- Гм, - сказал Вадим Анатольевич. - Извините за не очень тактичный вопрос, а не находились ли вы в тот день под воздействием наркотических препаратов?
Ротвейлер снова попробовал засмеяться, но у него ничего не вышло.
- Не веришь, значит? - проговорил он, отдышавшись. - Правильно. Я пошутил. От скуки, знаешь, еще не такое придумать можно. Засаду на меня устроили: подстрелили, потом облили бензином и подожгли.
- Кто?
- Ангелы в пальто. Все-то тебе надо знать! - хмыкнул Ротвейлер. - Знаешь поговорку: меньше знаешь, лучше спишь, - прибавил он.
- Это верно, - согласился Вадим Анатольевич.
- Так что ты заходи, - сказал Ротвейлер, давая понять, что аудиенция окончена, - а то скучно здесь, действительно. А сейчас извини, я спать буду.
- До свидания, - сказал Вадим Анатольевич, вставая со стула.
- Пока, - отозвался Ротвейлер и отвернулся к стене.
Выйдя из института, Вадим Анатольевич поехал в гостиницу, заперся в номере и безвылазно просидел там до вечера. А ближе к ночи он вышел из номера, спустился на лифте вниз, вышел на улицу и взял такси до Пыжей.
Ехать из центра Москвы в поселок Пыжи на ночь глядя сначала никто не хотел, но когда Вадим Анатольевич предложил очередному водителю почти все деньги, великодушно оставленные ему Ротвейлером (за исключением пятидесяти долларов на карманные расходы), тот, наконец, согласился.
В Пыжи Вадим Анатольевич прибыл уже глубокой ночью, и потому никто из посельчан его не видел. Он вошел в дом, не зажигая света (Вадим Анатольевич хорошо видел в темноте) достал из-под кровати старый потертый рюкзак, куда стал складывать книги и какие-то вещи, которые он извлекал из самых неожиданных мест. Когда рюкзак наполнился, Вадим Анатольевич взял его на плечо и вышел на двор. Рюкзак он оставил на крыльце, а сам пошел к сараю. У сарая он огляделся, затем достал ключ и отпер железную дверь.
Внутри сарая была густая чернильная чернота. Вадим Анатольевич ощупью извлек откуда-то гвоздодер и, стараясь не шуметь, принялся отдирать доски, составлявшие пол сарая. Отодрав доски, он отложил гвоздодер, взялся за саперную лопату и принялся рыть в земле яму.
Работал он часа три не разгибаясь; вследствие этого яма получилась довольно глубокая. Закончив, он вылез из ямы, отставил лопату, отряхнул руки и колени и сдернул мешковину, прикрывавшую нечто в углу сарая. Под мешковиной оказался штабель из каких-то предметов, размерами и формой больше всего напоминавших очень корявые кирпичи. Вадим Анатольевич принялся кидать их в яму. Предметы падали с глухим металлическим стуком; перекидав все, Вадим Анатольевич добавил к лежащему в яме свои гири и гантели.
После этого он засыпал яму, и, утрамбовав как следует землю, обмотанным тряпкой молотком приколотил на место доски. Пол в сарае он тщательно подмел, и, уничтожив все следы, вышел из сарая и запер его. Затем взял с крыльца свой рюкзак и тихо вышел через калитку в лес.
Отойдя от Пыжей километра на полтора, он остановился. Он снял рюкзак, положив его на землю.
И тут Вадим Анатольевич сбросил маску.
Его настоящее лицо проглянуло на секунду, как выглядывает... Нет, конечно, не лицо злодея из окна почтенного буржуазного дома. Но это все же было совершенно, совсем другое лицо.
Он заложил указательные пальцы обеих рук в рот и присел на корточки. Со стороны могло показаться, что он пытается свистнуть, однако звука, по крайней мере, слышимого человеческим ухом, не было. Однако кто-то Вадима Анатольевича все же услышал.
Над головой Вадима Анатольевича раздался тихий звук, больше всего напоминающий эхо большого колокола, затем шипение, затем какое-то хлопанье, потом с елей посыпалась хвоя, и на прогалину перед сидящим на корточках Вадимом Анатольевичем опустился тот самый динозавр, про которого ему рассказывал Ротвейлер.
Ротвейлер не шутил: все, о чем он рассказал, было правдой. Но Ротвейлер все-таки был кем угодно, но только не дураком, и знал, что в такую правду никто не поверит; поэтому он посчитал, что может безо всякого риска рассказать ее Вадиму Анатольевичу. А держать ее в себе Ротвейлер больше не мог - слишком уж она, так сказать, не лезла ни в какие ворота. Правда, для смеху он окрестил зверя динозавром, но на самом деле это был дракон.
- Значит, говоришь, подарочек приносил? - задумчиво произнес Вадим Анатольевич, глядя на дракона. - А тут этот малый. Да?
Дракон мягко запрыгал на пружинистых лапах вокруг Вадима Анатольевича, выражая свою радость от встречи, и на Вадима Анатольевича обрушился дождь из коры, веток, хвои и еловых шишек. Глаза дракона светились густым золотистым светом.
- Все это, конечно, замечательно, - проговорил Вадим Анатольевич, - но теперь нам придется расстаться немного раньше положенного.
Глаза дракона стали оранжевыми. Он остановился.
- Здесь становится шумно, - пояснил Учитель. - Поэтому нам придется расстаться. Теперь тебе придется идти вперед самостоятельно. Вот что я хотел тебе сказать.
В глазах дракона зажглись красные искры, похожие на раздуваемые потоком воздуха угли.
- Да, а что ты хочешь, - сказал Вадим Анатольевич, - нам приходится отвечать за свои поступки. И, тем более, я почти всему тебя уже научил. Остальное постигнешь из практики. Ты уже не раненый детеныш, каким я тебя подобрал. Ты, собственно, почти уже взрослый.
Дракон наклонил голову и тихо загудел.
- Я понимаю, мне тоже жаль, - сказал Вадим Анатольевич. - Но помни одну вещь: всяческую тварь, земную или небесную, можно изловить. Да только не дракона, который взмывает в небо вместе с ветром и возвращается на землю с дождем! Не забывай об этом. Прощай.
