– Светлана, ты заказала кулер? И этот еще, как его… У рекламщиков спроси, что там с нашим баннером. Пока не рявкнешь, не дождешься.

– Заказала, Владимир Витальевич. Рекламщикам позвоню чуть позже, менеджера нет на месте.

Владимир Витальевич помотал головой, переключился на посетителя:

– Так. На чем мы?.. Да! Расскажите о себе, молодой человек. Чем раньше занимались? Почему сюда пришли? – и снова принялся бумаги. – Я вас внимательно слушаю… – добавил он протяжно.

На этот раз Азат постарался подготовить более-менее сносную речь:

– Я – Азат. Раньше помогал отцу в мастерской, он обувь ремонтирует. Тогда ремонтировал. Потом в магазинах товар выгружал. И вообще, разным понемногу.

– В строительном деле есть опыт?

– Нет, но я бы хотел научиться.

Директор оторвался от своих дел, открыл рот, собираясь что-то сказать, но задержал взгляд на лице Азата молча. Потом указал на дверь:

– Выйдем, потолкуем.

Надо заметить, директор обладал прекрасной памятью на лица.

Они вышли из кабинета, и директор молча, вальяжной походкой с руками в карманах, медленно направился к раскрытому в конце коридора окну. В помещение вошел горячий воздух, слегка доносивший запах города. Отсюда открывался самый обыкновенный вид, ничего особенного: торговые комплексы, новостройки, загруженная дорога со светофорами, снующие туда-сюда жители и гости разных мастей. Но именно этот вид демонстрировал типичный и отточенный по часам образ жизни большинства, от которого так старательно пытаются отойти продвинутые мечтатели.

Лицо Владимира Витальевича приняло серьезный и в то же время спокойный вид, как будто из кабинета вышел совершенно иной человек. Он смотрел куда-то вдаль с задумчивым видом.

– Знаешь… Ничего особенного, ничего удивительного в этом нет. Нет… Моя молодая помощница – ты ведь заметил, что она очень молодая? – она небестолковая, но попала в бестолковую волну манагеров. Я пристроил ее сюда, потому что племяннице друга нужна работа. Ее прошлое чистое. И мозг такой же. Не хотел ее пугать, так что лучше тут поговорим.

– Вы о чем? – Азат насторожился, по рукам прошло напряжение.

– Посмотри на этот город. Муравейник. Хорошо, что мы не знаем историю каждого, на пустой страх отвлекаться меньше будем. Здесь сотни таких, как она, и намного меньше таких, как ты.

– Я не понимаю. Вы меня знаете?

– Я был тогда в судебном зале, лет пять назад. Или четыре? Да, точно, четыре.

Азат обратил на него вопросительный взгляд.

– Не имеет значения. Короче, подобные места мне надоели. Я ушел в бизнес полностью, раньше он был зарегистрирован на жену, теперь все переписано на меня. Да, так живется куда приятнее. А тюрьма способна на исправление личности. Она дает много времени на осмысление. Так вот. Ты ведь давно понял, что теперь запросто в так называемое приличное общество со своим прошлым не войдешь, да? Но ты пытаешься. Ты готов жить с ЭТИМ прошлым. Это хорошо. Если мы, не будем давать шанса таким, как ты, общество лучше не станет. И все же я не готов рисковать. Во-вторых, новостройки – это всегда большие деньги. При всей твоей возможной честности, если кто узнает прошлое, непременно найдется кто-то, кто этим воспользуется. В строительстве часто деньги «куда-то деваются». Я слишком многословен, да? Ну, ты меня понял.

– Вы говорите, что нужно давать шанс. Так дайте мне его. Я быстро учусь. Хотя у меня нет диплома, но я смогу, – это звучало по-детски наивно, и Азат сам себя почувствовал маленьким мальчиком рядом со взрослым дядей.

– Погоди, погоди, не спеши. Я давно в строительной сфере. Где только ни работал и встречал разных людей. И бывших преступников в том числе. Говорят, бывших не бывает, да? Но я знаю, что бывают. У каждого свои причины на отступление от морали. Пока я еще не в числе тех, кто способен дать шанс. Это деловой город. Тем более могу найти людей с опытом.

Он чувствовал, что улица его снова ждет. Ей все равно, кто ты. Может, Азату подсознательно хотелось туда, и поиски чего-то стабильного были исключительно ради гарантии выживания. В идеале представлялась красная дорожка богемной жизни, а потом Азат смотрел на свое отражение в зеркале или в луже и думал избитое: «Кого я обманываю?»

Несколько дней первой недели прошли в одном русле. Азат уже неоднократно пытался написать новую композицию. Но постоянно что-то мешало: то селились на сутки, потом суматошно покидали комнату, то кто-то по пьяни ошибался дверью, то никак не получалось сосредоточиться банально от жары. Больше всех нашумели три женщины в противоположном крыле. В середине тихого часа оттуда послышались голоса, тон ежесекундно повышался и перешел в крики. «Плохому танцору и пол мешает, но это чересчур», – и Азат опять отложил гитару и блокнот с ручкой. Какой-то спор на базарном жаргоне заглушал все вокруг, вмешавшегося щуплого охранника никто не слушал. Сначала чемоданы перебрасывали с кровати на кровать, потом на пол. Кульминацией стал такой размашистый удар кулаком высокой молодой девушки в челюсть соседки, что та распахнула дверь своим довольно плотным телом. За сценой наблюдали все, кто находились внутри. Да, здесь это равно событию. Надо только хлеба и зрелищ. Участкового звать не стали, случай замяли, и двое покинули места, выплескивая эмоции до самой двери. «Надо валить отсюда при первой же возможности», – твердо решил Азат.

Утром из банка вышел господин среднего роста плотного телосложения утонченного стиля. Его белый костюм со шляпой, лакированными черными туфлями и глянцевой тростью идеально подчеркивали аристократичную походку. Готовясь закурить сигару в ожидании такси, он был внезапно отвлечен какой-то песней в звучании гитарных струн. Трудно понять за солнцезащитными очками четвертой степени, что он подумал. Господин только хмыкнул и провел пальцами по седеющей аккуратной бородке. И все-таки рука музыканта невольно дрогнула, заметно сбив ритм. Подъехал автомобиль, и мужчина скрылся.

Десятки людей бесконечно сновали мимо, Азат наблюдал и постепенно изучал публику. На днях приобрел мобильник старого образца в магазине подержанных товаров.

В конце концов, Азат устроился бариста в кофейню. Здесь ни то что опыт не требовался, а хозяину вообще не важна история нанятого человека. Было очевидно, что он устал от количества этих историй. Также он находил свой бизнес слишком мелким для интереса профи по легким деньгам. Если в стране добрая половина бизнеса ведется бесчестно, и эта бесчестность всевозможных сортов, самые алчные и опытные сидят там. А со всеми вероятными проблемами на этой нише вполне по силам справится благополучно. Так что история какого-то бариста не имела значения. Так он считал.

– Меня мало волнует твое прошлое, а интересует лишь моя касса. Клиент должен быть доволен, чтобы вернуться снова. Это понятно?

Никаких оформлений, все на честном слове: отработал, получил, свободен. Такое место Азату вполне подходило. У окошка появилась пока еще пустая банка с надписью «Коплю на отпуск». «Да, – подумал Азат, – пусть это называется просто отпуском». Здесь у него сложились добрые отношения с двумя ребятами из соседних закусочных. Иногда попадали в одну смену, но словно и не виделись не столько из-за клиентуры, сколько по причине корпоративных правил. Один из них, звали его Игорем, искал сожителя по съемной квартире, и Азат незамедлительно перебрался в новое жилье. Несмотря на слабую звукоизоляцию новенького панельного дома, обложенного кирпичом, он с облегчением почувствовал значительно больший комфорт после общежития. Плюс никаких тараканов. Помимо работы сожитель заочно получал высшее образование, так что Азат часто был предоставлен сам себе. Это было как раз то, что нужно.

Сейчас было «окно», за час до конца стандартного рабочего дня обычно никого не было, парни болтали втроем на улице, попивая кофе.

– Завтра выходной. Может, в клуб?

– Вадик, заколебал ты со своими клубами! До пенсии будешь там тусить? Каждые выходные одно и то же, – отреагировал Игорь, который и подселил к себе Азата.