– Я знаю, как с ними бороться, уже наблатыкался; оставьте мне оружие и включите в свои ряды, точнее пошлите вперед. Ваш корабль – источник серьезнейшей биологической опасности. Это просто клоака, чертова задница, адская жопа, плывущая по волнам.

– Это не ваша проблема, вы – нарушитель, проникший в пространство, представляющее частную собственность. Согласно инструкции по мерам борьбы с пиратством и незаконными вторжениями, я имею полное право вас уничтожить в случае вашего неподчинения.

У нее там и в самом деле психопрограмма исполняется. Давить ей на совесть все равно, что заводной игрушке.

– Господи, какая собственность? «Тайна крупных состояний сокрыта в преступлении», – это еще Бальзак сказал.

Однако цитата из Оноре де Бальзака не произвела на госпожу Бонакасси никакого впечатления. Она взвела курок своего «Вальтера», ее палец начал уже давить на спусковой крючок, а татушная змейка на шее стала цвета грозового неба.

– Е-мое, я не хочу, чтобы меня убивала дамочка с красивой круглой попкой, пусть меня кокнет какой-нибудь грубый мужлан, которого потом за это будут круглосуточно жарить в аду на его же прогорклом жире.

Нет, ничего не изменить, моя голова – легкая мишень, как в тире. Мгновение, и мои мозги на стене, а я в лучшем мире. Или вероятнее, что в черном погребе навсегда.

Но в следующее мгновение вспышка, ослепление. В слепящем облаке я двинул кому-то из охранников левой рукой, похоже, нарисовал «незабудки» под глазом, еще одному локтем под дых. Около моего уха свистнула пуля, и я рванулся вперед. А затем кто-то ухватил меня за руку – я догадался по мягкой ладошке, кто это – и потащил.

Я стал что-то различать пару минут спустя. Смеющаяся Надя и ухмыляющийся Ман. Мы где-то в подсобке для интеллектуальных пылесосов, которые дружно попискивают и помаргивают светодиодами, обмениваясь информацией по прошедшей уборке, но не проявляют никакой агрессии.

– Оторвались?

– Пока что. У нас есть бомбочки-ослепушки, а также хлопушки-вонючки и козявки-липучки. Мы же революционеры. Но, кажется, Бонакасси все же разглядела меня…

– Ты называешь ее просто Бонакасси? Это ж мама.

Девочка тряхнула головой.

– Не могу ее называть мамой или как-то вроде, она ведь словно биоробот себя ведет. Бонакасси вообще никогда мне не рассказывает ни о чем, только дает мне задания – научиться играть на фортепьяно, нарисовать картинку, выучить физику. Вот и все общение с ребенком. Для нее существует только работа.

– Хорошо же, что работа, а не вечеринки какие-нибудь и не пьянки с мужиками.

Надя стала старательно перевязывать мне кисть, рассеченную нитями-невидимками, своей банданой, помахивая жесткими прямыми волосами, – как у персонажей аниме.

– А вы, Кид, думаете не только о работе и не только о себе, вы лучше. И неважно, что вы забавный толстяк, вы – крутой. Я бы хотела, чтоб у меня была такая мамаша, как вы; точнее, папаша.

«Батавия». Огонь

Через динамички трансивера, смонтированные мне в височные кости, прямо в голову с рычанием ворвался сигнал пожарной тревоги: где-то на нижних палубах пожар. У моих ребят, наверное, это хозяйство было покачественнее имплантировано, они даже не поморщились.

Сейчас и ежу понятно, не только специалисту по пожарной безопасности, кто-то от чего-то избавляется. К примеру, начальник склада сам поджигает его, чтобы скрыть следы хищения крупы и тушенки, а потом пишет слезливый рапорт: «Ой, не доглядели». А начальство из «Зефф Итернити» таким образом скрывает ляпы, допущенные при проектировании деймов; монстры на нижних палубах должны сгореть или задохнуться от продуктов горения.

– А теперь послушайте, несовершеннолетние граждане мажоры, что скажет старший опытный товарищ в моем лице. Надо убраться с этой палубы, пока ее не заблокировали. И во главе колонны пойду я. Если вы, дети, не представляете, как ходят колонны во главе с колонновожатым, со знаменем и барабаном, то просто ступайте за мной след в след.

– След в след? – переспросила Надя. – Но это же не мокрая земля, следа не видно.

– Да я фигурально, русские всегда так говорят, а ты потом догадывайся, что бы это значило.

Разобравшись, ребята бросились исполнять указание, как самые дисциплинированные гансы и фрицы.

В коридоре почувствовался запашок горения, что мне сразу не понравилось. Вдобавок воняло конкретно тем самым неаппетитным веществом, несмотря на всю систему универсальной защиты. Ирония судьбы – именно «говном» прямо или косвенно называли гордые олимпийцы нижестоящие страны и народы. И сейчас данное вещество сильно давало о себе знать. То ли прорвало канализацию, то ли целый табун пассажиров очень сильно перебздел.

Выйти с палубы еще можно было, но обычные трапы перекрыты, так что остается линять через аварийный шлюз.

– Ман, быстренько махни рукой перед сканером двери, должна же опознать.

Задрайки двери отошли, и это внушало оптимизм, только вскоре после выхода из шлюза я наткнулся на какого-то типа, едва лбами не столкнулись, будто он меня поджидал. И хорошо, что детишки топали сзади.

И хотя обычно психика не настроена на сюрпризы, я уловил, что человек наводит на меня ствол пистолета калибра 3-мм, который как раз выходит из интракорпорального вкладыша около его запястья. Калибр вроде жалкий, а стреляет иглозарядами, что распускаются в теле жертвы подобием крючковатого цветочка, разрывая заодно внутренности. Про применение этих штук – ооновскими силами против боливарианцев и спецназом Атлантического Альянса против ополченцев Новороссии – видеозаписей полно в темнонете. Я отметил, что этот тип очень высокий – вроде того шестого бандита, который не успел добраться до меня в Технонезии. И представляет он службу безопасности «Батавии», судя по нашивкам.

Говнюк из секьюрити был совершенно готов ко встрече со мной и собирался выстрелить. Рефлексы, по счастью, сработали у меня вовремя, я не стал терять времени на сентенции: «Позвольте, вы меня с кем-то путаете». Уклонился в сторону, заодно отводя стреляющую руку противника, затем заехал ему коленом в живот и, когда он согнулся, приложил сверху локтем по черепу. И в конце совместного упражнения распрямил этого типа удачным апперкотом, попутно отправив в нокаут.

Нет, показалось, что отправил. «Нокаутированный», который только что упал с немалым грохотом, вдруг выгнулся отличной дугой, опираясь на руки и ноги – прямо гимнаст с чемпионата мира. И следом резко вернулся назад в вертикальное положение. Вот это акробатика!

Его стреляющая рука опять протянулась в мою сторону, отчего я сам резво шлепнулся на задницу – от испуга, конечно, а не потому, что такой ниндзя. И пучок разящих игл прошел поверх хохолка моих оставшихся волос. Все-таки удалось притормозить этого типа, одной ногой зацепив его за щиколотку, а другой ударив под колено. Он снова завалился. И надо же, непробиваемый какой, опять встал в ту же позицию – дугой. Только на этот раз он не выпрямился, а пошел этакой раскорякой ногами вперед. К нам. Тут и железная Надя взвизгнула.

Жутковатое зрелище, прямо скажем. Даже я почувствовал, как шевелятся последние волосы у меня на макушке. Голова у того типа свисает вниз, но шарит взглядом выпученных глаз, как корабельный прожектор. И суставы у него работают в обе стороны.

По счастью, и на «Батавии» были щиты с инструментами для борьбы с пожаром, в том числе и гламурные блестящие топорики, весьма отличающиеся от своих грубых собратьев с военных кораблей той поры, когда я служил. Но и у гламурного топорика было лезвие, которое я совершенно невежливым образом загнал в лоб оппонента, как только он меня догнал. Хорошо загнал, потому что и за детей испугался. Притом почувствовал, как ломается кость. Однако этот тип и с проломом во лбу не остановился, как будто мозг у него в другом месте. Пришлось разок ему добавить для надежности – по шее.

Наконец человек из секьюрити смирно улегся на спине, загнув под себя руки и ноги и напоминая огромного издохшего жука.