– Российская империя прекратила свое существование в сентябре тысяча девятьсот семнадцатого года, когда Временное правительство провозгласило республику. Если божий одуванчик тогда уже шил вещи, то, вероятно, мы сейчас имеем дело с Агасфером, – шепнул мне муж.

– Это кто такой? – еле слышно осведомилась Марина, которая ухитрилась услышать замечание моего супруга.

– Агасфер – легендарная личность, предание о нем возникло в Палестине, – начал объяснять Маневин, – итальянский астролог Гвидо Бонатти утверждал в тринадцатом веке, что в тысяча двести шестьдесят седьмом году в одном из монастырей жил современник Христа – Иоанн Буттадей, по-латыни – Johannes Buttadeus, его назвали так за то, что он ударил Иисуса во время его Крестного пути. Buttare – бить, Deus – Бог. Якобы этот человек после избиения Сына Бога сказал Христу: «Ступай мимо, иди на смерть». Иисус ответил: «Я пойду, а ты будешь жить до моего возвращения». В немецкой книге тысяча шестьсот второго года говорится, что мирское имя Иоанна Буттадея – Агасфер, и он пока бессмертен. Легенда об Агасфере послужила сюжетом для массы произведений. Гете, Шелли, Гренье, Сю, Жуковский – все они писали о вечном страннике.

Полковник вскочил и бодрой рысцой поспешил в коридор, Нина бросилась за ним.

– Александр Михайлович, вы куда?

– Клиентка уже приехала, – без стеснения соврал толстяк.

– Нет, – возразила Марина, выбегая за мужем, – она даже не звонила, твой телефон лежит на столе и молчит. Вернись, пожалуйста.

Я встала и подошла к окну, на гостевой площадке было пусто. В столовую снова вошли Марина и Дегтярев.

– Саша, в жизни большинства из нас рано или поздно случается событие под названием – свадьба, – торжественно заявил Маневин, – деваться некуда. Лучше просто пережить катастрофу! Нервничать бесполезно, спорить по поводу костюма пустая затея. Все равно тебя поймают, заставят влезть в неудобную одежду, причешут, засунут твои ноги в тесные ботинки. Прими это испытание достойно. Учти, если ты решишь высказать свое мнение, то, во‐первых, оно никому не нужно, во‐вторых, оно совершенно никого не интересует, в‐третьих, не затягивай процесс. Чем скорее ты влезешь в сюртук со штанами, тем быстрее неприятная процедура завершится. Это как клизма, не стоит смаковать постановку клистира. Если ты будешь сопротивляться, тебя переоденут силой. Покажи, кто в доме хозяин, иди сам на примерку. Ну представь, что на тебя несется танк. Что делать? Живо вырой окоп, свались на его дно, и гусеницы прокатят сверху, не задев тебя.

Александр Михайлович засопел и вдруг заявил:

– Хорошо. Я решил, что пойду на свадьбу в новой одежде. Это моя идея!

– Конечно, дорогой, а я, жадина, предлагала надеть старый наряд, – мигом перестроилась Марина, – но ты меня переубедил, что во время бракосочетания все должно быть новым!

– Включая невесту, – заявил Гарик.

Я вздохнула. Младший брат моей свекрови Глории сегодня почему-то долго сидел молча, наверное, ему в очередной раз нужны деньги, вот он и прикидывается паинькой. Но в конце концов Игорь не смог сдержаться. Да уж, змея умеет улыбаться, но от этого она не перестает быть змеей. А Гарик может при необходимости держать язык за зубами, но от этого не перестает быть Гариком.

Дегтярев и Мишель Рауль удалились.

Марина вскочила.

– Очень вас прошу, похвалите и пиджак, и брюки, и рубашку, и галстук, и носки, и туфли! Все сделано по моему личному дизайну. Саше непривычным покажется. Он просто несгибаемый! Если ботинки, то только черные! Сорочка всегда голубая, галстук серый. Костюм темно-синий. Точка! Но нельзя же всю жизнь ходить в одном и том же!

– Почему? – удивился Сеня. – Я постоянно покупаю черные джинсы и серые свитера.

– А я вообще в магазин сто лет не заходил, – задумчиво протянул Кузя, – у меня вещи долго живут и только хорошеют.

– Шмотки не коньяк, – вступил в беседу Гарик, – они от времени лучше и дороже не делаются.

– Прошу вас оценить первый образ, – объявил старичок, появляясь в столовой, – бруки и сорочка!

– Бруки, – шепнул мне Кузя, – какое слово забавное.

В комнату вдвинулся полковник. Я вытаращила глаза. На Дегтяреве были розовые бархатные штаны, напоминающие бриджи. Чуть пониже колен они сужались и завершались широкими отворотами, на которых сияли ослепительно-белые стразы. Далее шли светло-бежевые чулки, а лаковые туфли с золотыми пряжками полковник держал в руках. Торс толстяка упаковали в шелковую блузу с жабо и рукавами «летучая мышь». Воротник-стойку не застегнули, что слегка портило впечатление. И вся сорочка была расшита геральдическими лилиями, их еще называют королевскими или бурбонскими, или Флер-де-Лис.

– Офигеть, – вырвалось у Собачкина.

– Неожиданно, – протянул Кузя, – креативненько.

– Необычно, – высказал свое мнение Феликс, – но интересно.

– У нас тематическая свадьба, – затараторила Марина, – мы устраиваем вечеринку во французском стиле. Я – королева Мария-Антуанетта, Саша – Людовик, не помню какой номер.

– Шестнадцатый, – подсказала я.

– У французов было много королей, – сообщил Кузя, глядя в свой ноутбук, – советую позиционировать Дегтярева как Людовика Четырнадцатого.

– Я видела портреты Шестнадцатого, мне у него костюмы понравились, – уперлась Марина, – только цвет поменяла на розовый, он мой любимый и делает свежим лицо Саши.

– Четырнадцатый жил долго и счастливо, – уточнил Феликс, – а Шестнадцатого казнили вместе с Марией-Антуанеттой, им тогда еще сорока лет не исполнилось.

– Ужас! – ахнула Мариша. – Одежда у многих королей была одинаковая! Саша, ты не против стать Четырнадцатым?

– Мне без разницы, – согласился полковник.

– Когда устраиваешь тематическую свадебную вечеринку, – вдруг произнес незнакомый голос, – надо иметь в виду, что новобрачные повторяют судьбу тех, кого они изображают. Одно время в моду вошли бракосочетания в стиле гангстеров. И что? Почти всех тех молодоженов поубивали. Не надо искушать богиню судьбы.

– Кто это говорит? – удивилась я.

– Морис, мой подмастерье, – объяснил Мишель, – он прекрасно работает на свадьбах, советую пригласить его в качестве ведущего. Дружочек, не стойте в коридоре, заходите.

– Я стесняюсь, – ответили из коридора, – и потом, меня хозяйка не приглашала.

– Уважаемый Морис, сделайте одолжение, присоединитесь к нам, – попросила я, ожидая увидеть невысокого худого юношу лет семнадцати-восемнадцати.

– Спасибо, – ответил баритон.

Раздался кашель, и в столовую вошла полная дама в длинном цветастом платье. Я опешила. Морис – женщина?

– Людовику Шестнадцатому и его жене отрубили на гильотине головы, – с места в карьер начала она, – если не хотите, чтобы с вашей парой случилось то же самое, лучше смените короля на Четырнадцатого.

Марина кивнула.

– Вы правы, но костюм мы переделывать не станем. Давайте теперь покажем сюртук и застегнем воротник сорочки, а то неаккуратно выглядит.

– Есть проблема, – заявил Гарик, – я смотрел недавно киношку про Четырнадцатого. Он был жутким бабником. Не один раз женился, имел кучу любовниц. А Шестнадцатый жил себе тихо с королевой. Марина, ты подумай, что лучше: умереть на гильотине или всю жизнь отгонять от мужика бабцов?

– Гильотина давно запрещена, – заявила Морис, – теперь преступников расстреливают.

– В России мораторий на смертную казнь, – сообщил Кузя, – вместо нее ввели пожизненное заключение.

– Пусть останется, как решили, – изменила свое мнение Марина, – лично мне Шестнадцатый больше подходит. Саша, твое мнение?

– Согласен, – сказал полковник.

– И правильно, – одобрила его Нина, – зачем Мариночке тратить время и силы, объясняя, что ее мнение самое верное.

У меня замигал телефон, на экране определился номер Боковой, но я решила проигнорировать вызов. Галка имеет обыкновение часами обсуждать до предела важную проблему. Ну, например, такую: туи на участке надо стричь в виде шаров или конусов? Если я проголосую за первый вид, то подруга примется с жаром возражать и описывать, как хороши пирамидальные деревья. Но в тот момент, когда я соглашусь с решением Боковой и скажу: «Ты права», – вот в ту секунду подруга мигом «переобуется» и объявит: