И тут же ему пришлось их открыть, ведь любимое чадо решило, что вернее всего в этот момент будет навалить в подгузники, а теперь начать хныкать из-за этого. Потянувшись, Алекс оценил масштаб бедствия, взял его к себе на руки и направился в ванную.

Тут же послышался шум воды, за ними в ванну полетело и несколько игрушек: резиновая уточка, настоящий кораблик с развевающимися парусами и небольшая игрушка в виде осьминога. Мужчина раздел сына, аккуратно, стараясь не запачкаться в дурнопахнущем нечто, сложил памперс и выкинул его в мусорное ведро. Проверив температуру воды, он решил, что для малыша в самый раз, и посадил туда маленького Оливера, внимание которого тут же приклекли плавающие игрушки. Взяв их в ручки, он внимательно их осматривал, сосредоточенно нахмурившись, чем вызвал у Нильсена улыбку. Разыгравшись, мальчик даже придумал незамысловатый сценарий, просто дубася игрушки друг об друга так, что вода разлеталась в разные стороны. Он смеялся, слегка визгливо, но от души. Неаккуратно выпустив игрушку из-под воды, он нечаянно брызнул на Александра и, посчитав это смешным, зашевелил руками, ударяя их о водную поверхность, вызывая большие брызги, при этом не переставая смеяться.

— Вижу, ты уже наигрался, — слегка нахмурился Алекс. — Значит, теперь тебя моем, а дальше спать.

Взяв бутылочку шампуня, он сравнил пометки, как его учила жена. Цветастая упаковка, где красовался улыбающийся малыш, оставила лучшие впечатления и счастливый отец нанёс на ладонь немного средства и растёр до появления пены. Пока малыш занимался с уточкой, он намылил ему пушок и слегка растёр его, затем смыл водой из душевой лейки, радуясь, что сейчас у него всё получалось без проблем. Следующим пунктом было отмыть малыша полностью. Рука Александра автоматически потянулась к колючей мочалке, но он вспомнил, что в последний раз, когда они мыли ей сына, его нежная кожа покрылась раздражением и он ещё долго плакал, заставляя сильно волноваться родителей. Тогда он чертыхнулся и взял маленькую губку, нанёс на неё детский гель и приподнял мальчика так, чтобы он опирался на его предплечье. Малыш барахтался в невесомости, двигая ногами и руками, создавая брызги, летящие прямо на мужчину. Но тот стойко держался, намыливая хулигана, изредка нежно шлёпая его по нежной попке, чтобы тот успокоился.

Когда же банные процедуры были закончены, довольный до ушей Оливер, завёрнутый в пушистое одеяло, и мокрый насквозь Александр прошли в детскую, где первый тут же оказался на пеленальном столике, а второй отправился за принадлежностями для пеленания. Нильсен-Харрис лежал на поверхности столика, иногда хватая ручками свои ноги, а затем и полотенце вокруг него, пока его отец лазил где-то там, беспристанно чертыхаясь под нос в поисках масла, крема и присыпки. Но в считанные несколько минут они оказались под его правой рукой и он принялся за дело.

— Только без глупостей, родной, хорошо? — упрашивал Александр своего сына, пока тот пока что спокойно лежал на столике.

Для начала, мужчина нанёс немного масла на руки и растёр по нежной коже младенца, как учила жена. Затем в ход пошёл крем от опрелостей в самых значимых местах. Оливер смеялся, когда отец дотрагивался до чувствительных мест, слегка щекоча кончиками пальцев и тот беззаботно смеялся вместе с ним. Но в один момент веселье затихло, на что Алекс насторожился, но продолжил одевать малыша в подгузник. Маленькое личико стало сосредоточенным и тут… Фонтан, который полился прямо на футболку Нильсена.

— Оливер! Твою мать! — выкрикивал он, пока младенец визжал от смеха, будто бы довольный своей затеей. — Выпорю тебя — будешь знать!

Ситуацию нужно было выкуривать, поэтому мужчина быстро снял с себя футболку и помчался в ванную, чтобы вымыть её, позабыв о малыше. Уже через секунду в ванной он усердно тёр футболку. Выключив воду, он успокоился, отдышался и в этот момент с ужасом понял, что в доме тихо. А если в доме, где есть маленький ребёнок, тихо, значит, жди беды. Он ворвался в детскую, боясь увидеть своего сына на полу, но тот лишь преспокойно лежал на столике и потирал руками слипающиеся глазки.

— Ага, то есть на кровати спать не хотим, а на столе — пожалуйста? — вздохнув, с усмешкой спросил он.

Быстро закончив манипуляции, Александр поднял малыша на руки и собирался было уложить его в колыбель, однако странное чувство захватило его. Он ощутил непреодолимое желание спать, обнимая своего мальчика, поэтому в наитии спустился вниз, в гостиную, и лёг на большой диван, устраивая сына рядом. Слушая его тихое сопение и чувствуя его пальчики в своей руке, он чувствовал себя абсолютно счастливым, как никто другой. Уткнувшись в его светлые волосики, он прикрыл глаза и провалился в долгожданный сон, обещая себе, что обязательно защитит этот маленький комочек, который чуть посапывал маленьким носиком.

***

Своим чередом ночь накрыла особняк семьи Нильсен-Харрис, где сладко и крепко спал наследник, а сами родители вместе готовились ко сну, беспрестанно в шутку толкая друг друга у зеркала. Девушка снимала с лица тканевую маску, пока мужчина чистил зубы. Закончив с этим, Алекс отошёл в спальню, ожидая свою жену, улёгшись на кровать.

После того, как он заснул, он помнил пробуждение от нежного поцелуя и прекрасные зелёные глаза Агаты, которые отражали бесконечную любовь, ласку и капельку смешинки. Затем она поцеловала в лоб и маленького Оливера, отчего он поморщил веснушчатый носик, но не проснулся.

Бывшая Харрис вошла в комнату грациозно, словно кошечка, и приближалась к Александру, который прикрыл глаза, но, почувствовав рядом с собой её гибкое тело, открыл их. Она покрывала поцелуями его щёки, затем и линию подбородка, губы, слегка приглаживая его щетинку, которая образовалась за несколько дней.

— Я уже говорила, как сильно люблю тебя? — невинно спросила она и он, улыбнувшись, сгрёб её в объятия.

— Да, каттен, и не раз, — ответил он, коснувшись кончиком носа её щеки, вдыхая сладость парфюма. — Откуда такая сентиментальность?

Она вдруг усмехнулась и перекинула стройную ножку через его талию, забираясь наверх. Усевшись на его бёдра, она наклонилась близко-близко и зашептала:

— Перестань выдумывать, что ты не справишься с нашим сыночком, — новый поцелуй в губы. — Ты прекрасный муж и замечательный отец, и мы тебя очень сильно любим.

— А я безумно рад, что вы у меня есть, — прошептал он в ответ, но не успел поцеловать, ведь Агата поднялась и сбросила с себя халатик, заставляя супруга резко потерять слова. — Что ты задумала?

— Всего лишь немного пошалить. Накажешь меня, папочка? — улыбнулась она и почувствовала, как его руки сжали её бёдра.

— Моя плохая девочка, — прорычал он, приблизившись к её губам, и впился в них, затягивая её в пучину страсти.

Такая она — тяжёлая доля отцовства.