Знакомые деревья. Дуб, берёза, сосна, бук, граб, ясень. Когда человечество пробудилось ото сна невежества, они стали его частью. Воплощением венца эволюции. Люди запомнили их и взяли с собой. Новые растения и животные не появлялись уже несколько миллионов лет. Семипан стоял перед кустом с мелкими зелёными листочками и не мог понять, что это за вид. Не шиповник, не лещина, не бересклет. Вообще не похоже на то, что могло расти на широте снега. Человек следил за движениями веточек, наклонив голову на бок. Ни единого дуновения ветерка, ни дрожи земли. Листья шевелились, имитируя естественные движения, распространяя вокруг соблазнительный аромат. Мужчина невольно сглотнул слюну, наполнившую рот. А потом поднял огнемет и спалил растение, не заботясь об остальном лесе. Куст запищал, заверещал, метнулся в сторону человека и опал на землю, корчась в агонии. Венерина мухолова тоже вкусно пахнет. Для мух.
По спине пробежала дрожь. Он уже умер так однажды. Воспоминание из дурного сна всплыло вместо настоящего - его догоняет, убивает и пожирает триффид. Ни один клон не вспомнил бы момент смерти, как бы часто оригинал ни обновлял базу памяти. Но сухого рассказа хватало на годы кошмаров.
Семипан осторожно обошёл кострище и двинулся дальше. С каждым днём незнакомых растений и животных становилось всё больше. Лес из парка превращался в опасную дремучую чащу.
- Я устала, - простонала Фарида и села прямо на землю.
- Давай пройдём ещё немного. Здесь не безопасно, - мужчина с досадой обернулся.
- Не могу-у-у...
Его спутница легла на спину. Её черные, засаленные волосы тут же испачкались сажей. Пара корешков шевельнулась, будто хотела схватить девушку за шею и замерла. Фариде было лет пятьсот, но выглядела она на двадцать. Смуглая кожа, прямоугольное лицо, тёмные глаза. Не красавица. Её видавший виды, местами рваный, покрытый пятнами комбез и запылившиеся полусапожки вызывали лишь чувство брезгливости. Рядом лежал серый полупустой бесформенный рюкзак.
- Ладно, отдохнём, - вздохнул Семипан. - Всё равно все энергетики на тебя угробили.
Мужчина сел рядом с ней на корточки. Сам он был раза в три моложе, но выглядел старше - лет на тридцать. Светлая кожа, светлые волосы, белые глаза с чёрной точкой зрачка. Его простые брюки и рубашка совершенно не подходили для походов. Потрёпанные, зато без пятен и дыр. В шнурках любимых растоптанных кроссовок застряли листья и репей.
Лес продолжал жить своей жизнью: шуршать, скрипеть, ухать и кричать. Люди молчали, казалось, даже не дышали. Неподалёку хрустнула ветка. Мужчина резко поднял голову, прислушался, принюхался, недоверчиво сощурившись. Бросив взгляд на подругу по несчастью, он встал и пошел посмотреть, что там, впереди. Фарида осталась лежать, даже не проводила его взглядом.
На поляне кружились в беззвучном танце три абсолютно одинаковые девушки. Рыжие кудри струились по голым плечам и спинам. Голые ноги легко ступали по земле, оставляя росчерки крови разорванными мозолями. Дебелые груди подскакивали в такт движениям. Мужчина невольно шагнул вперёд. Ветви шиповника предательски зацепились за штаны и зашуршали. Девушки тут же прекратили танец, оглянулись, прижимаясь друг к другу.
- Кадисса, - выдохнул он, едва шевеля пересохшим губами.
- Семипан, Семипан, - пропела одна из девушек, пока две другие обнимались и страстно целовались.
Он знал эту дразнилку с детства. "Семипан, Семипан! Ты седьмой обезьян!". Имя Семипан и означало "седьмая обезьяна". Чуть ли не самое распространённое в космосе. Только в его классе было ещё шесть Семипанов, что вызывало ещё больше смеха у однокашников. Семь Семипанов пошли купаться в море. Семь Семипанов резвились на просторе. А один обезьян возьми да утони. Шесть Семипанов дальше пошли. А какой по счёту ты?
Кадиссы снова начали танцевать, будто невзначай, по чуть-чуть приближаясь к мужчине. Движения завораживали, а тела так соблазнительно двигались, что хотелось откусывать жадно, кусками и, не жуя, глотать. Мужчина вздрогнул, скидывая наваждение.
Когда-то, в другой жизни, он любил следить за ней. Тайно преследовал, прятался, выхватывал взглядом каждое движение тела. Не больше. Кадисса меняла мужчин, как перчатки. Связаться с ней означало впасть в полную зависимость от её капризов. А вот если просто любоваться ей... девушка прекрасно знала о слежке. Похоже, ей это нравилось, потому что никаких шагов она не предпринимала. Говорят, он следил за ней в тот день, когда она подхватила паразита. Воспоминания об этом миге остались у прежнего Семипана. Клону оставалось довольствоваться лишь снами, искажённым отражением воображения.
- Тебя тоже уже разок убили, - проворчал Семипан, направляя на девушек огнемёт.
Кадиссы закричали разом, когда пламя объяло их. Огонь поменял цвет кожи с алебастрово-белого на угольно-чёрный. Волосы взвились вверх в огненном вихре. Вскоре крики прекратились. По поляне разнёсся аппетитных запах жареного мяса. Мужчина не заметил, как по щекам его потекли слёзы. Он нажимал на гашетку до тех пор, пока не кончилось горючее. Тела девушек уже упали, плоть слезла с костей, а он продолжал жечь.
Шесть Семипанов отправились в космос. Шесть Семипанов летали между звёздами. У одного обезьяна лопнуло в скафандре стекло. Пять Семипанов не нашли его. А какой по счёту ты?
- Чёрт! Чёрт! - он вернулся к спутнице, с размаху швырнул оружие на землю.
Фарида продолжала лежать, бессмысленно глядя в небо. Только по движению грудной клетки можно было понять, что она жива.
- Там... там было три Кадиссы, - мужчина ударил кулаком по дереву. - Я помню, как Август убил её... я... они даже не пытались убежать, просто кричали и горели! Кричали и горели! Какого фига?
- Это не Кадиссы, это зомби, - тихо ответила женщина, не меняя ни позы, ни выражения лица.
- Какие ещё нафиг зомби?! - Семипан взмахнул руками. - Зомби - это мертвяки, которые мозгами питаются.
- Настоящие, - тихо и бесцветно ответила Фарида. - Их мозг и тело захватил паразит. Он делает их во всех смыслах соблазнительными. Может ориентацию им поменять. Любое пристрастие. Всё, чего они сейчас хотят - секса. Или чтобы их поели. Паразиту сойдёт любой физический контакт. Ему плевать на мораль и на нормы.
