Начать эту книгу можно парафразом гамлетовской реплики, типа:

«Бедный Йурик! – Я знал его. Это был человек неистощимого позитива и бесконечного обаяния».

Его вспоминают в первую очередь в контексте сотрудничества с «Кино». Однако, хотя Виктор Цой и был знаковым этапом в биографии знаменитого продюсера, вместе они были – всего ничего.

Поэтому мне интересным показалось вспомнить ЮША за рамками «киношной» эпопеи, о которой и без того написаны тысячи статей и десятки книг.

Здесь без какой-то особой системы собраны мои заметки конца 90-х и начала нулевых.

Обстоятельства сложились так, что Юрий провёл «на зоне» без малого двадцать лет – впервые сел совсем молодым человеком (на момент ареста в январе 1970 ему было всего 24 года), затем ещё дважды.

Примечательно, что «Шпис» занимал в тюремной иерархии вполне почётное место менеджера и «организатора производства». Да, свои способности он сумел реализовать и в условиях несвободы.

Я познакомился с Юрой буквально через пару недель после его третьего, финального освобождения. Дело было за кулисами какого-то рок-действа, которое мы посетили с Константином Эрнстом.

Айзеншпис сам подошёл к нам и представился. Со своей фирменной улыбкой признался, что тот факт, что я упоминал его в публицистических расследованиях, значительно облегчало ему коммуникацию с лагерным руководством, хотя считаю, что Юра чрезмерно переоценивал значение журнальных пассажей с упоминанием его имени. Думаю, потому, что и сам прежде всего был заточен на пафос и, скажем так, понты. Что в целом свойственно мэтрам музыкального бизнеса.

Про понты музыкант «Технологии» Владимира Нечитайло вспоминал:

«Из метро «Спортивная» мы на один из концертов шли пешком с тяжёлой аппаратурой. Рядом со стадионом «Лужники», где должен был проходить концерт, загрузились в белый лимузин, торжественно подъехали к главному входу. Был создан ажиотаж, когда мы вылезали из этого лимузина, нас снимало телевидение, фанаты визжали. А после выступления этот же лимузин довез нас до выезда из «Лужников», и мы снова сели в метро. Это был айзеншписовский стиль работы – пускать пыль в глаза, понты дешевые кидать. Он посмотрел, что Пугачева подъезжает на лимузине, значит, и «Технология» не хуже должна быть».

Улыбчивая мягкость разговора – море обаяния, но все же выглядел Юрий Шмильевич на момент нашего очного знакомства так себе: металлические зубы + джинсовая «варенка», уже стремительно выходящая из моды. Ну ещё и сломанный нос, к тому же.

Доводилось читать досужие байки, что нос ему, де, сломали в лагере. Сам «Шпис» утверждал, что это детская травма. Ему было шесть, когда какой-то мальчишка постарше ударил его в лицо ногой. Ну, просто так, без какой-либо предыстории конфликта.

Юра вообще старался не конфликтовать с людьми, он был человеком компромисса.

За все годы нашего знакомства я лишь дважды с ним повздорил.

Первый раз, когда он напал на моего коллегу журналиста Шавырина, а второй раз мы конфликтнули у него дома. Дело было так. Меня бесила его привычка запаковывать пульты бытовой техники в этакие целлофановые «гандоны». Делалось это для того, чтобы гаджеты не теряли товарный вид (Шмильевич без конца покупал + перепродавал аппаратуру).

Нет, Айзеншпис не был скупердяем, напротив, помню его щедрым, готовым одалживать деньги на произвольный срок (подозреваю, не только мне), внутренне с ними расставаясь.

А тогда он пригласил нас с женой на прослушивание нового альбома «Технологии». Пока хозяин колдовал на кухне, я снял эту целлофановую «защиту» с пульта и включил запись. «Шпис», вернувшись с подносом, обнаружил сей «вандализм» и принялся нудно огорчаться. Ну, я и наговорил массу обидных слов, после чего покинул продюсерское логово.

Ретроспективно признаю, что был неправ: если ты в гостях, соблюдай устав хозяйский. Мне по сию пору неловко из-за той нелепой сцены и поэтому считаю необходимым отстаивать репутацию Юры, который может быть и не для всех был продюсером мечты, но отличался безупречной «понятийностью» + лояльностью.

Мне досадно, когда Юру числят банальным уголовником, спекулянтом да валютчиком. Ведь он реально стоял у истоков советского рока (группу «Сокол» имею в виду, хотя, повторюсь, его многие запомнили лишь в связи с «Кино»).

Да, Юрий занимался и проходными вариантами. Помню (дело было в лужковском клубе «Монолит», зиц-председателем коего служил Айзеншпис в середине 90-х), как подогнали ему аванс (по-моему, Cadillac Escalade или Lincoln Navigator) за работу с певицей из Нальчика Екатериной Чуприниной, работавшей тогда на бэк-вокале у Льва Лещенко. Этот внедорожник стал частью контракта с ресторатором Александром Волковым (известным в тусовке как «Саша Жопа»). Ну и вскоре зрители узрели исполнительницу шедевра «Муси-пуси» (Саша Волков, по словам Юрика, перечислял Максиму Фадееву от 25 до 40 тысяч долларов за каждый трек) – Катю Лель.

Но всегда были артисты, в которых «Шпис» вкладывался собственными активами, включая здоровье и дух.

Так вот, возвращаясь к нашему знакомству.

ЮША искал перспективный рок-коллектив, чтобы красиво литься в тусовку. Я, как сейчас помню, рекомендовал ему «Наутилус», а вот Эрнст посоветовал команду Виктора Цоя; это был сентябрь, а в августе мы с Костей посетили крымские гастроли «Кино» и Львович с его продюсерским наитием оценил харизму «киношников». (Об очном знакомстве Юрика с Цоем в саду «Эрмитаж» на Каретном ряду помнит свидетель той встречи Олег Толмачев, но об этом – ниже).

Впрочем, я не считаю, что именно с подачи Эрнста у «Кино» появился «продюсер»; таких советчиков не менее полудюжины припомню. Ведь Юрий опрашивал тогда веерно, буквально всех и каждого. А сам был при этом – абсолютный интуитивист: даже если бы, допустим, лишь немногие сватали бы ему Цоя, Шмильевич, думаю, все равно сделал бы выбор, исходя исключительно из собственных «представлений о прекрасном».

Да, спрашивал, слушал, принимал к сведению, но выбирал-то всегда не разумом, а, скажем так, душой.

Кстати, общие знакомые попрекали меня впоследствии за ремарку в фильме 2011 года «Человек, который зажигал звезды» (где я крайне неосмотрительно титрован был словом «друг»), суть которой сводилась к тезису – если бы Юра слушал советы, в том числе и мои, то на уговоры Билана не поддался бы и этот проект никогда бы не стартовал (от подобной затеи его, между прочим, и Бари Алибасов отговаривал, но «чуйка» у «Шписа» уникальная была).

Как мы знаем, Билан состоялся.

Потому что ЮША прислушивался, но не слушал.

Между прочим, прислушиваясь, именно Юрик ввёл в наш лексикон пафосное слово «презентация»; так он post factum обозначил пресс-конференцию, приуроченную к выходу знаменитого «Чёрного альбома».

Я ту «прессуху» вёл по его просьбе, отказавшись от рождественских каникул. Так вот, после того как мои соседи по президиуму – сам «Шпис», гитарист «Кино» Юрий Каспарян, басист Игорь Тихомиров и французский промоутер группы Натали Минтц – ответили на вопросы журналистов, последняя посоветовала наречь действо «презентацией».

Юрик француженку услышал.

Да и «продюсером» именно по её совету Юра стал себя величать. До этого его позиция обозначалась скромным термином «директор».

В интервью, которое ЮША дал европейскому порталу Exrus (за несколько месяцев до смерти), на вопрос журналиста «Марк Рудинштейн говорил, что профессия «продюсер» до сих пор не утверждена Госдумой. Получается, что в России есть продюсеры, но нет такой профессии», ответил: