— А где они сейчас? — девушка перевела взгляд на мужчину.

— Они? Они сейчас в земле, Мишель, — сглотнув, Себастиан прикрыл глаза. — Мне было пятнадцать, тогда я уехал учиться Америку, в пансионат. Отец настоял на том, чтобы я получил достойное образование. Сестра училась на третьем курсе, в Лондоне, и у неё выдалось свободное время — Лаура приехала погостить, точнее, она была на тот момент в самолёте. Тогда я очень сильно переживал, что не смогу пересечься с ней, потому что из пансиона меня не выпускали. С десятого на одиннадцатое апреля их убили. Отец был сильно изуродован — над ним долго издевались, как потом мне сообщили. Маму, вероятнее всего, пристрели сразу, она даже сказать ничего не успела. Работали профессионалы своего дела, ведь охрана была убрана быстро и без шума, хотя папа набирал лучших из лучших. Позже мне сообщили, что самолёт, на котором летела Лаура — потерпел крушение над Средиземным морем. В один день я потерял всех, кого любил по-настоящему. Позже, конечно, нашли этих ублюдков, и смерть их была мучительна. В подробности вдаваться не буду, тебе это неинтересно слушать. Меня перевели на домашнее обучение, и мной занимался Лоренцо, наш дворецкий. Тогда он был моим наставником, учителем, вторым отцом. Не самое лучшее детство, соглашусь, но я не хочу, чтобы Изабелла была подвержена тому, через что пришлось пройти мне. Я очень хочу, чтобы она видела счастливую полноценную семью, где всех друг друга любят. Белла достойна лучшего.

— Мне жаль, — единственное, что она смогла выдавить после такого откровения. Ни тени сожаления, ни сочувствия или ещё чего-то Мишель не испытывала. Если бы этот разговор произошел не при таких обстоятельствах, то возможно Мишель смогла бы подойти и обнять его, успокоить, сказать какие-то слова поддержки, но сейчас она даже на физиологическом уровне не могла испытывать ничего кроме боли и страха. Аккуратно перебравшись на кровать, девушка легла на живот, отворачивая голову от Себастиана.

— Да, я скучаю по ним. Уже не будет задорного смеха мамы, которая изо всех сил пыталась сделать так, чтобы мы с сестрой не видели всего ужаса. Лаура больше не будет играть мелодии на фортепиано. Мишель, она так красиво играла. Особенно по вечерам, когда собирался дождь, я лежал у неё на кровати и слушал. Изредка она подпевала себе, но считала, что поёт совершенно некрасиво. Полная ложь! Я был готов слушать вечность, как она исполняла «La di die»… Ладно, я что-то заговорился, — мужчина последовал за ней, забираясь на другую половину кровати. — Кстати, когда к твоим родителям поедем? Обещаю, что выкрою время для этого, — глаза Мишель расширились от удивления, а по телу снова прошелся неприятный холодок.

— Я не знаю… Зачем ты хочешь с ними познакомиться? — за одно мгновение Гальяно вспомнила причину их ссоры с родителями и смогла представить, каким могло бы быть знакомство отца и матери со Стэном.

— Во-первых, тебе нужно встретиться с родителями после долгой разлуки. Это самые важные люди в твоей жизни, Мишель. Во-вторых, они должны знать, что у них есть прекрасная внучка и такой красивый жених их дочери, — он глухо засмеялся, выключая ночник, стоящий на тумбочке.

— Не буду тебе перчить. Делай, что считаешь нужным, — девушка сдалась. Она могла бы возмутиться, послать его ко всем чертям и отказаться от этой затеи, но боялась сказать что-то против, ведь Стэн ясно дал понять, что всё будет так, как он захочет.

— Я настаиваю на том, чтобы мы поехали на следующей неделе. Сейчас твои раны должны немного пройти, потому что в таком виде родителям показываться не особо хорошая идея, — он посмотрел на девушку, и вновь ужаснулся. Даже сквозь темноту было видно, что его порка была слишком жестокой, даже для него. — Повернись ко мне лицом, я хочу видеть тебя.

— Давай спать, пожалуйста, сегодня был очень сложный день, — проигнорировал его просьбу, она вдруг ощутила, как мужчина придвинулся немного ближе.

— Не заставляй меня применять силу, Мишель. Я уверен, что сейчас ты хочешь этого меньше всего в своей жизни, — зажмурив глаза, девушка всё-таки повернула на него свою голову, а после, его грубые пальцы огладили пострадавшие участки. — Какая же ты у меня всё-таки красивая… А это заживёт скоро, не переживай, — приподняв уголок губ, он поцеловал её в нос, а после прикрыл глаза и погрузился в сон.

Эта ночь для девушки выдалась тяжёлой. Себастиан совсем скоро перевернулся на другой бок, что-то сонно бормоча под нос, а Мишель старалась не двигаться, ведь спина изнывала от нескончаемой боли, а перед глазами до сих пор стояла картина, как он величественно шёл в аэропорту, и из-за этого Гальяно охватывал страх. Всю ночь ей снились кошмары, и лишь под утро это всё закончилось. Встав рано с постели, мужчина оглядел Мишель и заметил, что одеяло сползло, а сама она дрожит, словно кленовый лист — в глаза снова бросились яркие, слишком заметно выделяющиеся на белоснежной коже раны. Поджав губы, Стэн подошёл ближе и натянул покрывало так, как оно изначально должно было лежать. Зашипев по сне, Мишель зарылась в одеяло ещё сильнее, и Себастиан покинул комнату.

Себастиан решил пойти посмотреть, проснулась Белла или ещё спит, ведь вчера оба родителя были слишком заняты, что бы уложить её спать. Приоткрыв дверь детской Стэна увидел, что Белла мирно спит, закутавшись в одеяло и прижимая во сне своего любимого медвежонка, Себастиан не смог не умилиться этой картине и тихо прикрыл двери. На секунду ему показалось, что где-то между рёбер неприятно закололо, неужели окаменелое сердце стало напоминать о себе? Себастиан сам усмехнулся своим мыслям, но вдруг понял, что неспроста он так рьяно защищают свою вновь обретённую семью, фальшивую, построенную на угрозах и жестокости, но семью. Мужчина просто не мог потерять самого родного человека во второй раз. Себастиан решил пойти на кухню и что-то перекусить, по пути ему встретился Лоренцио, который напомнил, что сам Дон недавно разрешил Франческе уйти в отпуск. Стан недовольно рыкнул и решил совершить подвиг, на который не решался со времён своего детства и юношества. Мужчина со свойственным громыханием стал доставать все принадлежности из кухонного гарнитура, чтобы самостоятельно приготовить кашу для Беллы и Мишель.

Дверь распахнулась так же тихо, как и закрылась ранним утром. В комнате что-то зазвенело, и рядом с прикроватной тумбочкой раздались звуки ставящейся посуды. Себастиан подставил пуфик и нежно провёл пальцами по спутавшимся волосам. Нагнувшись к девушке, Стэн поцеловал её в висок.

— Мишель, просыпайся, завтрак в постель готов, — урча, будто мартовский кот, он провёл кончиком носа от мочки уха вверх, зацеловывая каждое место, но девушка лишь вздрогнула и ещё сильнее зарылась в подушки. Тогда мужчина отстранился и нахмурил брови, сжимая челюсть. — Блять, давай открывай глаза и садись есть, иначе я тебе эту кашу на голову опрокину, ты доиграешься, — от его контраста в голосе стала пробирать дрожь и сквозь невыносимую боль девушка перевернулась на спину, а после подложив подушку, приняла полу лежачее положение тела.

— Прости, Себастиан, мне просто тяжело двигаться, я не хотела заставить тебя ждать, — опустив глаза вниз, Мишель потянулась за телефоном и открыв камеру, ужаснулась. Царапины из-за удара об зеркало раздуло ещё сильней, а из-за шлепка ладонью появился сильный кровоподтёк.

— Это уже не мои проблемы, — как ни в чём не бывало выдал Стэн, закатывая глаза. — Возможно скоро зайдёт Белла, и я не хочу, чтобы она видела этот ужас на твоём лице. Замажь как-нибудь эту страсть, а если ты ей что-то вякнешь по этому поводу, то искренне обещаю, этот самый кипяток, который налит в кружке, я следом вылью тебе на ноги, — оскалившись, мужчина вышел, оставляя Мишель наедине со своими мыслями.

Девушка несмело перетащила себе на коленки поднос с овсянкой и орехами, а рядом с ней стояли тарелка с фруктами и те самые блинчики с мёдом, от которых поднимался божественный запах, сводящий с ума. В кружке и правда находился горячий зелёный чай с ромашкой, который пить было практически невозможно из-за высокой температуры. Завтрак не занял много времени, ведь аппетит совершенно отсутствовал, и немного поковырявшись ложкой в каше, Мишель отставила тарелки, а после встала с кровати, прикладывая силу. Переместившись на пуфик, девушка начала замазывать последствия вчерашнего дня, шипя от прикосновений спонжа с повреждённой кожей. Стоило ей сделать последний штрих, как открылась дверь и в комнату забежала Белла, ведя себя достаточно шумно.