— У меня могло быть всё… Если бы не ты, — всхлипнула она, но тут же получила по носу.

— Это у меня могло быть всё, если бы не ты! Я так много получал от родителей, но с твоим рождением они забыли обо мне! Оставили бедного мальчика ни с чем. «Не кричи, Агата спит», «Не сейчас, Агата кушает», «Уйди, Агате неприятно». Агата, Агата, Агата! Всегда Агата! И вместо того, чтобы поговорить со мной, они отказались от меня! Упекли пожизненно в психушку, потому что я со своим заболеванием мог доставить тебе вред! Я был опасен для тебя, сестричка, представляешь? Не был бы, если бы наши мамочка с папочкой не были зациклены на тебе, как последние идиоты!

— Мне жаль… — прошептала она.

— Ах, ничего тебе не жаль, дорогая. Меня было жаль лишь тётушке, которая забрала меня из больницы без ведома родителей. Спрятала меня в особняке, на Рождество хотела было сказать, что взяла надо мной опекунство, думала пригласить к общему столу, но что-то пошло не так… И этим чем-то, конечно, была ты, маленькая дрянь. Она пересмотрела своё решение и отправила меня в Нью-Йорк к своей давней подруге миссис Эннард. Только перед отъездом получила то, что ей причиталось за предательство. Сначала родители, а потом она…

— А жертвы? Зачем это всё?

— О, после моего отъезда я даже начал как-то жить. Тётушка Кэт меня растила, с моим недугом справлялась лошадиными дозами транквилизаторов, только потом мне это надоело. Я решил пойти в полицию, отучиться на криминалистику. Глупые люди… Пытались втолковать мне, как обычно ошибаются преступники, но только пригодилось мне это для того, чтобы долгое время не попадаться, не совершая таких очевидных и банальных ошибок, как отпечатки пальцев. Впрочем, я поступил на службу, тщательно подчистив все мои медицинские показания, решил наконец-то зажить нормальной жизнью, только вот беда… Ах, моя любимая сестрёнка переехала в Нью-Йорк, окончила полицейскую академию с отличием и поступила на службу в то же отделение, что и я!

— Нет, нет, нет, этого не может быть… — паззл в голове наконец-то сложился, а она вспомнила, где слышала этот голос…

«Судя по всему, жертве перерезали горло, когда она проходила на этом месте, но никаких улик пока не было обнаружено и мы не можем установить мотив убийства…»

— Джерри…

— О, мисс Харрис, вы чрезвычайно умны, вам удалось вычислить опасного серийного убийцу, которого боялся весь Нью-Йорк! — насмехался он. — После того, как я переехал в Нью-Йорк, Артур Харрис превратился в Джереми Оуэнса, чтобы начать в Америке новую жизнь. Вот только ты опять начала появляться и маячить передо мной каждый божий день. Я старался держать агрессию, только вот, как назло, прямо во время моего променада от мотеля проходила какая-то шлюха до одури напоминающая тебя. Я не сдержался, поймал её и перерезал глотку. Сначала даже испугался… А потом вспомнил, что Гудман как раз искал дело, чтобы передать его тебе. Сначала я надеялся, что ты не справишься и сама пойдёшь в увольнение, только вот потом понял, что интереснее будет заставить тебя поиграть… Только вот когда понял, что вы медленно, но верно начинаете выходить на меня, решил перевести всё на Нильсена, который так удачно стал твоим героем-любовником. Подкинул улик, заставил Гудмана поверить в теорию с маньяком-шведом, даже украл его фирменные часы и подбросил их на жертву, убил его итальянку, пробравшись в квартиру, которую он не имеет привычки держать закрытой. Пригрозил тому бармену, отправил ему денег через счёт давно помершей опекунши, только эта мразь всё равно проболталась, поэтому в скором времени полиция найдёт бедных Сару и Жаклин где-то рядом с круглосуточным супермаркетом, только повесят это на каких-нибудь местных бандитов.

— Лилиана, Амелия и другие — это твоих рук дело?

— Конечно! Как легко мне удавалось отыгрывать роль криминалиста, который был всегда где-то поблизости, а после совершённых убийств наигранно-удивлённо звонить Гудману, чтобы сообщить о новых загадочных происшествиях!

— Чудовище! Они же были ни в чём не повинны! — воскликнула она, пытаясь вырваться, но он снова пригвоздил её к холодному асфальту.

— Солидарен, — хмыкнул Джерри. — Но нужно же было как-то тебя подкосить. Знаешь, в любви и на войне хороши все средства, а на пути к благой цели без жертв не обойдёшься.

— Но потом Алекса освободили, зачем?

— О, ваши отношения напоминали целый ураган, я был уверен, что этот любитель легкодоступных девочек одумается и бросит тебя, когда поймёт, какая ты психованная. Да и ты сама всё испортила. И портишь всегда, — прошептал он. — Но довольно болтовни, пора вернуться к насущным делам, согласна? Ты наконец-то умрёшь и больше никогда не появишься в моей жизни.

В отблеске луны сверкнуло дуло пистолета, которое начало медленно приближаться, заставив Агату задёргаться. Даже сейчас он оттягивал момент её кончины, мучил, чтобы этот момент триумфа стал ещё более сладким. Она уже приготовилась прощаться с жизнью…

— А ну, отойди от моей девушки! — послышался сзади до боли родной и тёплый голос. — Предупреждаю, одно движение и ты труп!

— О, я бы поспорил, Александр, — хмыкнул он. — Ещё одно движение, и пуля полетит прямо в лоб твоей обожаемой Харрис!

— Нет!

— Что, безвыходная ситуация? Ох, как же это скучно, — закатил глаза криминалист. — Что же вы будете делать, мистер Нильсен?

Но мужчину нельзя было так просто напугать. Он держал пистолет на прицеле и медленно, почти невидимо перевёл его в нужную точку. Прогремел выстрел. Огнестрел вылетел из рук маньяка и он откинулся на спину, корчась от боли в руке, которая теперь истекала кровью. Харрис быстро смогла прийти в себя и сообразить, что лучшим решением будет выхватить пистолет, пока Джереми не дотянулся до него вновь, ведь тогда уже не будет шанса убежать. Но только маньяк оказался не так прост. Он понял, что хотела сделать Агата, и здоровой рукой ухватил её за волосы, отшвырнув подальше. Пистолет вернулся к нему в руку и он наугад выстрелил в маячащее тело Нильсена.

Выстрел.

Удар.

Пуля нашла свою цель. Александр упал на землю, потеряв последнее оружие.

— Нет! — взревела Агата и, не думая ни о чём, бросилась к телу возлюбленного. Она теперь не страшилась попасть под пулю. Не было смысла жить больше, если умрёт последний любимый человек, научивший её быть по-настоящему любимой и желанной.

Кривая улыбка растянулась на губах убийцы, который явно был доволен своим триумфом. Он не смог уничтожить ненавистную девушку физически, но явно сделал это морально, заставив живые проростки тепла и любви в её душе окончательно завянуть и рассыпаться. Смешок сорвался с его губ. Ещё один. Ещё… Бесконтрольный смех перекрыл громкие рыдания девушки. А затем прогремел выстрел и он прекратился. Навсегда.

Агата горько рыдала над телом шведа, что так самоотверженно бросился её защищать. Слёзы текли по щекам, она вытирала их, но всё это было бессмысленно.

— Котёнок… — слегка хрипло прошептал он, накрывая её ладошку своей. — Котёнок, не плачь, пожалуйста…

— Зачем, зачем ты это сделал? — скулила она, заглядывая в его голубые, словно ледники глаза.

— Потому что я люблю тебя, моя маленькая каттен, — тихо ответил он и, превозмогая боль, поднял руку, погладив мокрую щеку.

Она поддалась его прикосновениям и припала к мягким обветренным губам. Поцелуй со вкусом горечи, страха, разочарования и полной безысходности. Язык неуверенно скользнул меж его зубов, делая момент более диким, пока ещё можно было. Страсть, но в ней не было пошлости и желания, только горечь последствий, которую теперь не повернуть вспять. Агату терзало чувство, что это её вина, что это она натворила глупостей. Если бы она не была так зациклена на прошлом, у неё было бы прекрасное настоящее и счастливое будущее. Но, видимо, это не для неё. Это не её судьба. Александр в последний раз провёл носом по её щеке и отстранился, прикрывая глаза от усталости.

— Нет! Алекс! Алекс, прошу тебя, не закрывай глаза, не надо! Прошу! — рыдания вылились снова, она беспомощно терзала его рубашку, на которой разрасталось большое красное пятно.