– Медведь, какая муха тебя укусила? – Мопс заботливо потрогал мой лоб, пытаясь понять, не поднялась ли у меня температура. – Может, ты подцепил какую-нибудь загадочную словопоносную лихорадку?
– Все со мной в порядке. Просто…чувствую себя хорошо. Вы сами гнали на меня за то, что я срываюсь на всех подряд, а теперь недовольны тем, что я стараюсь быть любезным.
– Но не со всеми подряд. Можно было начать с нас, например. Что-то мы от тебя обходительности не встречали.
– Не кипятись, Пэт.
– Из-за этого олуха мы ничего не заработали, – он снова злобно на меня посмотрел, но развивать свою мысль не стал. – А вы чего такие счастливые? Выиграли в лотерею?
– Если вы перестанете наезжать друг на друга, то мы, так и быть, расскажем.
– Новости потрясающие. Марта просто чудо! – энергично поддержал ее Мопс.
Мы поднялись с земли, собрали свои пожитки и двинулись туда, откуда возникли Марта и Мопс. Я заметил, что в руках у них по два пакета, доверху набитых съестным, и понял, как проголодался.
– Зайдем куда-нибудь перекусить?
Клюква огрызнулся:
– Между прочим, мы не получили ни бата, чем ты собрался расплачиваться?
Марта только покачала головой, а Мопс указал на ресторан напротив. Выглядело заведение не больно презентабельно, но все единогласно одобрили этот вариант. Клюква выглядел недовольным и не понимал, на какие деньги эта таинственная парочка собирается покупать еду. Он не заметил пакеты у них в руках, и все еще злился на мою внезапно проснувшуюся охоту до болтовни. Когда мы наконец расселись, Мопс обвел нас серьезным взглядом и приступил к рассказу.
– В общем, я пялился на огромных кальмаров и креветок. Вы видели когда-нибудь кальмаров размером с ладонь? А пятнадцатисантиметровых креветок? Просто жесть, но впечатляет.
– Ближе к делу!
– А Марта в это время выбирала овощи. Мы договорились встретиться у главного входа, но я засмотрелся, и еще у меня топографический кретинизм, так что я забыл, куда идти, и тут вижу: она с кем-то разговаривает и смеется. Невысокий такой парень, блондин, одет прилично, непонятно, что он забыл на рынке. Я подошел, представился, его зовут…
– Райнер. Он из Германии, мы познакомились с ним несколько лет назад, провели пару дней вместе…
– Не знал, что тебе нравятся блондины, – Клюква сказал это чересчур грубо, но Марта лишь повела плечом, напоминая о том, что это к делу не относится.
– Так вот, он перебрался сюда в позапрошлом году, торгует здесь подержанными автомобилями. Вполне законно, – поспешила добавить она, встретившись глазами с Клюквой, который распалялся все сильнее. – Перестань, Пэт, он отличный парень, и тебя это не касается.
– Я весь внимание.
– Мне было известно, что он тут, и я долго думала над тем, как мы будем путешествовать впятером. Поэтому я решила попросить его об одной маленькой услуге…
– А расплатилась натурой, или нам всем по очереди придется его благодарить?
– Да что с тобой не так сегодня?
– Ты же сам говорил, что своих не обижают, – я тоже не выдержал. Конечно, мне и самому порой хочется пошутить, но не откровенно же насмехаться, тем более – над подругой, которая придумала, как решить нашу проблему. Мопс подскочил, видимо, чтобы учинить физическую расправу, но Клюква поднял правую руку и помахал салфеткой, как белым флагом, и пообещал заткнуться.
– Спасибо, – буркнула Марта, но дальше говорить не стала. Обстановка становилась напряженной, Клюкве было не по себе, и нам всем передалось его раздражение. Я понимал, что он просто бесится от ревности, но Реми и Мопс, казалось, готовы были взорваться, видимо, подобные сцены он устраивал всякий раз, когда речь заходила о каких-то знакомых Марты.
Официант/ка, пришедшая узнать, готовы ли мы сделать заказ, заговорила грубым голосом с легкой хрипотцой, и я с трудом удержался, чтобы не заржать, увидев, как челюсть Мопса, первый раз бывшего в Тае, поползла вниз. Он вытаращил глаза и не мог совладать с собой от удивления, так что Джереми пришлось несколько раз пнуть его под столом. Мы заказали том-ям с морепродуктами, жареный рис и коктейли с питахайей и манго. Покачивая бедрами, обтянутыми коротким розовым платьем, транс-девушка удалилась, а Уинзор все еще не мог прийти в себя. В конце концов он выдавил слабым голосом:
– Что это было?
– Я не заметила ничего необычного.
– Шутишь? У нее… у него… у них… кадык. Да вы что, издеваетесь?
Лица у всех покраснели от сдерживаемого смеха.
– Да что с вами со всеми?
– Наверное, перец в нос попал, правда, мальчики?
Мы замотали головами, а Марта продолжила, как ни в чем ни бывало:
– Что тебя так напугало, Уинз?
– Хорош уже! Это не смешно! Не могли вы не заметить этот огромный, как перезрелое манго, кадык!
Клюква сдался первым, он засмеялся так громко, что тайцы за соседними столиками обернулись и заулыбались, не понимая, над чем потешаются эти странные туристы. Мы с Реми тоже не выдержали, я скатился под стол, а Джереми колотил кулаками по животу, завывая, как раненый койот. Мы смеялись до тех пор, пока не принесли том-ям, и только тогда Марта, наконец, сдалась.
– Я думала, ты знаешь о трансвеститах.
– Я их не встречал раньше.
– Ты не был в Таиланде?
– Как-то не довелось.
Мы снова прыснули, и атмосфера разрядилась. Дождавшись, пока мы успокоимся, Марта вернулась к своим баранам. Точнее, к своему Райнеру. Клюква больше ее не перебивал.
– Короче, он согласился нам помочь, узнав, что мы путешествуем. Завтра утром он подыщет самый комфортабельный дом на колесах, и сдаст нам его с условием, что мы возвратим его в идеальном состоянии. Это как аренда, но вместо платы он хотел познакомиться с моими друзьями и поболтать о том, о сем. Он тоже мечтал путешествовать, но не сложилось. Поэтому он дал нам немного денег на ужин, а взамен я пообещала, что мы наведаемся к нему в гости и поделимся своим жизненным опытом.
Она выразительно посмотрела на поверженного Клюкву и принялась за еду. Все последовали ее примеру, кроме Мопса, все еще не оправившегося от шока. Когда тарелки опустели, Пэт вышел покурить, я встал вместе с ним. До меня донесся голос Джереми, на все лады расхваливавшего Марту. Мне подумалось, что нужно будет тоже ее поблагодарить. Клюква облокотился на столик, выставленный на улице, и протянул мне пачку сигарет.
– Я сигаретный магнат, забыл? – Я похлопал себя по маленькому рюкзачку, доверху набитому пачками, – обнес заправку, и все такое.
– Точно, мы пригрели на груди змею. Нужно будет внимательнее за тобой следить.
– Чтобы я ничего не спер, или не подкатывал к Марте?
– И то, и другое, и можно без хлеба.
– Почему ты так бесишься?
– Сам не знаю. Мы ведь пробовали встречаться, но у нас ничего не вышло.
– Вот именно.
– Но это не меняет того, что я чувствую к ней. Всякий раз, когда она заводит разговор о каких-то своих парнях, меня всего начинает трясти. Кажется, если кто-нибудь из них войдет в этот момент, я его размажу по стенке голыми руками.
– Но она, по-моему, не благоволит никому сейчас? Ты же говорил, что Марта неприступна.
– И переменчива. Сегодня у нее никого нет, а завтра ее не остановит даже то, что Мопс по мальчикам.
– Ясно. А ты не пробовал с ней поговорить об этом?
– Она четко дала понять, что мы просто друзья, и все разговоры ни к чему не ведут.
Он затушил бычок, яростно втоптав его ногой в землю, и ушел в туалет. Я вытащил еще одну сигарету из пачки, повертел ее в руках, и засунул обратно. Воздух хранил дневной зной, но дул прохладный ветер и дышать стало намного легче, вокруг суетились торговцы различной снедью, бродили парочки, откуда-то доносились звуки музыки, живот настаивал на том, чтобы я вернулся внутрь и прикончил свою порцию жареного риса. Но мне хотелось сохранить этот момент в памяти. Я жив, где-то на другом конце земли, так далеко от дома, и так близко к цели путешествия. У меня появились друзья, и, возможно, совсем скоро я найду то, что хотела найти Кора. Или даже нечто большее. Желудок свело от волнения и радости, я представил себе небольшой дом на побережье, тихий зеленый уголок на террасе и легких джаз, доносящийся из глубин моего бунгало. Только Коры рядом не будет. Я буду там один. От этой мысли внутри все похолодело. Я попытался воскресить в памяти корины руки и лицо, но она расплывалась и ускользала от меня, превращаясь то в Энгу, то в Марту, то в полячку, с которой я познакомился в Пекине, и которая просила, чтобы я обзывал ее каким-то странным польским словом, пока она извивалась на мне в нелепых акробатических позах. И снова Марта.
