же самое? С мертвецами не шутят!
"Это он горячие головы остужает", - понял Арни.
Херсир приказал построиться и послал за длинными копьями. Но Арни отметил, что в решительном взгляде его все-таки мелькает сомнение. По-видимому, он все еще не определил твердо, что делать. Ведь не каждый день с таким сталкиваешься!
Воины Сигурда тоже выстроились угрюмым клином, перед острием которого лежал убитый берсерк. Двенадцать мертвецов против всего города - никаких шансов у них, знамо, не было, подумал Ловкач, их просто разломают, раздерут в тряпки, и очень быстро, но ведь и бьергберцы тоже понесут потери! Этого, похоже, и боялся херсир, и Арни его прекрасно понимал.
Наступило затишье, временное и краткое, как полагал Ловкач. Стояла толпа, сдерживаемая предводителем. Стояли мертвецы. Застыл старик, укрепившийся за горшками, как за стенами крепости. Губы его шевелились.
Арни примерно понимал план херсира. С помощью длинных копий, не рискуя своими бойцами, херсир решил вытеснить мертвецов за городской частокол. А там уже у него появлялась гораздо большая свобода действия.
-- Посмотрим, как у него это получится, - сказал про себя Арни. Несмотря на то, что он совершенно не был заинтересован в этой битве между смертью и жизнью, его охватил зрительский азарт. В какой-то миг он даже пожалел, что рядом нет никого, с кем можно было бы побиться об заклад, поставить на тот или иной исход. Дело в том, что Арни уж больно удачно выбрал место для того, чтобы спрятаться: в закутке его пока так никто и не заметил. Оставалось общаться самому с собой.
-- Ага, а вот и копья, - произнес он.
Но бьербергцы не успели со своими копьями самую малость - случилось то, чего не ждали. Убитый берсерк Бьяртмар Ветер Спящего Локи поднялся.
Арни протер глаза. Но нет, все было: Бьяртмар вновь стоял во главе клина мертвецов Сигурда в странной позе, чуть согнувшись, оттопырив назад локти и выгнув шею, так, что лицо его было задрано к небу. Глаза его были крепко закрыты. А затем берсерк открыл пасть и завыл самым что ни на есть жутким образом. Даже Арни почувствовал мурашки вдоль хребта! Что говорить про непривычных к воскресающим покойникам бьергберцев.
-- Ну, лапландский песец!.. - сказал Ловкач.
Сразу же вслед за этим на рынке начался тот самый погром, которого так опасался херсир.
Мертвый берсерк, как оказалось, мало чем отличался от Бьяртмара живого. Для начала он выворотил водруженный посреди рынка большой камень с какими-то административными рунами, и метнул в толпу, которая расступилась, но все же недостаточно быстро. Раздался крик. Появились первые раненые, возможно - тяжело.
Арни знал, какой страшной силой отличаются мертвецы, но на бьербергцев бросок произвел впечатление - ведь камень весил никак не меньше взрослого воина в полном доспехе!
Затем в одной руке берсерка очутился меч, в другой - тяжелая секира. Он принялся крушить все вокруг себя. Из толпы в него метали короткие копья, ножи и топоры, но восставший Бьяртмар уворачивался с нечеловеческой ловкостью. Бьербергцы присмирели.
"А интересно, живой он так смог бы?" - думал Арни. Только ему и еще херсиру из всех пока удавалось сохранять самообладание.
Несколько раз берсерк подскакивал к толпе и скалился, но с помощью длинных копий его отгоняли. Все ж никто не решался вступить с ним в близкий бой, памятуя, к чему приводят укусы мертвяка. Видя это, воины Сигурда тоже распоясались, выплеснув наружу свою жажду разрушения. Вечная история: смерть рано или поздно обязательно разбивает все, что построено жизнью.
На рынке началось совершенно уже невообразимое безобразие. Среди этого хаоса херсир ухитрился как-то построить самых сильных и крепких своих бойцов в строй, и, вооруженные длинными копьями, они стали теснить мертвецов с площади. Что было не так просто - те здорово разъярились. Так завел их непотребный, жестокий берсерк.
Мертвецам, которые использовали прилавки в качестве тяжелых щитов, удалось успешно сдержать первый натиск бьербергцев. Тогда херсир отдал команду обойти воинов Сигурда с фланга. Арни догадался, что он не хотел брать их в кольцо, потому что не желал иметь дважды убиенных умертвий в черте города.
Полетелы стрелы. Очень скоро все двенадцать мертвецов и бывший берсерк Бьяртмар были ими утыканы, да только толку чуть. Им это ни капли не повредило. Одному из воинов Сигурда, кажется, Бьорни, отрубили руку, и Арни наблюдал, как эта рука билась и извивалась на досках мостовой, все пытаясь дотянуться до обидчика, и вовсе не собиралась затихать.
Тем временем к месту боя с умертвиями сбегались жители городка. Вокруг рынка становилось все многолюднее. Одиночество Арни закончилось: сзади кто-то хлопнул его по плечу.
-- Что здесь за Хель творится, друг?? - услышал Арни, обернулся, и увидел изумленного соломенноволосого детину с маленькими детскими глазками, совершенно не подходящими к его огромной рыхлой физиономии. Детина держал в руке длинный китовый гарпун. А через палисад уже вовсю лезли другие бонды, и рабы, и маленькие дети, и даже какая-то девица в шлеме и с луком.
