Данил тут же наскочил на оказавшегося в горизонтальном положении соперника и принялся остервенело мутузить его. Тим пытался брыкаться, уворачиваться, отползать, однако ничего не помогало. Осипов обрушивал на задиру град тумаков, в которые вкладывал всю злость, накопившуюся в нём.

Остолбеневшие от неожиданности Яков с Забитом с изумлением наблюдали за тем, как колотят их главаря. Азербайджанец лишь просипел:

– Аллах Всемогущий…

Драку прекратила воспитатель, вбежавшая в зал с возмущёнными криками. Ей пришлось буквально с мясом отдирать от Тимофея освирепевшего Данила.

– Ну-ка прекрати! Прекрати сейчас же! – завопила Галина Семёновна. – Ишь, какой бузун! Удумал мне тут потасовки устраивать? Куда глазища свои бешеные выпучил? Ты ненормальный что ли??!!

Данил, нахмурив брови, отвёл взгляд в сторону. Его слегка трясло. Вспышка гнева погасла, и на её место пожаловало осознание произошедшего. Мальчик поймал на себе осуждающие взгляды окруживших место побоища одноотрядцев, отчего испытал жуткий стыд.

А Диана? Она вместе с остальными журит Осипова за содеянное и поражается его жестокости? От сих мыслей делалось только хуже.

Перепуганный Тимофей, дрожа от пережитого стресса, отполз к стене, и Яков с Забитом подняли его на ноги.

– Придурки, Вы почему не вмешались? – взъелся на друзей светловолосый хулиган.

– Мы даже сообразить ничего не успели, – оправдывался панк.

– Ога…чёт тупанули, Тим, – подхватил азербайджанец.

– В следующий раз я Вас за Вашу тупость с лестницы спущу! – пригрозил лидер шайки. – У нас не киносеанс! Нас перестанут бояться, если каждый будет долбиться в моргалы, пока бьют другого!

– Ты точь в точь мой дядя Абдуррахман, тот вечно на своих баранов ругался… – вспомнил Забит и процитировал. – Зарэжу, парэжу, мохнатые скотины!

– За что он Вас с братом так не взлюбил? – неосознанно подколол друга Яков.

– Он, вообще-то, животным говорил, – обиделся азербайджанец.

Во время их беседы к воспитателю, держа в руках очки с треснутым стеклом и обломленной дужкой, обратился заплаканный Савва с размазанной по лицу кровью:

– Не ругайте Даню! Он не виноват!

– Господи! С тобой-то чего приключилось? – ахнув, удивилась Галина Семёновна.

– Понимаете, Данил заступился за меня! Он никого не хотел обидеть! Тимофей сам спровоцировал драку, – всхлипывая, изъяснился пухляш.

Воспитатель вздохнула и ответила:

– Что ж, придётся разбираться…

6

Капитан Трофимов неохотно вылез из милицейской “четырки” и, крепко потянувшись, проследовал к подъезду древнего четырёхэтажного дома, расположенного на самой окраине большого города.

В этих чрезвычайно неблагополучных районах всё выглядело серо и тоскливо. Здания, покосившиеся и мрачные, не превышали в высоту пяти этажей. Их стены покрывали выбоины и потёки, а некогда жёлтая краска во многих местах уже давно отколупалась.

Данная часть Гродска заросла высокими тополями и карагачами, плотной стеной перекрывшими всякую видимость на близлежащие окрестности. Искорёженный асфальт пошёл буграми и трещинами. Он буквально стоял дыбом и из его расщелин лезли кучи разных сорняков.

Детская площадка представляла собой собрание различной непригодной для игр рухляди, ржавой и сгнившей. Когда-то озорные девчонки и мальчишки пользовались здешними качелями, высокой горкой, песочницей и каруселью. Теперь всё это было сломанным. Ребятишки, однако, несмотря ни на что, весело резвились на сём клочке. Они являлись теми немногими, кто напоминал Алексею, что данные районы ещё жилые.

Вообще контингент здесь собрался не богатый, но достаточно пёстрый. На углу готовящегося под снос здания курили дамочки с растрёпанными волосами, одетые в крайне вызывающее шмотьё: рваные джинсы и майки с декольте, сильно обнажающим часть их грудей. В стороне от них, по уходящей вглубь зарослей тропинке, брела компанию из пяти парней, участники которой громко выразительно матерились и шатались от куста к кусту, едва держась на ногах. Также на соседней улице у хлипкого заборчика на куске поролона дрых бомж, чьё лицо покрывали мерзкие язвы, а длинные засаленные волосы спадали прямо на закрытые глаза.

Следователю жутко не нравилась территория старого Гродска. Он её просто не выносил, и ему хотелось поскорее убраться отсюда.

– Пашка, куда пропал? – не оборачиваясь, окликнул лейтенанта Трофимов.

Сергеев стоял у самого края отвесного склона и смотрел вниз, на устланный здоровенными лопухами пустырь, где возвышался полуразваленный заброшенный дом с рассохшимися оконными рамами без стёкол, позади коего шелестели джунгли высоких деревьев. От последнего третьего этажа строения не осталось практически ничего, кроме нижних контуров из красного кирпича. Крупный пролом в стене первого этажа открывал вид на захламлённые внутренности здания.

Услышав Алексея, лейтенант примял зачёсанные набок волосы и лениво обернулся. Старший по званию уже беседовал с тремя облепившими его бабушками на крыльце четырёхэтажки.

Вздохнув, Павел поплёлся к ним, под дырявый козырёк.

– Значит, когда, говорите, исчезла Ваша урна? – открыв блокнот, приступил к выяснению деталей капитан.

– Две с половиной недели назад, – запинаясь, озвучила одна из женщин.

– Она, получается, находилась вон там? – указав пальцем на погнувшиеся железные ножки рядом со скамейкой, предположил Алексей.

– Всё верно, – подтвердила другая пенсионерка.

– Как Вы обнаружили пропажу такой драгоценности? В какое приблизительно время? – с серьёзным видом уточнял Трофимов.

– Значится, я вышла…часов в десять утра. Её уже тогда не нашлось. Я, обычно, сижу на лавочке, читаю газеты на свежем воздухе, общаюсь с подругами… – начала подробно излагать женщина, поспешно прерванная капитаном:

– В десять утра она окончательно испарилась, – повторил Алексей и сделал пометку в своём блокноте. – Опишите, пожалуйста, как выглядела жертва вандализма?

Немного поразмыслив, бабушка ответила:

– Круглая, синяя, с идеально ровной поверхностью. К дну вроде бы сужается.

– Угу, с ровной поверхностью, к дну сужается, – конспектировал капитан.

– А ног у неё случайно не было? – едва сдерживая смех, поинтересовался Сергеев.

– Пашка, заглохни! – оборвал его Трофимов, чьи губы всё же расплылись в улыбке. – Кхе-кхе…продолжим. Во сколько часов Вы видели урну в последний раз?

– Последний раз я видела её примерно в два часа ночи. Понимаете, у меня бессонница. Даже таблетки порой не помогают. В подобных случаях я люблю запереться в туалете и поразгадывать кроссворды. Но тогда я пошла на кухню. Навела себе чаю, по обыкновению положила в него две ложки сахара и достала сушки. Грызть столь задеревеневшие вкусности себе дороже, поэтому я сперва обсасываю их, размягчаю слюной и потом уже жую, – Алексей терпеливо внимал, периодически закатывая глаза и нервозно постукивая каблуком своего ботинка об асфальт. – Перед тем как сесть за стол, я выглянула в окошко. Урна была на месте. На детской площадке околачивалась какая-то скверная компания. Правда, для наших районов ничего удивительного…

– Ох, точно! – подхватила пенсионерка с тростью, теснящаяся позади всех. – Здесь постоянно мелькают подозрительные лица. По ночам спать невозможно! Крики, вопли, смех. Мы милицию и вызываем! Только что толку? Покажетесь раз, потом только обещаетесь. Никакого дела до нас нет! При том, что я – уважаемый человек! Прошла Великую Отечественную войну! – поведала женщина и выставила вперёд грудь, где красовалась награда. – Это орден” Красного знамени”…

– Я всё понимаю. Поймите и Вы нас. В городе полно убийств. Расследование пропажи урн…

– Никого не интересует, – цокнув, закончила речь капитана пенсионерка.

– Вы неверно трактуете мои мысли. Мы относимся со всей серьёзностью к каждому вопросу. Проблема в том, что у нас катастрофическая нехватка кадров. Приходится сортировать дела по степени их важности и целесообразно распределять имеющиеся силы. Наш профиль – маньяки. С гражданами работает участковый, сегодня мы лишь временно заменяем его, – разъяснил офицер.