— Приехал, сынок? — полуутвердительно спросила она, нежно обняв меня, — насовсем?

— Да, мама. Смена уже закончилась, месяц ведь прошёл!

— А загорел как, поправился! Ну, ладно, беги домой, а я сейчас, бельё повешу да приду. Хорошо?

— Хорошо, мам, — сказал я, взяв у неё ключ.

Я бегом поднялся по ступенькам и остановился у нашей старой, обитой ещё моим отцом коричневой кожей двери. Да, ничего не изменилось за этот летний месяц. И ведь не такой уж большой срок, а кажется, что прошло масса времени. Поворот ключа, с характерным щелчком, знакомый скрип, и вот я дома. Сердце бешено заколотилось, захотелось сделать что-нибудь хорошее, радостное. Я включил телевизор, там, словно по заказу, шла музыкальная программа, распахнул шторы, открыл дверь и вышел на балкон, самое прекрасное место для поднятия настроения, с высоты всегда кажется, что летишь. Солнце уже зашло за крышу дома, и балкон очутился в широкой треугольной тени. Я вдохнул полной грудью чудесный свежий воздух (слегка подпорченный работающим двигателем автомобиля внизу) и случайно снова бросил взгляд на голубой купол неба. Маленькая чёрная точка так же неподвижно висела в воздухе, высоко над облаками… Моё хорошее настроение мгновенно улетучилось, и на замену ему появилось гнетущее неопределённое чувство. Если они следят за мной от самого лагеря, то наверняка уже знают, где я живу. Их оружие указывает на технологии, далеко обогнавшие земные, так почему бы им и не иметь какой-нибудь прибор, с помощью которого можно выследить одного человека, к тому же ничего не подозревающего и даже не путающего след? Плёвое дело.

Я поспешно отступил в квартиру, закрыв дверь и задёрнув занавески, что, впрочем, утешало слабо. В прихожей раздался стук открывшейся входной двери и звуки шагов, это вернулась со двора мама. Она поставила тазик в ванную, ушла на кухню и чем-то занялась там. Я хотел было помочь ей, но получил от ворот поворот: «Я сюрприз тебе готовлю».

Пришлось заняться приготовлениями к поеданию сюрприза в комнате — выдвинул столик на середину, расстелил скатерть и принёс два стула. Потом сел смотреть телевизор, прислушиваясь к звукам и принюхиваясь к аппетитным запахам, доносящимся из кухни. Вскоре появился запах свежей выпечки, да настолько сильный и соблазнительный, что даже слюнки потекли. Через некоторое время мама вышла из кухни, принесла тарелку с печеньем, свежезаваренный чай и «гвоздь программы» — украшенный кремовыми розочками, изумительно пахнущий торт, судя по всему, только что испечённый.

— Вот, взяла у соседки рецепт, решила попробовать торты печь. Миксер у меня уже есть, хороший, гэдээровский, а для розочек купила кондитерский шприц с насадками, на той неделе появились в магазине.

— Молодец, здорово получилось, — искренне похвалил я. Торт был действительно бесподобный, не то, что эти, насквозь пропитанные маслом, из магазина.

За чаем мать всё расспрашивала о лагере, о моих впечатлениях, и я рассказывал, не стал говорить только о наших с вожатым приключениях в лесу. Мы выпили уже по две чашки чаю, когда разговаривать стало не о чем, все новости были рассказаны.

— Ты, смотрю, молчаливый какой-то стал, совсем как твой папа, — тихо проговорила мама.

У меня в голове пронеслась дикая мысль, может, отец тоже столкнулся в своё время с этими «чёрными»?

— Мам, а как он пропал? Я же почти не помню его, только по твоим рассказам.

— Конечно, не помнишь, тебе тогда всего пять лет было. Да и появлялся он здесь редко в последнее время, работа какая-то научная у него была, но не геологическая, как у меня. Я не спрашивала, а он сам не любил говорить о работе, — она грустно усмехнулась, — даже обижалась тогда, мол, жене, и то не доверяешь… И вот, после очередной командировки, приходит младший сотрудник их организации и говорит, так мол и так, пропал без вести в горах ваш муж. Бури сильные были, он однажды пошёл с одним сотрудником во время затишья что-то измерять, долго их не было, а потом лавина сошла как раз туда, где они должны были быть. Искали, конечно, но не нашли ни живыми, ни мёртвыми. Только вот, знаешь, странно это как-то, такой сильный человек, столько раз в горах был, и один, и с командой, и вот — на тебе.

Мать со вздохом встала и принялась убирать посуду, я машинально помогал, укоряя себя за то, что разбередил её старую рану, а сам крепко задумался. Да, отец, наверное, повстречался с «чёрными». Или с «серыми», кто их разберёт. Ну, с инопланетянами вряд ли, для этого надо было в них из лазера стрелять, или как оно там называется. Даже такое поразительное совпадение — в горах пропал. Интересно, они по всем горам сидят?

— Кстати, Андрюша, — вдруг сказала мать, — у тебя день рождения скоро, я не смогу с тобой отпраздновать, у меня командировка с десятого июля по тридцатое сентября. Я тебе деньги оставлю, собери друзей, справь сам, хорошо?

Вот те раз. Действительно, жаль. Но ничего не поделаешь, работа у неё такая. И нового маминого увлечения — торта, — нам не попробовать, эх…

Эти две недели пролетели незаметно, и мама уехала, оставив триста рублей. «Чёрные» не появлялись, я расслабился, перестал бояться каждого куста, пригласил пятерых друзей и трёх одноклассниц на день рождения, который мы с шумом отпраздновали двадцать восьмого июля. Поскольку возраст уже был «взрослый», кто-то из пацанов принёс банку батиной наливки, и мы её пробовали, замирая от ощущения прикосновения к запретному и похохатывая друг над другом. Девчонки тоже, «самую капельку, а то мама заметит». Наливка пахла чем-то прокисшим, но при этом странно-соблазнительным. Я, стыдно сказать, здорово укушался с непривычки и проснулся на следующее утро с серьёзной головной болью. Рядом с диваном, на котором меня кто-то уложил и заботливо укрыл простынкой, стояло ведро, которое нами с мамой обычно использовалось для мытья полов. С громким скрипом, как дивана, так и суставов, я приподнялся и сел. В голове с каждым ударом сердца бил большой паровой молот и ему вторили штук десять маленьких молоточков. Так… Первым делом — в ванную, голову под кран и холодную воду посильнее. Бр-р-р! После этой экзекуции чуть полегчало, и я, попив водички из холодного чайника и открыв окно, принялся за уборку квартиры. Все-таки видно, что друзья — не абы кто, а вполне приличные люди, ничего не разбито, разгром вполне в пределах разумного, даже кто-то и обо мне позаботился. Тут зазвонил телефон — раз, второй, мучительно взбудоражив голову. Я поднял трубку, сказал «да», и в ней сразу раздались короткие гудки. Ругнув телефонных хулиганов, я хотел было уйти продолжить уборку, как аппарат затрещал снова.

— Андрей, ты как, в порядке? — озабоченный голос в трубке принадлежал Ольге, моей однокласснице из соседнего подъезда, одной из вчерашних приглашенных. «Нормально», — ответил я, — хочешь, я приду, помогу убраться? Мы вчера там намусорили здорово, хоть ты и не помнишь, отключился.

— Да ладно, не надо, спасибо. Я уже почти закончил, — ответилось машинально, о чём я тут же пожалел.

Ольга, как и следовало ожидать, попрощалась и повесила трубку. Тьфу ты, ну и кретин! «То-то и нет у тебя хороших знакомых девчонок, что вот такие антимонии разводишь», — в отчаянии пробормотал я. Ну ладно, ещё не всё потеряно, какие мои годы! Только пить, наверное, больше не буду. Никогда и ничего!.. Как запах вспомню… Ффух!.. Банку друг забрал с собой, это вещь в любом доме повышенной ценности и строгой отчётности, но флюиды местами ещё витали, видимо, пролилось наливки немало.

Для полного порядка оставалось только расставить по местам мебель. Я убирал на место раскладной столик, когда снова раздался звонок, на этот раз в дверь. Воображение сразу нарисовало образ некой дамы, спешащей помочь в уборке квартиры, а также не слишком скромные последующие сцены (не подумайте ничего плохого, ведь это было воображение простого советского мальчишки!), но затем я, открыв дверь, поднял взгляд на пришедшего и задохнулся…

На лестничной площадке стоял человек в чёрном комбинезоне и чёрном же блестящем плаще, доходящем до лодыжек. На пояснице — широкий кожаный пояс с массивной металлической бляхой и кобурой несколько необычной формы. Меча не было, наверное, для визита ко мне он его снял. Подробнее «чёрного» рассмотреть не удалось: содержимое кобуры, большой серебристый пистолет, было направлено дулом прямо на меня.