Вольник: “Да откуда это все?”

Ракетобой: “Тебя предупредили, что тут мины! Чем ты слушаешь, юнец?”

Вольник: “Строишь из себя дофига матерого рейдера? Я тебе еще покажу, кто лучше!”

Лург: “Так, прекратить грызню! Слушай, пацан, не знаю, откуда ты приехал, но сейчас ты едешь под моей командой, так что прекращай свои выходки, пока не огреб по-взрослому!”

Вольник: “Я воюю, как умею!”

Бризант: “Командир, это Бризант! Конвой готов выдвигаться!”

Лург: “Принял, выдвигайтесь. Бризант, на участке Е6 мы зачистили только мины и турели, патруль не встретили. Осторожнее там!”

Бризант: “Есть, начинаем движение!”

Мусорщики продолжили движение и поднялись в гору. Впереди дорога расширялась и была удобным местом для организации засады или усиленного блокпоста.

Лург: “Игорь, давай вперед и посмотри, что там за поворотом. Ракетобой, прикрой его!”

Игорь: “Понял.”

Ракетобой: “Есть, господин!”

“Немезида” выехала вперед и высунулась на половину корпуса, а в аккурат за её кормой притаился “Боколом”, готовясь таранить и рвать любого наглеца, что попробует приблизиться к громадине с автопушками.

Игорь: “Впереди блокпост! Две башни, четыре турели, два десятка машин. Нас поджидают!”

Лург: “Понял, на тебе турели и башни. Всем остальным в атаку и расколошматить их!”

“Тяжелый Награжденный” дал сигнал к атаке охотничьим рогом и поднял боевой дух всей партии. Даже Голиаф в этот момент стал крыть врагов более изысканными матюгами и метко стрелять, не говоря уж об остальных, которые будто срослись со своими машинами в единое целое, настолько метко они стреляли и ловко управляли машинами во время схватки. Бандиты отчаянно кружили и пытались хоть кого-то отсечь, но вместо этого только гибли под плотным огнем или неудержимой массой бронемобилей клана Творца Стали. Боевой запал был настолько велик, что вольник потерял над собой контроль и начал без разбору толкаться и стрелять как во врагов, так и в своих. Лург и Ракетобой поочередно ругались на его безумные метания, но отчитывать по рации посреди боя не было возможности. Отряд проехал дальше и за правым поворотом обнаружил еще бандитов, которые поджидали их и открыли огонь.

Ракетобой: “Остановись, пес ты бешеный! Впереди бочки!”

Вольник: “Плевать на бочки, я их в клочья порву!”

Ракетобой пошел наперерез своему непутевому товарищу, чтобы тот сбавил ход, но парень в тот момент явно забыл о том, что кроме педали газа существует еще и тормоз, а также повороты руля направо и налево. Машины проволоклись в клинче несколько метров, пока не оказались на участке с зажигательными бочками. Колеса “Боколома” задели сразу три штуки, потому его достаточно быстро охватило пламенем, в то время как машина вольника окончательно застопорилась.

Голиаф: “Ты что вытворяешь, козленыш?”

Ракетобой: “Хорошая охота… Жаль, что последняя.”

Лург: “Держитесь, я сейчас вытащу вас!”

Но попытка спасти бойца не увенчалась успехом - раздался взрыв газового генератора под кабиной “Боколома”, который покорежил раму и поджарил все, что находилось внутри бронированного корпуса. Зато после этого юнцу удалось отцепиться и уйти в сторону, укрывшись от вражеской стрельбы за горящим остовом и скалами. Перед глазами Лурга всплыла картина гибели старика Германа - снова появляется какой-то безбашенный псих, чья выходка стоит жизни хорошему мусорщику. Он уже хотел было потянуться за револьвером, но вовремя остановился, так как сперва надо было закончить бой. Из-за спины послышался очередной выстрел “Толстяка”, но пущенный снаряд летел явно не в сторону бандитов, так как ударился в паре метров от бронемобиля уцелевшего вольника.

Лург: “Голиаф, отставить огонь!”

Голиаф: “Я сейчас пришибу этого высерка!”

Лург: “Отставить, я сказал! Разберемся с ним позже. Сейчас задача важнее!”

Вольник: “Эй, пушкарь, поправь прицел! Чуть меня не разнес!”

Стиснув зубы, Голиаф сдержал порыв пустить в наглеца второй снаряд и помог соклановцам добить остатки бандитов.

До квадрата С5 дальнейшее путешествие прошло гладко. Где-то вдалеке звучали очереди и выстрелы крупнокалиберных пушек - это следующие за авангардом отряды зачищали оставшиеся рубежи обороны и патрули Курганщика. По радио то и дело проскальзывали возмущения и споры между бойцами клана и вольниками. Мусорщик уже понял, что было большой ошибкой брать в помощники совершенно недисциплинированных авантюристов, которые своими выходками замедлили продвижение и погубили нескольких хороших бойцов. Под конец дня вся колонна была вынуждена остановиться на поляне севернее С5 и отремонтироваться. В войске царила очень напряженная атмосфера - между бойцами клана и вольниками шли довольно грубые перепалки, а кое-где уже дошло до рукопашных схваток. Лург в сопровождении Мастера Джека и вооруженного Голиафа направился в сторону толпы спорщиков, которая собралась возле Живой стали Бризанта. Три выстрела из револьвера заставили людей расступиться и дать дорогу лидеру клана к очагу всей ругани. Перед Лургом открылась не самая приятная картина - Бризант потрепанный сидел на отвале своей машины, в то время как чуть в стороне четыре бойца пытались оттащить от него какого-то парня, пребывавшего в полном бешенстве.

Лург: “Какого черта здесь происходит?”

Бризант: “Да тут такое дело, командир - наши союзнички оказались совершенно не знакомы с такими понятиями, как “дисциплина” и “субординация”. Даже наш Голиаф может дать фору этим лоботрясам.

Разъяренный вольник: “Ты убил моего отца, сволочь!”

Бризант: “Так я что-ли виноват, что твой папаша как муха мельтешит у меня перед прицелом, когда я ему говорил сойти с линии огня?”

Разъяренный вольник: “Я тебя прикончу!”

Лург сделал еще один выстрел в воздух.

Лург: “Значит так - следующий, кто будет сейчас мутить воду, тот получит пулю. У меня и Голиафа патронов на всех хватит.”

Голиаф: “Да нечего с ними церемониться! Тут и черепахе понятно, что они не вольные бойцы, а засланные Курганщиком вредители. Ты сам слышал, что по рации парни передавали. Ракетобоя тот козлёнок в бочки столкнул и поджарил, этот псих Бризанту морду расколошматил…”

Боец клана: “Дог тоже погиб из-за этих придурков!”

Дальше зазвучали еще выкрики против вольников, которые своими выходками или неумелым поведением на поле боя погубили нескольких бойцов или причинили их машинам серьезные повреждения. В ответ звучала брань и неуклюжие попытки обвинить членов клана в таком же неумении воевать и плохом оборудовании. Из толпы к Лургу вышел Сорен и остановился перед ним, опустив голову. Лург и Голиаф насторожились, потому держали оружие наготове.

Лург: “Ты хочешь мне что-то сказать?”

Голиаф: “Только без трюков! Шевельнешься - убью!”

Сорен: “Господин Хитроллург, мне искренне жаль, что все это произошло. Я понимаю ваш гнев, но клянусь своей жизнью, что мы не вредители. Я просто хотел помочь правому делу в Пустоши и собрал вокруг себя группу вольных авантюристов. Похоже, я недостаточно хорошо их знал.”

Лург: “Да уж, серьезная ошибка была брать проходимцев с большой дороги…”

Вольник: “Какие мы тебе к черту проходимцы?”

Из-за спины прозвучал голос того молодого и неуправляемого водителя, по чьей милости Ракетобой окончил свой боевой путь в луже пылающего бензина. Лург взвел курок револьвера и выстрелил ему в грудь, что повергло всех вольников в шок, что с ними сейчас сделают то же самое. Сорен тоже испугался и сделал пару шагов назад. Мусорщик перенаправил ствол на него.