Я поднимаю голову, смотрю на его спокойное лицо с прикрытыми глазами. Он сейчас безмятежен, спокоен. Я понимаю, что для него несостоявшийся проводник совершенно не имеет никакого значения. Сильнее прижимая меня в объятиях, он опускает свою голову на мою, прижимаясь щекой к макушке.
— Кора, — тихо отвечает он, — а теперь спи.
Горящее копьё пронзает моё сознание, заставляя в ту же секунду взбодриться. Сон улетучивается за мгновение.
— Спи, Андреа, самое интересное тебя ждёт впереди, а это всё мелочи минувших лет, — он проводит рукой по моим волосам, и от этого действия я, словно под гипнозом, быстро погружаюсь в беспокойный сон. Я вижу в нём строгое лицо Эдриана с горящими от решительности глазами. Вокруг густой, терпкий дым, хлопья чёрного пепла кружатся мотыльками над головой. Я слышу, как он кого-то зовёт. Снова дымка затягивает видение в свой водоворот, и чёрная пелена, рассеиваясь перед моими глазами, показывает на этот раз страшную картину: на руках Эдриана алая кровь, на лице застыли ярость, боль и безысходность, он отчаянно сжимает плечи своему «отражению». Отражению, в глазах которого навеки застыло тепло, ласка и безмятежность, а тонкие губы, словно нарисованные кистью художника, запечатлели последнюю улыбку с каплями крови на раненых губах.
========== Гипнос. Танатос. Эдриан. ==========
Стараясь не шуметь, покидаю комнату и отправляюсь на кухню, чтобы подкрепиться. В голове кружится вереница мыслей, они заставляют снова и снова прокручивать каждое слово Эдриана, взвешивая все за и против. Я прекрасно понимаю, что если откажусь, то не просто отвергну его, чего мне вообще не хотелось, но и не узнаю тайны резных дверей, которые находились в подвале Ньюманов. На мои плечи взвалился груз обязательств, и уверена, что секреты, хранящиеся за закрытыми замками, мне придутся по вкусу. Отчего-то я болезненно ощущаю тягу к тайнам Эдриана, будто в них кроется что-то важное.
— Поделишься?
Я оборачиваюсь, слыша голос своего главного союзника в этом доме, и улыбаюсь.
— Конечно, братишка, садись!
Мёрфи присаживается около меня, пока я наполняю его тарелку едой.
— Мёрфи, раз ты служишь Аиде, то зачем снова пошёл учиться в университет с Танатосом? — свой вопрос я сопровождаю искренней улыбкой, мне интересно узнать, какие знания хотел приобрести древний цербер.
— Для Танатоса ваш университет слишком… простоват, — хохочет парень, жадно поглощая сендвичи, — а мне захотелось отвлечься от мрачных дел в Царстве Аиды. К тому же, она была не против.
Я замираю, меня обескураживает ответ Мёрфи. Я чего-то не поняла из ответа Эдриана, когда он говорил обо мне и о том, что не упустил бы шанса познакомиться со мной, будь он ближе. Либо я ему не была интересна, либо в университете учился не он, а его брат. Тогда кто же Эдриан: Гипнос или Танатос?
— А оба брата могут учуять таких, как мы? Церберов? — лучше вопрос о том, кем на самом деле является Эдриан, я задам лично ему.
— Да, но не все, и ты об этом знаешь, — укоризненно тычет в меня пальцем парень, — я же говорил.
— А революционеров? — вновь уточняю.
— Нет, конечно. Доминант способен на это. Но не все боги такие. Так же, как и люди, — поясняет Мёрфи, а потом будто встрепенувшись, он впивается в меня строгими чёрными глазами, кажется, что всё его дружелюбие испарилось. — Последнее предупреждение, сестричка, — ледяным тоном предупреждает меня цербер, — все личные вопросы задавай непосредственно тому, о ком хочешь знать правду. Ну, — он смахивает с себя строгость и ухмыляется, — о Коре я с тобой посплетничаю.
Всё же я была права, когда изначально решила выяснить этот вопрос с Ньюманом.
— Ты не любишь её, не уважаешь. Терпишь, — решаю поддержать тему, интересную Мёрфи, и с удовольствием перемыть кости Коре. — Почему? Ты так предан Аиде, что готов терпеть Кору?
— Да, — коротко, без капли сомнения отвечает Мёрфи.
— Мёрфи, можно нескромный вопрос? — закусываю губу, ожидая одобрения парня.
— Да, Андреа, я люблю Аиду, — без стеснения и жеманства говорит парень, — и не выдумывай себе всякого, типа «она же старше тебя и бла-бла-бла», — кривляется он и сразу же удобнее устраивается на стуле, готовясь откровенно поговорить со мной, — до знакомства с Корой она выглядела как наша с тобой ровесница. Красивая, властная, решительная, юная, такая прекрасная и воинственная, — он будто проваливается в свои приятные воспоминания, ласково улыбаясь им. Он замолкает, больше ничего не говоря, улыбка меркнет на его лице, он становится бледным и печальным. — Сначала разочарование в собственном отце, потом в муже, — он ухмыльнулся и скривился, будто съел горсть красного, горького перца, — кто же одобрит отношения богини и её стражника. Боже упаси! — ядовито цедит Мёрфи и, что-то обдумав, продолжает, — пришлось послушаться папеньку и выйти замуж за равного себе. Но даже эта скотина, её муженёк Эреб, долго не мог сломить мою сильную девочку. Ведь это из-за него прокляли близнецов, из-за него, а не Аиды. А потом… — он на мгновение умолк, словно обдумывая, продолжать или нет, — из-за нападения на Эреба меня сослали в самые низы Подземного царства выполнить одно трудное задание. Аида похлопотала, чтобы меня не казнили. Но я выжил, вернулся. За это короткое время её предал родной отец, муж, брат. После всего этого её отношение к мужчинам поменялось. Она и от меня отстранилась, разочаровалась в «сильных мира сего». Когда я вернулся, она уже была другой.
— С ней уже была Кора?
— Да. Аида увлеклась ней, словно обезумев, грезила этой стервой.
Сердце сжалось, мне было больно представить, что чувствовал отвергнутый Мёрфи, как ему удалось сохранять самообладание и верность любимой женщине и знать, что она любит другого человека, касается Коры, засыпает с ней, заботится о ней.
— Знаешь, что больнее всего было переносить? — он подался мне навстречу и поджал губы: — Как эта сука — Кора, — вытягивает силы и годы жизни Аиды. Как она начинает стареть, подобно человеку. Почему отцу и Эребу она не простила боли, жестокости и предательства, а этой… прощает до сих пор?
«Потому что она прикидывается жертвой, умеет обратить на себя внимание и вызывать желание защитить, » — подумала я.
— Она прекрасно строит из себя жертву, — ухмыляется Мёрфи.
— Разве старость Аиды неизбежна?
— Всё улажено, сестричка, — гордо вскидывает подбородок парень и понижает голос до шёпота, — я украл ниточку жизни Коры, и если эта дрянь вытянет ещё хоть какую-то часть энергии Аиды или я увижу новую морщинку на её лице, я перережу эту чёртову нить!
Я смотрю на Мёрфи, испытывая смешанные чувства, я восхищаюсь им и боюсь его.
***
К счастью, Ньюман не заставляет себя долго ждать. Меньше, чем через час он приглашает меня к себе в кабинет.
— Привет, — здороваюсь с Эдрианом, присаживаясь на предложенное мне место напротив него, — я всё ещё согласна на сделку и не передумала! — решительно отвечаю, глядя ему в глаза. — Но ты можешь ответить на один вопрос? Это касается Коры.
— Хорошо, — словно ожидая от меня вопроса, с улыбкой отвечает Эдриан, удобнее размещаясь в кресле. — Я сам отказался от того, чтобы Кора стала моим проводником. — Он идёт на опережение, заранее зная, о чём и о ком я хочу спросить.
— Что у вас было с Корой? Вот мой вопрос, — радуюсь тому, что Эдриан ответил и у меня появился шанс задать ему другой вопрос.
Эдриан улыбается, кажется, сегодня он готов к откровению.
— Когда мы с братом были подростками, Кора, уже будучи обручённой с матерью, положила глаз на Танатоса, — Эдриан игнорирует моё застывшее в изумлении лицо и спокойно продолжает рассказ, не скрывая скептицизма в голосе. — Она раздобыла у какой-то ведьмы пророчество, что должна стать женой одного из «отражающих друг друга братьев», то есть близнецов. Но ни одного из нас Кора не интересовала, даже раздражала и вызывала неприязнь, — в его интонации сейчас я слышу враждебность, — одно время мы пытались отговорить Аиду от брака с ещё одной предательницей. Не хотелось причинять ей боль заявлением, что её драгоценная Кора флиртует с одним из сыновей. Неизвестно, поверила бы она нам? — черты лица Эдриана ожесточаются, я вижу, как на каждой мышце лица отражается злость, ему неприятно обо всём вспоминать. — Кора словно ослепила маму. Она не замечала очевидных вещей. Или не хотела верить в это.
