В тот вечер я получила подарки, но ни один из них не вызвал у меня искреннюю улыбку. Я избегала Тео, не смотрела в сторону Клэр. Мне не нравилось ощущение ревности. Оно душило меня изнутри. Горечью разливалось по внутренностям.

– Ниса, малышка, дай потрогаю твой лоб, ты не заболела? – волнуясь, прошептала мама и погладила меня по голове.

– Я хочу спать, – наврала я.

– Иди, моя хорошая. – Мама поцеловала меня в щеку и отпустила.

Я шла в сторону лестницы, как вдруг неожиданно путь преградила Клэр.

– Тебе еще не надоело портить родителям настроение своим капризным поведением? – грубо спросила она.

И я впервые в жизни накричала на нее.

– Кто бы говорил!!! – заорала я во все горло и со всей силы пихнула ее в бок.

От неожиданности и силы моего удара она потеряла равновесие и упала. Я не остановилась. Вбежала к себе в комнату под крики всей семьи и, громко хлопнув дверью, закрыла ее на ключ.

– Ниса! – позвала мама и громко постучала.

– Мне надо побыть одной, – со слезами на глазах хрипло ответила я.

– Почему это моя вина? – Крики Клэр сотрясали стены. – С меня достаточно! С долбаным Рождеством, идеальная семейка! Я сваливаю!

– Клэр, стой! – попробовал остановить ее папа.

– Пошел к черту! – заорала она в ответ, и до меня донесся оглушительный хлопок входной двери.

– Прости, мам, – едва произнесла я.

Но сомневаюсь, что она меня услышала. Скорее всего, к тому моменту она уже отошла от моей двери. Этого я никогда не узнаю. Мне было стыдно за то, что я испортила Рождество. Убегая от этих эмоций, я вытащила из-под подушки альбом с карандашами и принялась как заведенная вырисовывать непонятное чудище. Спустя час на меня смотрел монстр с точно такими же глазами, как у моей сестры. Его огромный рот был открыт в реве или крике. Мне казалось, что он говорит мне: «Я тебя ненавижу!» Самое ужасное, что мне хотелось ответить ей тем же. За одну ночь мой страх перед ней умер, желание понравиться и добиться ее расположения рассыпалось прахом. Я ненавидела ее за все гадости, грубости, шлепки и за все мои ночные кошмары. И самое главное, я ненавидела Клэр за то, что Тео выбрал ее. Я вглядывалась в глаза монстра. Упрямо, сердито, с вызовом. До тех самых пор, пока не увидела в нем себя… Словно ошпаренная, я отскочила от альбома.

В комнате висело маленькое овальное зеркальце. На носочках я подошла к нему и взглянула в свое отражение. Мои карие глаза были точь-в-точь такими же, как у Клэр. Насыщенный янтарный оттенок с золотыми крапинками и загнутые кверху длинные ресницы. У меня были глаза монстра… а в душе клокотала ненависть… дикая, вопиющая. Чудовищная ненависть.

Я была тем самым монстром, которого нарисовала в приступе гнева. Он смотрел на меня из зеркала. Он жил внутри меня.

И я знала только одного человека, который мог бы успокоить меня. Дрожащими руками я потянулась к телефону и набрала номер Габриэля.

– Беренис? – ответил сиплый мальчишеский голос.

– Я могу прийти к себе сейчас? – выпалила я.

– Конечно, – растерянно протянул мой друг. – Мы еще не легли. Пьем горячий шоколад перед камином…

– Я сейчас.

Голос меня не слушался, в глазах стояли детские слезы, в груди поселилось ощущение страха. Впервые я пугала саму себя. Я кое-как надела куртку и сапожки. В доме все закрылись по комнатам – очевидно, чтобы обсудить испорченный праздник и наши с Клэр взаимоотношения. Я бесшумно вылетела за дверь и, скрипя снегом, побежала. Снежинки падали мне на волосы, мороз щипал мокрое от слез лицо. Пар валил изо рта, а холод пронизывал насквозь. Шале, принадлежавшее семье Габриэля, находилось в пятнадцати минутах ходьбы от нашего. Наши родители дружили всю жизнь. Мы часто шутили, что унаследовали нашу дружбу. Я вбежала на крыльцо, и он тут же открыл мне дверь. Словно ждал меня. Зеленоглазый, невысокого роста паренек. Старше меня на три года, но в тот момент мы выглядели ровесниками. Он смешно сутулился и был таким худым, что казался каким-то угловатым. Каштановые волосы торчали в разные стороны, россыпь веснушек не покидала его даже зимой. Он неуверенно перепрыгнул с ноги на ногу.

– Беренис, что случилось?

Я не смогла ответить… обняла его и горько заплакала у него на груди. Отчего-то ласковый тон его голоса не успокоил, а лишь сделал больнее. Мне казалось, я не заслуживаю подобного отношения.

ТЕО СМОТРИТ НА МЕНЯ как на призрака. А может быть, я и выгляжу как призрак? Тени под глазами, кожа да кости, я не помню, когда ела в последний раз, и такое бывает часто, когда я начинаю работать над картинами. Его рука поднимается в воздух, и он нерешительно отбрасывает прядь моих волос с лица. Я боюсь пошевелиться.

– Ниса…

Два года. Два долгих года никто не называл меня Нисой. Я не могу перестать смотреть на него, кончики пальцев нервно подрагивают. Он все такой же красивый… Правду говорят, что нет никого прекраснее дьявола. Его ладонь опускается мне на лицо. Теплая кожа словно ошпаривает. Я резко подскакиваю. Хватаю сумку и выбегаю из помещения. Тео ловит меня за талию и одним движением притягивает к себе.

– Ниса, – тихо бормочет он, – как… что ты здесь делаешь?

Скрываюсь от тебя… убегаю от себя. Ведь я знаю, насколько мы ужасны. Недолго думая, я наступаю ему на ногу и ударяю затылком ему по лицу. Тупая боль прошивает череп, но я не мешкаю. Он хватается за нос, тем самым выпуская меня из объятий. Этому трюку научил меня Габриэль. Я со всех ног мчусь к выходу.

– Ниса! – доносится до меня, но я уже на улице.

Перебегаю через дорогу и оказываюсь в дверях «Галери Лафайет»[12]. Смешиваюсь с многочисленными туристами и покупателями. Главное – затеряться. Руки трясутся, ноги продолжают нести меня все дальше и дальше. Я поднимаюсь на эскалаторе на самый последний этаж торгового центра и не знаю, что мне делать дальше. Из сумки достаю телефон и непослушными пальцами набираю номер Габриэля. Друг поднимает телефон после второго гудка.

– Беренис?

– Он нашел меня… – хрипло шепчу я в трубку. Голос дрожит.

– Кто нашел тебя? – осторожно спрашивает Габриэль.

Я молчу, не могу заставить себя произнести его имя. На глаза наворачиваются слезы.

– Габриэль… он нашел меня… – судорожно ловя воздух, повторяю я.

Тишина… Слышу его дыхание в трубке.

– Твою мать! Ты где? Он сейчас рядом?!

– Я убежала… сижу в «Галери Лафайет», – запинаюсь, – мне страшно, Габриэль.

– Сиди там, я сейчас заеду за тобой. Беренис, слышишь? Не вздумай выходить без меня на улицу!

– Не бросай трубку, – прошу я. – Только не отключайся.

По телу бегут мурашки от страха.

– Без паники, я сейчас приеду. Я недалеко. Уже выезжаю, слышишь?

– Да…

Я как сумасшедшая сканирую толпу. Вглядываюсь в людские силуэты и лица.

– Как он нашел тебя? – выругавшись, выплевывает Габриэль.

– Он пришел к Огюсту, – тихо отвечаю я.

Люди бросают на меня непонимающие взгляды, встречаясь с моим безумным. Но я не могу перестать выискивать его. Ведь если он здесь… то… Я спотыкаюсь и лечу на пол. Больно ударяюсь коленками о грязный кафель. Телефон отскакивает и летит под одну из вешалок на колесиках.

– Твою мать… – Я спешно ползу к трубке и хватаю ее.

– Беренис! – на том конце кричит Габриэль.

– Я здесь, – громко дыша, говорю я и прячусь за металлической конструкцией. Закрываю себя вещами от посторонних взглядов.

– Не пропадай, слышишь? Я уже было подумал о самом страшном, – в смятении говорит он.

– Я спряталась, Габриэль, – успокаиваю я.

Сердце гулко стучит в груди, пульс отдается в ушах. Место, где он прикоснулся ко мне, горит. Я потираю щеку, стараясь избавиться от наваждения. Ласковое, нежное касание. Он так смотрел!.. Взгляд голубых глаз был столь пристальным и пронизывающим… словно он не забыл меня.