— Конечно, у меня всё будет хорошо, каттен, не волнуйся, — неловко улыбнулся мужчина, на что его супруга прищурилась, но вздохнула.

— Может, мне всё-таки остаться дома? — забеспокоилась она, но он мягко дотронулся до её щеки губами, оставляя незаметный поцелуй. — Ты бы отдохнул после конференции, а прогулку с Рэйч я могла бы отложить…

— Не волнуйся, — прошептал Алекс, поцеловав жену ещё пару раз. — Я справлюсь. В конце концов, я прихожу домой довольно поздно в последнее время и для меня это будет отличным поводом провести выходной с нашим малышом.

На несколько мгновений Агату успокоили его слова и она улыбнулась, целуя мужа в губы, но внутри всё равно сидела некая тревожность, что всё будет не так просто.

Оливер тихо сопел на плече девушки до того момента, пока его не приподнял Алекс и не усадил к себе на руки, на что тот начал хныкать, не чувствуя теплоты родного тела. Но Александр нежно погладил сына и пару раз поцеловал его макушку с небольшим светлым пушком, будто бы намеренно показывая, что с ним младенец точно не пропадёт. Она счастливо улыбнулась и поцеловала висок ребёнка, а затем и щеку мужа.

— Мои любимые, — прошептала она и открыла дверь. — Крепко целую и уже скучаю!

Дверь захлопнулась. На улице ещё некоторое время слышались голоса и звуки машины, но вскоре и они утихли, оставляя отца и сына один на один.

— Что же, котёнок, теперь мы остались с тобой одни, — вполголоса произнёс Алекс, слушая сопение маленького Оливера. — Мамочка нас бросила, по крайней мере сегодня, на произвол судьбы. Ты сильно не обижайся, если я сделаю что-то не так? В любом случае я постараюсь исправиться, — ответом послужила тишина. — Я так и думал, — улыбнулся он и чмокнул сына в макушку, на что тот сжал маленький кулачок, захватывая в него воротник футболки.

Итак, первым пунктом в его списке отцовских обязанностей стало укладывание малыша в кроватку, чтобы он спокойно спал до того, как захочет кушать. В то время Александр планировал хорошо отоспаться после напряжённой недели и нескольких совещаний. По примеру Агаты он погладил малыша по голове и начал напевать вполголоса незамысловатую колыбельную. Тихо ступая по лестнице, он следил за тем, чтобы не запнуться о наглый тёмный ковёр, который имел свойство собираться складками. И, вопреки всей аккуратности мужчины, это всё-таки случилось.

— Твою мать! — выругался Александр, дёрнувшись, когда его носок встретился со складкой ткани. В ту же секунду прямо в его ухо захныкал Оливер, плавно переходя в рыдания, а неудавшийся папаша корил всех и сразу. — Чёрт бы побрал эти ковры! Прости, сынок, я не хотел… Тш-ш-ш, — укачивал его мужчина.

Ладно, это можно было не считать проколом, ибо такое случается и его вины тут почти нет, да и ребёнок теперь только широко зевнул и шмыгнул носом, перестав кричать. Однако, не заснул, чего так сильно боялся Алекс. Он положил малыша на своё предплечье спинкой и начал напевать колыбельную, мысленно умоляя, чтобы тот уснул, но зелёные глаза только бесстрастно уставились на него, на секунду даже показалось, будто во взгляде прочиталась насмешка: «О, да, папочка, я только начал».

Он мысленно материл весь мир, хотя этому не было объективных причин, но состояние Александра всё больше напоминало вулкан. Он медленно заводился, слегка небрежно раскачивая малыша, надеясь, что он всё-таки уснёт, однако этого не происходило. Оливер только смотрел на него своими большущими зелёными глазами и хлопал ресничками, не понимая, что происходит. От вида своего ребёнка раздражённость Александра быстро прошла, ведь на смену пришло то незабываемое чувство осознания, что в твоих руках находится частичка тебя и твоей возлюбленной, плод безграничной сумасшедшей любви и счастья. В наитии он провёл пальцем по его пухлой щёчке, затем коснулся маленького носика, линии губ, малюсенькому подбородку и собрался было убрать руку, но мальчик быстро поднял ручку и ухватил его за палец, несильно сжимая его. Алекс улыбнулся и, поднеся к губам маленькие пальчики, легонько чмокнул их.

— Мой мальчик, — шепнул он и малыш ответил ему неразборчивым кряхтением. — А теперь мы пойдём в детскую, я уложу тебя в колыбельку и мы наконец-то поспим, окей?

За пару минут он преодолел это небольшое расстояние и уложил сына на мягкий матрас кроватки. Малыш сразу же нашёл взглядом висящий над ним небольшой мобиль с разнообразными фигурками и заинтересованно потянул к нему ручки. Мужчина же, поняв, что ребёнок отвлёкся и скоро уложит себя сам, тихонько попятился назад и присел в небольшое кресло. Склонив голову, он подставил под подбородок руку и позволил себе расслабиться, ведь бессонные ночи после сложного и трудоёмкого подписания контракта с новой компанией выжали из него все соки. Глаза Алекса прикрылись и вскоре он впал в лёгкую дрёму, обещая себе, что встанет сразу, как малыш начнёт плакать. И, кстати, никогда себя в этом не обманывал, ведь стоило только мальчику начать надрывно плакать, он моментально бросался на помощь (естественно, после указаний Агаты, что же ему нужно сделать). Уж что, а Нильсен и чуткий сон — это синонимы.

Тем временем, Оливер отвлёкся от мобиля и, оглядываясь, заметил, что ни мамы, ни папы рядом с ним нет. Внутри моментально поселилось едкое чувство страха, маленькое сердечко забилось чаще. Тогда младенец сжал ручки в кулачки, состроил гримасу и громко, надрывно зарыдал, заставляя Александра проснуться и подбежать к кроватке.

— Что случилось? — спрашивал его Алекс, но, ожидаемо, ответа не получал. — Вроде, всё сухое, не пахнет, мамочка кормила тебя перед выходом. Что же тогда не так?

Алекс поднял малыша на руки и усадил его поудобнее, чтобы его головка находилась на его груди. В голове крутилась мысль: позвонить ли жене? Может, она подскажет чего, кричал здравый смысл. Но комплекс неполноценного отца твёрдо решил, что не станет просить о помощи у неё, ведь это бы означало, что Алекс сдался, как последний трус, и ребёнка ему доверять нельзя ни в коем случае.

Но он решился. Об этом звонке он точно будет жалеть, но ситуация кричала, что ему нужна будет помощь профессионала. Включив видеосвязь, он принялся слушать гудки, пока с другой стороны не показалась она.

— Привет, ананасик, — как же он боялся это услышать.

— Привет, мам, — ответил он, закатывая глаза. — Мне двадцать восемь, я же просил меня так не называть.

— В чём дело? — как-то сразу резко спросила она, прищурившись. — Ты просто так мне никогда не звонишь. Что-то с Оливером?

— Нет… Точнее, да. Точнее, с ним всё хорошо, просто у нас немного не выходит наладить контакт, — ответил Алекс. — Я совсем не понимаю, чего он от меня хочет.

Оливия рассмеялась.

— О, поверь, у твоего отца была та же проблема. Он совершенно не знал, как к тебе подступиться, — её голос приобрёл ностальгические нотки. — Представь, такой большой и крепкий мужчина, чуть ли не синоним к слову «мужественность», а так робел перед маленьким ребёнком, даже на руки тебя боялся взять, чтобы случайно чего не натворить. И как в первый раз наконец-то решился на это, прямо заявил, что из рук больше никогда не выпустит.

— Папа потом научился меня понимать? — спросил он и его мама согласно кивнула. — Каким образом?

— Честно, я не знаю. Наверное, руководствовался простой логикой, как и подавляющее большинство отцов: мокро — значит, описался.

Алекс криво улыбнулся. В это время Оливер, лежащий на его груди, услышал откуда-то женский голос и забарахтался, пытаясь перевернуться. Александр показал сыну экран и тот тут же взвизгнул, увидев свою бабушку. Оливия улыбнулась и продолжила смотреть уже на внука, повторяя, как же он похож на своего отца. Мужчина впал в свои мысли и просто не мог понять, что всё это время всё было настолько просто. Не нужно никаких мистических ментальных связей.

— «Нужно купить книги по воспитанию детей», — подумал Александр.

Он попрощался с матерью, а затем поднял малыша на руки и спустился в гостиную. Уложив его на диван, он включил телевизор и перелистал несколько каналов, пока не дошёл до детских передач. Яркие цвета и динамика на экране сразу привлекли внимание малыша, пока уставший отец принял решение немного подремать, благо, длительность передачи позволяла это сделать. Устроившись поудобнее, он прикрыл глаза.