Мама, еще не привыкшая к изменениям в своем сыне, отнеслась как любая мать — к несмышленышу: схватила меня за руку и приволокла к чекисту. Я, естественно, не сопротивлялся.

— Ты чшто твориш, на фига ему ружжо-то дал. Он сейчас чуить деда из ружжа прибил…

Я быстренько написал, что Мезюхин из Владимировки напал на нас с дубиной, специально подстерегал.

— Ты, матушка, брось, — строго сказал Крылов, — он вас не зря с дрыном подстерегал. Мы вот его заарестуем и допросим, похоже, что тут у вас кулацкое кубло настоящее… А парень твой молодец, больше он себя убивать всяким кулакам не позволит. Ему когда четырнадцать стукнет?

— Да вот, через три дня 14 ноября и стукнет.

— Видишь, как показательно — 14 ноября 14 лет. Вот мы ему через три дня и дОкумент выдадим и на работу к себе в ГПУ возьмем.

«Чекиштом?» — написал я.

— Нет, — улыбнулся Крылов, — пока только мальчиком в фельдъегерскую службу. По-научному — пейджером[14]. Будешь по поручениям бегать. Ты быстро бегаешь?

Я истово замотал головой, имитируя мальчишескую радость. Еще бы, в самую грозную организацию берут работать, пусть даже мальчиком на посылках.