И вот Прыг-Прыг совсем рядом. Он не видит меня, глаза затянуты бельмами, но, похоже, что чувствует. Неожиданно нижняя челюсть его раздвоилась, разойдясь на две половинки, и из нее выскочил, прямо-таки выпрыгнул сосательный хоботок с остроконечным острием…

Я выстрелил, когда остроконечный хоботок оказался в десяти сантиметрах от моей шеи. С такого расстояния не промажешь, на лицо мне брызнула густая темно-зеленая кровь.

Пока я общался с Прыг-Прыгом, меня со всех сторон окружили драуги, мелькая бельмами и громко булькая от возмущения. Сейчас их типичное «вау» превратилось в агрессивное хоровое «вай-вай». Вроде незрячие, а меня чувствуют. И сейчас они явно злее стали. Наверное, потому, что я «обидел» маленького упыря. Окружили толпой, как будто раздавить готовы. Одному из них пропорол крисом мантию, прорвался из окружения, несмотря на недовольное уханье прочей публики.

Это ненадолго замедлило бы развязку. Облепили б меня слизняки снова со всех сторон и осталось бы только помереть от омерзения, если б не ринулся я на прорыв, вверх по трапу, который окружал котел. На трапе через каждые двадцать ступенек горизонтальные платформы. А где-то вверху, по идее, должен быть выход на следующую палубу.

Однако на второй платформе мне встретилась пара бдительных биомехов типа франкенштейн: на лбу у каждого логотип и штрихкод корпорации «Стейно». Заметны следы от степлера на шее и разный цвет кожи на лице и туловище; их сшивали из трупов разных рас. «Ребята, так здорово, что я вас нашел, где ж вы раньше-то были, а то монстры кругом». В самом деле, куда ни шагни, только эти беспредельщики, так что теперь и биомеху порадуешься.

Однако франкенштейны не откликались на мои приветствия и преувеличенно дружелюбные жесты. Их суровые лица, снятые с мертвых боевиков и натянутые на карбоновый овоид искусственного черепа, презрительно кривились, а рты издавали лишь тонкий пульсирующий звук, с помощью которого они, очевидно, обменивались информацией друг с другом. Их мозги, оживленные антинекротическими агентами, исходили из рассуждений, что монстры – это свои, пассажиры, а я – нарушитель, посторонний объект, который надо нейтрализовать. Их руки оснастились пучком кривых клинков, и те выглядели, как очень длинные когти. На лезвиях, заточенных до одноатомного предела, играл интерференционными узорами свет.

Холодное оружие – это разумно, огнестрельное может нанести ущерб важному оборудованию. По мнению франкенштейнов, я должен был обделаться от страха, после чего они бы, наверное, заулыбались и предложили бы мне туалетную бумагу. Так оно едва не вышло. У меня вместо солнечного сплетения – черная дыра нарисовалась, и на сердце тоска зеленая, да что ж такое сегодня?

Я толкнул на них тележку транспортера. Но эти черти легко перемахнули через нее. Я едва успел вильнуть в сторону, а когти-клинки атакующего франкенштейна высекли искры из ограждения платформы. Ясно, что они частично люди и поэтому соблюдение первого закона роботехники для них не обязательно.

Три выстрела отбросили одного франкенштейна и притормозили другого, однако особого ущерба им не нанесли. Осталось четыре патрона, как любезно мне показывает прозрачный магазин. Большую часть обоймы Прыг-Прыг уже израсходовал на кого-то или что-то – так что лучше поберечь.

Тогда спасай, крепежная цепь, которую я подхватил на нижней платформе. Хлестнул ею с поворотом. Один ее конец, обмотавшись вокруг играющей шарнирами шеи биомеха, прилетел обратно ко мне – в левую руку. Второй биомех сразу прыгнул ко мне. Я хлестнул вторым концом цепи, который обмотавшись у него вокруг шеи, вернулся в правую руку. Рванув в просвет между биомехами, оказался позади них. Они развернулись ко мне, цепь дополнительно намоталась на их шеи, столкнув головами, отчего один из них отрубил коготь другому. Самое время подхватить трофейный коготь и ретироваться. Только не по трапу.

Оттолкнувшись от ограждения платформы, я перепрыгнул на трубу, идущую от резервуара со сжатым воздухом. Тарзан не Тарзан, но неожиданно получилось. Пробежал по трубе до резервуара – метрах в двадцати от меня неширокая посадочная площадка лифта.

Спрыгнул на аварийный трапик и в две секунды там. Да только на площадке меня встретил еще один монстр, тоже вполне фабричного производства.

Это технозоид-арахнид, изначально разработка «Медузы» для сил специальных операций Атлантического Альянса. Хелицеры, генетически позаимствованные у паука, но откалиброванные под человеческий рост, щелкали и играли разрядами, показывая заимствования у электрического ската.

– Пожалуйста, оставайтесь на месте и сохраняйте спокойствие, – сказал технозоид приятным мягким баритоном.

Хорошо, что я не послушался. Арахнид внезапно атаковал меня, я с испуга воткнул в него трофейный коготь, и правильно, что не свой крис. Технозоид стал глубже нанизываться на коготь, чтобы педипальпами приобнять меня, а хелицерами дотянуться до моего горла. Легко самурайствовать, имея регенерацию поврежденных тканей а-ля гидра. Я отпустил коготь и резко сделал шаг назад – противник по инерции полетел с площадки носом вниз, мне оставалось только немного задать ему направление.

Рядом останавливается лифт, внутри человек в комбезе техперсонала. Вместе едем вверх. Пока не будем изъявлять радость от встречи с нормальным человеческим существом.

Лифт, поднявшись из машинного отделения, минует несколько уровней и останавливается на палубе номер десять. Человек собирается выходить.

Словно полетели среброкрылые бабочки и я почувствовал в ворохе его внутренностей компьютерную шину расширения, потом заметил и крохотный штрихкод у него на мочке уха. Значит, это тоже биомех, который выполняет команды, выходящие из стека. Дальше была короткая схватка, которую я начал с подножки, а продолжил, засунув ему руку в рот по локоть и отсоединив кабель питания, идущий от аккумулятора в позвоночнике к его главному мотору. По ходу дела он мне, блин, чуть руку не откусил. Но я, вытащив заглушку из своего шейного разъема, вставил туда чип-идентификатор, который сколупнул с решетчатой перегородки, защищающей и охлаждающей спинтронные мозги биомеха.

Теперь я назвал цифру – почти наобум – и кабина лифта послушно проехала до палубы четырнадцать. Вышел в тропический лес, почти как настоящий, в три яруса. Внизу папоротники огроменные и бамбук в два моих роста. Стрекот цикад оглушает, птицы перекрикивают капуцинов, воздух напоен жаркой влагой, камень под пальцами почти как настоящий, и мох на нем. И листья как листья, почти. Только немного шевелятся, показывая себя гетеротрофами. А в воздухе как будто рассеяны серебристые и золотистые искорки, которые понемногу притягиваются ко мне, создавая посверкивающую ауру. Это ж пресловутые деймы. Только их мне и не хватало.

Обойдя скалу, я увидел водопад, разбивающий голубую гладь озерка, – поток изливался вроде как с «небес» этого мира. Такая идиллическая картина, плеск прозрачных вод успокаивает и даже завораживает. Вдруг сверху упало тело – в гроздь больших пузырей, предусмотрительно сотворенную мощными поверхностно-активными веществами на зеркале водоема. Следом второе тело, третье. Ничего криминального, чистая развлекуха. Вот уже группка счастливых моложавых людей с легкостью полубогов пробежала мимо меня, скрывшись в лесу. Ноль внимания на мою персону, потому что трофейный чип обозначил меня биомехом с таким-то идентификационным номером.

А немного погодя – я еще не успел разобраться, куда мне двигаться – пришлось срочно обернуться на шум.

Те, кто недавно выглядели шаловливыми полубогами, возвращались из леса. Игры закончились. Грузные, отечные, со свисающими животами и отвисшими щеками. Слизь, просачивающаяся сквозь череп, слепила волосы. Заплесневевшие глаза. Пузыри на шее. Из глоток доносятся булькающие звуки «вау». Почва чмокает под голыми разбухшими ступнями, на которые не налезет никакая обувка. С ними что-то происходило и очень быстро, инфекция, что ли, подействовала; никакие деймы их не спасли. Они трансформировались в драугов!