Лёгким движением руки он спустил вторую бретельку и сделал так, что чёрная ткань теперь образовывала что-то похожее на пояс, собравшийся гармошкой на талии, открывая для него вид на тяжело вздымающуюся грудь. Хитро взглянув жене в глаза он опустился и провёл горячим языком по чувствительному розоватому ареолу, а затем и дразняще провёл по набухшей горошине, срывая с пухлых губ девушки судорожный всхлип. Ноготки впились в крепкие плечи, оставляя полукруглые следы, пока он вобрал её в рот и начал слегка посасывать, обильно смачивая. Левая ладонь мужчины легла на второе полушарие груди и несильно сжала, давая почувствовать, как же он её хочет. Молящие вздохи и вскрики были его личной мелодией.

Закончив с прелюдией, он снова отстранился, наблюдая за тем, как на место его ладони девушка положила свою и слегка сжала, доставляя себе удовольствие, но в то же время не переставала умоляюще смотреть ему в глаза. Быстрым движением он спустил домашние шортики вместе с влажными трусиками и оглядел то великолепие, что принадлежало ему целиком и полностью: широкие бёдра с упругими ягодицами, а между ними аккуратное лоно, которое напоминало бутон цветка с чуть выступающими лепестками. Он не сдержался и погладил нежную кожу, которая тут же увлажнилась ещё больше от той великолепной реакции её тела на его прикосновения. Мужской орган нетерпеливо дёрнулся в предвкушении.

Одним резким движением он стянул с себя ремень, а за ним последовали и брюки с боксерами. Он приник к ней с поцелуем и медленно, стараясь не доставить дискомфорта, вошёл, растягивая узкие стеночки. Обоюдный неровный вздох разрезал тишину вокруг. Погрузился на всю длину, прислушиваясь к ощущениям нарастающего удовольствия, от того, как внутри неё было влажно и жарко. Одно за другим медленные движения то вперёд, то снова назад заставляли её сжиматься вокруг него сминая пухлую грудь.

Их стоны сливались в одну благословенную мелодию безграничного удовольствия, которое накрывало их с головой. Невообразимая страсть, любовь и желание заполнили все возможные мысли, а донесение своих чувств через частые движения, прикосновения и звуки стало важнее всего на свете. Глубоким, диким поцелуем он впился в её губы, заглушая громкие постанывания и всхлипы, а затем слегка ускорился, двигая бёдрами всё быстрее, врезаясь так глубоко, как только можно. Пошлые звуки соития разносились по всему особняку, а пик приближался всё ближе.

— Моя девочка, — шептал он, мягко кусая оттопыренную губу девушки.

— А-а-алекс-а-андр, — всхлипнула она, на что он уставился в ожидании, на секунду замедлив свои движения. — Я… Давно хотела сказать тебе… Я мечтаю, стать матерью твоего ребёнка.

Внутри что-то щёлкнуло, перемкнуло, а душу наполнило такое нежное и светлое чувство нереальной радости, эйфории. Она сказала это, находясь с ним так близко, когда они чувствовали друг друга целиком и полностью. Он рыкнул и активнее задвигал бёдрами, удерживая её ягодицы побелевшими от напряжения пальцами, почти выбивая из неё сладостные стоны.

Пик настиг их обоих неожиданно. Девушка, прикрыв рот ладошкой, неосознанно затряслась и сжалась, будто бы не могла сдержать всё это удовольствие в пределах своего тела, а Александр только сильнее вжал её в себя, чувствуя, как внутрь неё попадали густые капли горячего семени, продлевая наступившее удовольствие. Смог отпустить только тогда, когда излился полностью.

***

Две или около того недели прошло с тех самых пор, как им наконец-то удалось найти компромисс и больше не ссориться так сильно. Родительский инстинкт немного поубавился, но молодожёны всё-таки не теряли надежды, что, возможно, случится какое-то несбыточное чудо, пусть и не так быстро, как того бы хотелось. Заключения врачей показали, что Агата вполне здорова и сможет выносить полноценного крепкого малыша или малышку. Никакого бесплодия, никаких болезней, лишь только долгожданное успокоение для обоих.

Только вот оно снова покинуло их обитель, когда миссис Нильсен-Харрис заметила, что у неё пошла задержка. Конечно же, обычно свой менструальный цикл она сравнивала со швейцарскими часами — самыми надёжными и точными во всём мире. Сколько она себя помнила, стоило только периоду овуляции пройти, как они тут же начинались вплоть до минуты. Но здесь она насторожилась и даже подумала, что это всё из-за того, что она долгое время принимала противозачаточные.

Затем начала болеть грудь, а в одну из ночей она с ужасом обнаружила, что та даже немного выросла. Александр отшучивался, что хорошей груди должно быть много, на что, собственно, получил пару подзатыльников. Ей и так было тяжело носить нечто, по весу и виду напоминающее небольшие круглые дыни, так теперь они стали больше и уже, не стесняясь, немного свисали. Видимо, придётся перейти на поддерживающие топики и постараться с этим смириться.

Этим утром она спустилась в кухню и заметила, что мужчина стоял за плитой и помешивал кофе в небольшой турке. Мужественная спина мужа, чуть искривлённая в расслабленности, так и манила прикоснуться к себе, что она и сделала. Подойдя к нему, она погладила пальчиками лопатки и прикоснулась губами к его плечу, едва слышно что-то промурлыкав.

— И тебе доброе утро, каттен, — слегка хриплый баритон любимого скрасил сонное состояние. — Будешь кофе?

— Конечно, — она прислонилась щекой к спине и сцепила руки на его животе, обнимая. — Обожаю, когда ты готовишь.

Александр чуть слышно усмехнулся и снял турку с напитком с огня. Девушка было потянулась понюхать, но внезапно её передёрнуло, мысли в голове перепутались, а во рту скопилась слюна. Она зажала нос и другой рукой закрыла рот, пытаясь сдержать рвотные позывы.

— Что это за гадость? — воскликнула она и вздрогнула от неприятного ощущения.

Мужчина принюхался.

— Кофе как кофе. Опять меня разыгрываешь, обманщица?

Агата фыркнула. Конечно, она не раз говорила том, что ему можно было бы готовить и получше, хотя сама уплетала его стряпню за обе щеки, но в этот раз она даже не притворялась. Кофе вправду теперь пах какими-то помоями и, стоило ей снова почувствовать этот запах, она не сдержалась. Одним рывком подбежала к окну, открыла ставню и очистила желудок прямо на газон под домом. Алекс, испугавшись, что она вылетит головой вперёд, ухватил её за талию и осторожно снял с подоконника.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Александр, подхватывая обмякшее тело на руки.

— Наверное, — ответила она и внезапно её наконец-то осенило.

В секунду выбравшись из его объятий, она быстрым шагом преодолела лестничный пролёт и прошла по небольшой галерее до ванной комнаты. Она была довольно небольшой, но вместительной, так в ней помещались необходимые предметы обихода. Большая керамическая ванна стояла у стены, стремясь к центру помещения, а слева от неё находился умывальник и несколько тумб одного комплекта с лакированными каменными столешницами, на которых стояли все необходимые бутылочки, баночки и так далее. Открыв один из ящиков, она достала из самой глубины небольшую изящную коробочку, с замиранием сердца рассматривая цветастую надпись на ней.

Вытянув оттуда пару тестов, Агата отточенными до автоматизма движениями выполнила условия инструкции и положила полосочки на тумбы, в ожидании результата присаживаясь на пол, подтянув колени к груди. Сердце бешено колотилось, от чего она слегка дрожала в такт, прислушиваясь к тиканью настольных часов. Так прошло пять минут. За ними ещё пять. Наконец, решив, что она больше не может ждать, поднялась и, выдохнув, открыла глаза.

Одна полоска на обоих тестах.

В душе что-то рухнуло. Так происходило каждый раз, когда она видела один и тот же результат. Захотелось громко разрыдаться, а затем провести весь день в комнате в обнимку с ведром мороженого под глупый американский ситком. Она всхлипнула. Захотелось грубо схватить эти бумажки и выкинуть их в ведро, как и глупую идею о беременности, о том, чтобы подарить себе и своему мужчине маленький комочек радости и счастья. В конце концов, можно и котёнка завести. И она уже была близка к этой цели, как внезапно увидела проглядывающиеся красные полоски. Сердце на секунду замерло.