Теперь ему казалось, что он – пустой сосуд, жаждущий, чтобы его кто-нибудь наполнил. Но чем? Какими-то сведениями? Воспоминаниями? До того как он очнулся и побежал под дождем через то поле, память не хранила ничего. Дождь, подумал он. Вода. Очень хочется пить. Он понимал, что воды осталось совсем мало, она выдается строго по норме, и люди здесь не желают пить дождевую воду, потому что в ней содержатся какие-то химикаты или даже яды. Они едят конину, но лошади питаются травой, а трава орошается дождем. Выходит, они все равно поглощают химикаты дождевой воды. Он догадывался, что даже если прокипятить дождевую воду – этого окажется недостаточно, чтобы полностью ее обезопасить. Однако запасы чистой воды у них подходят к концу, а когда она совсем кончится, им в любом случае придется пить дождевую воду.

Этан понимал, почему люди боятся снова попасть в гущу битвы между горгонцами и сайферами, но чего еще они боятся, что еще заставляет их прятаться за этими каменными стенами и дрожать от страха?

Этан понятия не имел, как долго он спал. Джей-Ди принес ему пижаму, еще кое-какую одежонку, две пары джинсов с заплатанными коленями и парочку футболок, серую и темно-красную с логотипом группы «Блэк дистройер» в виде сжатого кулака, группы, песен которой он никогда не слышал… или просто не помнил, что слышал. Он взял ведро с песком, пошел в облицованную желтой плиткой ванную и кое-как соскреб с себя засохшую грязь. При свете фонаря рассмотрел свои ушибы в зеркало. Грудь от плеча до плеча была черная. Этан повернулся к зеркалу спиной и, едва не свернув шею, увидел на спине примерно ту же картину. Жуткие кровоподтеки. Он подумал, что, может быть, это к лучшему, если он ничего не помнит о том, как он их получил, потому что, наверное, это было очень больно.

«Очень хочется пить», – снова подумал он.

Но в кранах ни на кухне, ни в ванной не оказалось ни капли воды, да и унитаз был сух. Дейв объяснил ему, что свои дела он должен справлять в ведро, в котором ему принесли песок. Чтобы добыть хоть немного воды, надо идти в столовую, где выдают отмеренную порцию еды и питья, а столовая, по словам Дейва, после вечернего приема пищи крепко запирается и охраняется вооруженными людьми.

Этан поймал себя на том, что внимательно разглядывает синие и серебристые квадраты на стене напротив кровати.

Ему вдруг представилось, что они тают и стекают вниз струйками чистой и свежей, прохладной воды, образуя лужу на полу.

Он все продолжал смотреть, а синие и серебристые квадраты, казалось, мерцая и переливаясь, сливаются в единый, сверкающий на солнце бассейн.

«Бассейн, – подумал он. – Тут должно быть что-то такое… связанное с бассейном».

Но что именно, он не знал. Плавательный бассейн пуст, если не считать мусора, обломков садовой мебели и грязной лужицы дождевой воды в дальнем углу.

И все же… его не покидало настойчивое желание немедленно отправиться к этому бассейну, где он, возможно, поймет, что́ подталкивает его туда. Этан встал, надел футболку с логотипом, кроссовки и вышел в коридор, ведущий к бетонной лестнице. На полпути вниз по ступенькам он заметил на горизонте какие-то синие вспышки: то ли сверкала молния, то ли продолжались бесконечные сражения. Он дошел до автомобильной стоянки и по извилистой дороге направился к бассейну.

В Пантер-Ридже стояла полная тишина. Ночь была теплая и душная, чувствовалось приближение дождя. Окна в некоторых помещениях светились, там тихо мерцали язычки пламени керосиновых ламп или свечек, и Этан убедился, что он не один сейчас бодрствует. Огни горели и на сторожевых башнях: вооруженные пулеметами часовые несли службу круглосуточно. На площадке стоянки он увидел сидящих вокруг горящих ламп людей, их было шестеро. Взявшись за руки и склонив головы, они молились. Этан не стал задерживаться. Прошел мимо какого-то человека с волосами до плеч, без рубашки и босиком, в одних только джинсах; тот сидел на тротуаре, уткнувшись подбородком в колени.

– Ночью они нагрянут, – сказал он, увидев Этана. – Но меня не сожрут. Нет уж, не сожрут… подавятся.

Он взял лежащий рядом с ним пистолет и, оскалившись, приложил ствол к виску. В оскале было безумие. Этан двинулся дальше.

Совсем скоро он приблизился к плавательному бассейну, окруженному декоративной железной оградой с воротами. Большая часть ограды повалилась, ржавея от непрерывных, разъедающих железо дождей. Калитка была распахнута и висела на одной петле. Мелькнула мысль, что и жизнь многих обитателей здесь тоже висит, как эта калитка, на одной петле. Мальчик подошел к краю бассейна и заглянул в него, но увидел то же самое, что мельком видел и раньше: обломки сломанных стульев, еще какой-то мусор в самом дальнем углу, в луже воды глубиной в несколько дюймов. Выщербленная табличка гласила: «Глубина – 5 футов, нырять запрещается».

И больше ничего.

«Ничего здесь нет», – подумал он.

Хотя…

«…что-то же должно быть».

В памяти всплыли образы синих и серебристых квадратов: вот они сливаются и, сверкая, превращаются в чистую воду.

Этан спустился по ступенькам в бассейн. Покрывающая дно синяя краска потемнела, потрескалась и стала шелушиться, обнажая серый бетон. Дно имело едва заметный уклон. По прямой линии, проходящей посередине бассейна, Этан прошел дальше, в более глубокую его часть. Под грязной дождевой водой глубиной дюйма четыре кроссовками нащупал дренажную трубу.

«Ну и что здесь такое?» – задал он себе вопрос.

«Ничего», – последовал ответ.

По растревоженной его кроссовками воде прочь от него поплыл мусор.

Он пошлепал вокруг дренажной трубы – ему вдруг показалось, что именно это сейчас нужно сделать. «Да есть здесь что-нибудь, наконец, или нет? – думал он. – Чувствуется какое-то глубокое, скрытое движение… как и там, на стене, когда синие квадраты слились с серебристыми…» Этан еще немного постоял, пытаясь почувствовать нечто такое, чего он и сам не знал, и, снова шагая посередине, двинулся обратно, в ту сторону, где глубина бассейна была меньше. У него появилось отчетливое ощущение, что нечто невидимое совсем близко, и все-таки…

– Какого черта ты здесь делаешь? – вдруг раздался над ним резкий голос.

Этан посмотрел направо. У бассейна стоял Дейв Маккейн с «узи» на боку, ствол которого смотрел куда-то к востоку, в сторону от мальчика.

– Я слышал, как хлопнула твоя дверь, – сказал Дейв. – Я ведь живу совсем рядом. Что ты тут делаешь? Воду добываешь?

– Нет, сэр, – ответил Этан, глядя в лицо Дейва. Внешний вид мужчины свидетельствовал, что нынче он еще не ложился: одежда на нем была та же, что и днем, и вдобавок бейсболка. – Просто вышел прогуляться.

– Что ты мне тут лапшу на уши вешаешь?

Этан подумал, что лучше всего сказать правду. Как он сам ее понимает.

– Я просто почувствовал, что мне обязательно надо сюда прийти.

– Да? Решил искупаться посреди ночи?

– Нет, сэр. Просто очень тянуло сюда, вот и все.

– С чего бы это вдруг? Пить захотелось?

– Не в этом дело… – помотал головой Этан. – Мне, конечно, очень хочется пить, но Оливия сказала, что дождевую воду пить нельзя. Поэтому вы пьете только воду из бутылей.

Он вспомнил про комнату, в которую его посадили вначале, про обследование, которому его подвергли. Вспомнил о том, что сказал доктор Джон Дуглас: «Мы хотим убедиться в том, полностью ты человек или нет». Этан все понимал, но ему хотелось услышать, что скажет Дейв.

– Вы считаете, что дождевая вода ядовита, так? И все из-за этих пришельцев? – Он поднял голову и посмотрел туда, где по небу метались синие всполохи. – Как она действует на людей? Превращает их в существ, которых вы убиваете?

– Мы этого еще не знаем, – ответил Дейв. – Мы не знаем, зачем какие-то твари приходят сюда в человечьем обличье. Может быть, прежде они были людьми, а те, – он мотнул головой в ту сторону, где на горизонте вспыхивало небо, – конструируют из них всяких чудищ. Думают, люди для них игрушки. В общем, ни черта мы пока еще не знаем.