– Ты как? – я осторожно прошла в комнату подруги.

– Не знаю. Я не знаю, как я должна быть, – она присела на кровать.

Соседки Лизы не было в помещении, потому мы могли спокойно пообщаться.

– Это ты мне скажи. Твой отец не поможет нам? Ты уверена?

Но я могла лишь отрицательно покачать головой. Он не поможет нам.

Глаза девушки заблестели кристальными слезами.

– Алекс, мне страшно.

– Лиз, мы все можем исправить. И мы исправим! – я подлетела к ней, прижав ее руки к своей груди. – Все будет хорошо.

– Я кое-что слышала сегодня, – она вытащила кисти из моих объятий. – Сатана что-то задумал, и мне кажется, что он не собирается нам простить все наши выходки. Завтра состоится какая-то новая казнь.

– Что? Откуда ты это узнала? – я опешила.

– Я была в библиотеке сегодня. И за стеллажом слышала два голоса. Один из них точно принадлежал Сатане. Не знаю, с кем он общался. Я не рискнула выглядывать.

– Вот так новость. Зачем ему это?

– Понятия не имею. Но если он будет продолжать следить за нами… Нам вряд ли удастся найти заклинание.

– Мы что-нибудь придумаем! – я заглянула в глаза рыжей. – Слышишь?

– Да… – ее голос был потухшим.

– Хочешь, я побуду с тобой, пока не вернется Юла?

– Спасибо, – она мягко улыбнулась и зарылась в одеяло.

Последний час мы лежали молча. Полагаю, к приходу соседки, Лиза уснула, и я вернулась к себе.

Было ли мне сложно наедине со своими мыслями? Больше нет. Потому что внутри поселилась вместо отчаяния – надежда. И моя голова была занята только тем, как можно вернуть Каса и семью Лизы обратно.

Как только я натянула на себя пижамные штаны, готовясь ко сну, мне послышался шорох в ванной. А затем последовал шум разбившегося стекла. Я подумала, что вернулась моя соседка.

– Мэн? Это ты? – но ответа не последовало.

Я сделала несколько шагов к дверям ванной комнаты и дрожащими руками потянулась к ручке.

Скрипучая дверь поддалась и передо мной открылась картина разбившегося зеркала. Я с облегчением вздохнула. Видимо гвозди не выдержали мощную раму.

Я переступила порог и вновь услышала шорох за спиной.

Нет. Я накручиваю себя. Обернув голову и убедившись, что никого нет, я принялась собирать большие осколки в урну.

Но вдруг снова шорох. И за ним приближающиеся шаги. Быстро приближающиеся шаги. Я схватила один из кусков острого стекла, и меня хватким движением отбросило к стене. Грудь сдавило. Будто по мне проехался грузовик и раздробил мои кости, которые уже никогда не срастутся.

Я упала прямиком в очаг разбитого на мелкие кусочки зеркала. Они впивались мне в кожу, разрезая мою плоть. Доля момента и я лежала в собственной крови. Воздух в легкие попадал судорожными глотками. Только опустив взгляд на свое тело, я осознала, в чем причина. Один из огромных, грубых осколков торчал из моего живота.

С трудом мне удалось поднять голову, и я увидела ростом около двух метров телесную форму. Она напоминала скелет разлагающегося человека. Его синевато-багровая плоть была, словно, покрыта синяками. Когтистые пальцы были ободранными, а тонкие липкие руки – покрыты черными язвами, сквозь которые можно было разглядеть треснувшие, грязные, пожелтевшие кости, которые выглядели достаточно древне. Его шкура была серой, внутри которой, казалось, обитали какие-то существа. И его бесформенная голова, вместо лица которой – скелет, с двумя рядами заостренных зубов и углубленными отверстиями вместо глаз и носа.

Я впервые видела именно этого монстра, но я точно встречалась с этими черными, как мгла, глазами.

Темный рыцарь.

Я не должен был даже проходить около дверей ее комнаты. Но Каса больше не было. Больше некому было ее защитить.

А еще я не поверил ей. Я знал, что она готова рискнуть своей жизнь, ради дорогих ей людей. Ради Каса.

От этой мысли мою грудь сжало, но я справлялся с этим и раньше.

Не имеет значения, что она чувствует ко мне. Но, когда я говорил другу, что убью ради нее миллион – я был правдив, как никогда.

Она заслуживает этого. Она всегда готова отдать свою жизнь за близких ей людей. За это я ее ненавидел. Самопожертвование – ничтожный поступок. Он никогда не оправдан. Это привилегия слабых людей, не способных решать проблемы другими силами.

Но в этом была вся Алекс. И она не была слабой. Ее самопожертвование говорило о ее светлой и чистой душе. Именно потому я не мог себе позволить омрачить ее. Меня всегда преследовали лишь смерти и сопутствующая боль. И чем ближе я становился к своему наследию трона Короля ада, тем больше жестокости окружало меня. Я не хотел такой участи для Ал. Она не заслуживала через все это проходить.

Потому единственное, чем я мог утешить себя – это наблюдать со стороны. Наблюдать, как она строит свою жизнь с моим лучшим другом и все подобные неприятные вещи.

Было бы здорово перевестись в другую школу. Но я не мог. Не мог оставить ее сейчас без защиты.

Всю накопившуюся боль я складывал в коробочку и откладывал в дальний ящик, надеясь, что никогда не придется его открыть.

Что я собирался делать, когда она снова вспомнит? К тому времени я надеялся исчезнуть из ее жизни навсегда. Она заслуживала счастья. Я не мог ей этого дать, в отличие от Каса. Потому мы должны были вернуть ангела. Не ради него, не ради меня. Ради нее.

И вот я вновь стою на первом этаже, приближаясь к этой чертовой двери. Я чувствовал ее энергию за сотни миль. Я точно знал, что она внутри. Не было нужды проверять это.

В ста метрах я услышал шум, и времени для раздумий больше не было.

За миллисекунду я переместился в комнату Ал, и такой картины я точно не ожидал увидеть. Она истекала кровью, но была в сознании.

Темный рыцарь, или по-другому – аббадон, стоявший на расстоянии вытянутой руки от девушки, заметил меня и бросился в мою сторону.

Жар стал подниматься из недр моего сознания. Сначала он овладевал моей кровью, растекаясь по ней и разносясь по всему организму, а потом и разумом. Все произошло за считанные мгновения. И вот уже мои зрачки горят, а кожу обжигает смертельный огонь. Пламя сочилось из меня, прорываясь наружу с самой глубины моей души. Минимальное движение рукой, которая тоже искрилась красным огнем, и рыцарь бьется в агонии от боли. Его плоть вспыхнула, как спичка, и он свалился к долу земли. В этот раз я не стал медлить, а действовал наверняка.

Пока аббадон горел, я со скоростью света навис над ним, захватив по дороге острый скол, и вонзил его точно в черное сердце существа.

Его тело обмякло. Из открытой раны просочилась густая, как смола, черная жидкость. Он сдался. Жизненные силы покинули его.

– Ал?!

Девушка отключилась, но я слышал ее тяжелое, медленное дыхание. Она жива. Это было главным.

Я приземлился на колени рядом с ней.

Около ее недвижимой руки валялся окровавленный кусок зеркала. А вторая рука крепко прикрывала рану, из которой не останавливалась течь красная смесь. Он зацепил внутренние органы.

Я легко отодвинул ее ладонь, и накрыл раненое место своей.

Последние потоки моей горячей энергии пронеслись по венам, и теплым воздухом проникли в тело Александры. Рана стала затягиваться. А через несколько минут и вовсе зажила.

Перенеся ее на кровать, и укрыв пуховым одеялом, я ждал. Ждал пока она придет в себя. Пока ее ссадины исчезнут.

– Сатана… – прохрипел голос девушки.

– Что? Что ты сказала?

– Он не отпустит нас…

Я вскочил с кровати, но остановил себя до того, как вылетел в коридор. Нужно умерить пыл. Нужно дождаться, чтоб Алекс восстановилась.

Но в ночи она не проснулась. И к утру тоже. Время встречи с ребятами подходило, и они вот-вот должны были появиться тут.

Я сидел на стуле, ожидая, чтоб кто-нибудь вошел через эту дверь и присмотрел за ней.

За пять минут до оговариваемого часа послышался стук снаружи, и вошла Мэнди.