Невдалеке спорили пара новобранцев насчёт более лаконичного псевдонима убийцы, предлагая заместо «убийца, остановившийся на рыжих девушках и использующий неизменно метод перерезания горла» абсурдные варианты, словно бы это была какая-то кинолента про полицейских. Только жаль, что всё, как бы то ни было печально, происходило наяву. Это не было преднамеренно составленным сценарием, здесь нет площадки с режиссёром, нет актёров, которые готовятся к очередной порции восхваления от преданных фанатов. Есть только жестокая реальность во всех её неизменно чёрных и серых тонах, окрашенная кровью, смертью и бездушием.
Агата всегда жалела жертв. Когда-то они были такими же, как она, со своими целями, мечтами, амбициями, которые многие могли назвать слишком слабыми или ужасающе опасными. У них был свой дом, любящая семья, вторая половинка и домашнее животное: кошка, собачка или, на худой конец, хомячок или черепашка с кличкой «Пушистик». У жертв преступлений могли бы быть маленькие дети, оставшиеся дома, могли быть умирающие родители, которые бы ни секунды бы не протянули без их присутствия. Как убийцам вообще может без единой капли жалости приходить в голову отнимать жизнь у человека, не зная их историю? Что уж говорить, у больных людей атрофированы не только рамки приличий, но ещё и ядовитая совесть.
Жертва таинственного преступника безжизненно лежала на прохладном асфальте, поливаемая мелкими капельками дождя, капающими с неба. Харрис заворожённо рассматривала её волосы, задумавшись.
Почему именно рыжие? Почему именно горло?
— Вот, что нам удалось найти, — сказал подошедший криминалист и протянул девушке коробку с уликами.
Она всмотрелась в коробку, пробежалась глазами по содержимому: телефон, ключи, кошелёк, документы, пудреница… Но что-то привлекло её внимание своей необычностью, только подогрев энтузиазм разгадать сложившуюся загадку.
В прозрачном зип-пакете, испачканном изнутри кровью, лежала белая роза с длинными и острыми, как нож, шипами.
— Откуда это? — спросил Александр, тоже заинтересовавшись уликой.
— Лежало на ране, — невозмутимо ответил парень и ушёл, оставив полицейских в растерянности.
========== Часть 3 ==========
Доктор Энн Ливинг была известна всей Америке своими чудодейственными психологическими терапиями, тренингами и советами, помогающими от буквально всех недугов, которые только встречались в её психологической практике. Она выглядела, как настоящий профессионал своего дела — небольшой белый халатик, больше для образа, чем для обеспечения санитарной чистоты своему уютному кабинету, светлые волосы, затянутые в пучок с выбившейся передней прядкой, округлые голубые глаза с длинными пушистыми ресничками и тонкие прямоугольные очки. Расслабленная поза выдавала терпеливость по отношению к пациентам, а чуть приподнятые уголки губ — позитивный настрой и уверенность в оказанной пациенту помощи. Поэтому, когда Агата Харрис впервые о ней услышала, записалась на приём, не раздумывая ни секунды. Всё-таки иметь здоровую психику даже в работе полицейского хотелось намного больше, чем до конца жизни мучиться, не видя ничего хорошего в жизни.
Теперь вместо униформы рыжую украшала бордовая рубашка, тёмные скини, чёрные полусапожки на небольшом каблуке, сужающемуся к концу, серый кардиган, а в аксессуарах была такая же бордовая сумка, сливающаяся с цветом помады на губах — глубоким винным. Она аккуратно зашла в кабинет. Чисто, тепло и очень уютно, как и говорилось в отзывах на официальном сайте, где она записалась. Мисс Ливинг расположилась за большим столом, сосредоточенно заполняя документы красивым скруглённым почерком, но немедленно прервала своё занятие, стоило пациентке зайти и сесть напротив, в мягкое кресло.
— Мисс Харрис, — тепло улыбнулась психолог, — я рада с вами познакомиться. Зовите меня просто Энн.
Агата расслабилась, чувствуя, как откидывание формальностей успокаивает нервы, заставляя почувствовать себя будто бы наедине с по-настоящему родным человеком. Отставив сумочку в сторону, она положила ладони на колени.
— Мне тоже приятно с вами познакомиться, Энн. Раз уж на то пошло, зовите меня просто Агатой.
— Итак, бумажную работу мы отложим на конец сеанса. Прилягте, пожалуйста, на диван, — блондинка приглашающим жестом указала на небольшую софу, у изголовья которой стоял стул.
Приятная усталость разлилась по телу, когда она без мыслей устроилась на мягкой обивке и положила голову на подушку. Подумать только, столько времени Харрис воспринимала сон, как физиологическую «хотелку», ненужную вещь, а, оказалось, ей необходимо хотя бы подремать. Она пригрыла глаза. Тишина и спокойствие. Мисс Ливинг же устроилась на стульчике с блокнотиком в руках.
— Итак, — спокойным, усыпляющим голосом начала она, — что вас беспокоит?
— Даже не знаю, с чего начать, — иронично усмехнулась Агата. — Меня очень беспокоит то, что я не помню своего детства. Вроде бы, обычное явление, но со смерти родителей всё, словно в тумане. Я могу помнить какие-то отдельные моменты, но остальное…
Психолог на секунду призадумалась, а затем ласково положила прохладные пальцы на виски рыжей.
— Постарайтесь представить коридор…
***
Это помещение было довольно длинным и просторным для обычного домашнего коридора с парой дверей. Он был, казалось, бесконечен, а дверей в нём было просто немыслимое количество. Открытые и закрытые двери с табличками и без, всех форм и размеров, с разнообразными ручками. Немного пройдя вперёд, девушка заметила, что на её поясе висит связка с одним-единственным небольшим ключиком.
Она прошла ещё немного вперёд и заметила одну дверь, распахнутую настежь. Оттуда струился мягкий утренний свет, оставляющий свои лучи на деревянном полу. Не сумев побороть своё любопытство, Агата вошла туда и увидела, как одна из дверей с тихим скрипом приоткрылась, а затем оттуда показалась девочка с большими зелёными глазами и смешными кудряшками, обрамляющими личико, на огненно-рыжих волосах. Взгляд девочки оббежал комнату и остановился на большой кровати, где посапывали два спящих тела. Девочка на носочках, старась не упасть, подошла к большому платяному шкафу и приоткрыла его дверцу. Она выдвинула какую-то коробку из глубины и сняла потёртую крышку, а затем начала перебирать содержимое. Фотографии, листы бумаги, документы… Она озиралась по сторонам, словно воришка, пока наконец не добралась до заветной находки. Это была фотография совсем маленькой Агаты с оборванным краем, видимо, там должна была быть вторая половина. Вдруг тела зашевелились, и девочка быстро сложила всё обратно в коробку, наспех закрыла её и, стараясь держаться ближе к полу, выбежала из комнаты. Вместе с негромким звуком щелчка, девушка вернулась в коридор, как она поняла, воспоминаний.
— У меня такое чувство, будто я не знаю чего-то очень важного, — пробубнила она, оглядываясь вокруг.
Она оглянулась и заметила дверь, на которой видел огромный амбарный замок. Агата аккуратно дотронулась до ключика, а затем и до холодящего кожу железа. Дверь всем своим видом будто кричала «Держись подальше!», внушала опасность изменения восприятия. Но, собравшись с мыслями, Харрис вставила ключ в замочную скважину, провернула. Замок с грохотом упал на пол, почти оглушая. Дверь раскрылась с неприятным скрипом, предварительно оставляя глубоко в душе чувство липкого страха.
Агата оказалась в просторном холле Бишоп-Мэнсон, который помнила своим родным домом. Золотые карнизы и барельефы переливались на солнце, красный мягкий ковёр на лестнице, ведущей в левое крыло, где находились спальни домочадцев. Всё так же пахло любимыми ягодными духами тётушки Аннет, а около носились немногочисленные горничные. Агата почувствовала сильную ностальгию по тем временам. Мимо неё пробежала всё та же рыженькая девочка, только на год старше. Всё вокруг было таким тёплым и светлым, что захотелось расплакаться от счастья снова здесь оказаться.
Рядом с дверьми стояли небольшие декоративные столики с дорогими картинами в позолоченных рамках, бежевые обои переливались золотыми цветами, а свежевымытый паркет блистал. Дверь в кабинет тётушки Аннет открыта, оттуда был виден большой дубовый стол, на котором она обычно заполняла важные документы, касаемые бизнеса. Девочка зашла туда принялась рыться в книжках, находившихся в шкафу. Взяв несколько томиков литературы, она скинула их на стол, задев вазу с белыми розами. Стекло угрожающе зашаталось, но она моментально схватила его ручками.
