– В общих чертах. Что там у них произошло? – все также холодно поинтересовался президент.
– Теракт. Прямо на их главной площади. Во время парада, – рублеными фразами начал рапортовать госсекретарь. – Взорвалась вся трибуна, где был Бутин со всем своим выводком. Вряд ли кто остался в живых. Включайте телевизор. Там на всех каналах показывают это зрелище…
– Хорошо, – перебил его ликование Трамп. – Подъезжайте ко мне и прихватите всех из Первого списка.45
– Да. Я уже всех оповестил. И сам уже еду к вам. Минут через двадцать буду у вас.
– Хорошо. Собираемся в ситуационной комнате, – сказал президент и тут же отключился.
На протяжении всего недолгого разговора секретарь находился здесь же, застыв все в той же подобострастной позе.
– Помоги мне одеться, – буркнул президент ему, начиная снимать с себя пижаму.
После того, как секретарь помог президенту засунуть негнущиеся от подагры ноги в штанины брюк, Трамп поминутно кряхтя и чертыхаясь (при своих можно было не стесняться и не скрывать своей старческой беспомощности), начал одевать рубашку. Верный Френки и тут было кинулся помочь шефу, но был отстранен властной дланью:
– Ступай, разбуди Джареда. Я хочу, чтобы он тоже присутствовал на совещании.
– Не извольте беспокоиться, господин президент. Его сразу провести в ситуационный зал или сначала вы хотите переговорить с ним до того, как там все соберутся? – спросил он президента.
– Ты сначала попробуй его разбудить, – усмехнулся президент и сделал неопределенный жест рукой, для посвященных должный означать, что аудиенция окончена и, следовательно, приводить никого не надо. Дальнейшее облачение он продолжил уже самостоятельно, хоть и пришлось повозиться с пуговицами, долго не желавшими подчиняться дрожащим в треморе пальцам.
Джаред Кори Кушнер – тридцати восьми летний красавец, в прямом смысле «владелец заводов, газет, пароходов» – зять нынешнего президента через его дочь Иванку и его старший советник по вопросам геополитики, а по факту негласный проводник израильских интересов, по случайному стечению обстоятельств сегодня ночевал в доме тестя вместе с супругой. Поэтому секретарю Трампа не составило большого труда переместиться из западного крыла Белого дома в восточное и робко постучать в массивную дубовую дверь спальни любимой дочери сорок пятого президента. Как и следовало ожидать, с первого раза у него ничего не получилось. Здоровый и крепкий организм молодого человека, находящийся в крепких объятиях Морфея, проигнорировал скромные постукивания. На более громкий и настойчивый стук отреагировала Иванка, толкая острым локоточком своего благоверного в бочину:
– Джаред, Джаред, да проснись же! В двери стучат. Не слышишь, что ли?! – шипела она ему в ухо.
– А? Что? – не понял тот спросонья, с трудом разлепляя веки.
– Вставай! В двери кто-то стучит, – повторила она уже более громким голосом.
– Кто там!? – все еще сонно воскликнул молодой человек.
– Господин Кушнер, это я – Фрэнки, секретарь господина президента, – послышалось из-за двери.
– Иду-иду, – пробубнил Джаред, обернув вокруг своих чресел какое-то подвернувшееся полотенце и приоткрывая дверь в коридор. – Что случилось, дружище?
– Господин президент, настоятельно просит вас пройти в ситуационную комнату. Дело не терпит отлагательств, – слегка виноватым голосом доложил секретарь, впрочем, не собираясь вдаваться в подробности.
Просьбами такого рода, да еще и высказанными пол пятого утра, как правило, не принято манкировать, поэтому Кушнер кивнул и пробормотал, уже теряя остатки былого сна:
– Хорошо. Сейчас я оденусь и подойду.
– Ну что там?! – накинулась на него Иванка, как только за секретарем закрылась дверь.
– Твоему отцу срочно понадобилось лицезреть мою скромную персону, – не без юмора ответил он на вопрос жены.
– Пятый час утра! Что могло стрястись такого, чтобы он поднял тебя в такую рань?! – продолжала недоумевать молодая женщина, до подбородка натянув на себя одеяло.
Он в ответ лишь пожал плечами, присев на край кровати и надевая носки.
– Может «толстый Ким»46рехнулся и отдал приказ атаковать нашу базу на Гуаме или того хуже – на Гавайах? – со знанием дела допытывалась она у мужа.
– Вряд ли, – улыбнулся он ей.
– Почему же?!
– Потому что, когда уже летят ядерные ракеты, то не имеет смысла вызывать советника по геополитике, – продолжал улыбаться он во все семьдесят два металлокерамических зуба.
– А кого имеет смысл вызывать? Разносчика пиццы? – не преминула уколоть супруга.
– Агента похоронного бюро… – уже без улыбки ответил он, зашнуровывая ботинки.
II
Как и ожидалось, первым буквально прискакал, едва не танцуя на ходу и сияя, как новенький доллар, госсекретарь Майк Помпео. Ситуационная комната, расположенная в том же – западном крыле здания, в 2006 была оборудована новейшей техникой, включавшей в себя помимо шести новейших экранов для проведения телеконференций еще и аппаратуру защищающую в активном режиме все разговоры внутри нее от несанкционированного прослушивания. Конечно, можно было провести совещание с руководителями спецслужб и в режиме телеконференции, но событие, случившееся несколько минут назад на другом краю Земли заслуживало того, чтобы встретиться всем воочию, не доверяя всего того что может быть ими высказано по телекоммуникационным сетям.
– Что это вы, Майк, сияете, как будто получили наследство в миллион долларов от любимой тетушки, в обход ее сыновей?! – принципиально не протягивая руку для пожатия, поинтересовался Трамп.
– Черт возьми! Вы не так уж далеки от истины! – принимая манеру игры босса, но при этом, не обращая внимания на его явное хамство, воскликнул Помпео и его «обабившееся» лицо засияло пуще прежнего. – Это известие стоит гораздо больше, чем миллион от сдохшей тетки. Вы это видели?!
– Еще не успел, – хмурясь, произнес президент. Впрочем, он всегда хмурился, когда смотрел в это всегда самодовольно-хамское, с двумя подбородками, мурло своего госсекретаря.
– Ну, так включайте же скорее телевизор! Мне не терпится посмотреть на это фееричное зрелище еще раз.
Трамп не стал спорить с дураком, а просто подошел к столу и нажал клавишу включения центрального экрана.
– Включайте CNN, – подсказал услужливо госсекретарь, – там обновление идет каждые пять минут.
Президент рыкнул что-то неразборчивое,47но вновь безропотно послушался его. Экран вспыхнул и высветил молодую и привлекательную дикторшу с лучезарной улыбкой, которая, уже наверное в десятый раз, повторяла в эфир радостную новость из столицы так ненавистного всему светлому миру Мордора.48Улыбка телеведущей была настолько яркой и искренней, что можно было подумать о ее личной причастности ко всему произошедшему. Фоном для нее выступали кадры вспучивающейся в замедленной съемке земли под ногами зрителей центральной трибуны. Сюрреализм картинки, так не вяжущейся с плохо скрываемой радостью глупой журнашлюшки, был так очевиден, что даже циничный по своей натуре президент невольно крякнул и поморщился:
– Судя по силе взрыва надеяться на то, что кто-то там остался в живых не приходится?
– Совершенно верно, господин президент, – невольно копируя улыбку телеведущей, подтвердил госсекретарь и улыбнулся еще шире, так что горизонталь его бабьего, лишенного всякой растительности лица, стала, чуть ли не в двое, больше его вертикали.
Их диалог прервали почти одновременно начавшие входить в ситуационный зал, приглашенные лица. Словно долго ожидавшие за дверью разрешения войти, они гурьбой ввалились в помещение. Совет «Первого списка» составляли: седой как лунь, но моложаво-бодрящийся вице-президент Майк Пенс; директор ЦРУ – шустрая и вечно улыбающаяся старушенция Джина Хаспел; бравый и плотный, как чурбак – председатель Объединенного комитета начальников штабов Марк Милли; импозантный и велеречивый Роберт О΄Брайен – советник президента по национальной безопасности; Марк Эспер – министр обороны с внешностью школьного учителя; директор агентства национальной безопасности, адмирал Майкл Роджерс – личность во всех отношениях серая и ничем не примечательная, как и положено быть шпиону; строгий и подтянутый командующий Стратегическим командованием Соединенных Штатов – вице-адмирал Чарльз Ричард. Последним из тех кто вошел, был зять президента. За длинным столом, стоящим посреди комнаты расселись, соблюдая принципы демократии, а именно, не взирая, на чины и звания. За исключением Кушнера, все уже были, так или иначе, в курсе происходящего. Но несмотря на свою осведомленность никто из находящихся в помещении не смог отказать себе в удовольствии уже в который раз посмаковать подробности, потрясшие до основания их вековечного врага и соперника. Это их любование прервал сам президент, нажавший на пульте стоп-кадр: