Тсуна укоризненно вздохнул:
– Как будто не с взрослым человеком, успевшим ввязаться в криминал, разговариваю, а пытаюсь накормить младшего брата.
– У тебя разве есть младший брат?
Тсуна бросил на него гневный взгляд: это же надо даже в таком положении пытаться вытянуть из него какую-то информацию и в чём-то подозревать.
– В том-то и дело, что нет, и я никогда не собирался примерять на себя роль старшего брата. Почему я вообще с тобой вожусь?
– Мне бы тоже хотелось это узнать.
Савада хмыкнул, делая вид, что не замечает испытующий взгляд.
– Думаю, – протянул он спустя какое-то время, – я знаю, в чём дело, – выдержав театральную паузу и дождавшись того, что на лице мужчины явно проступил интерес, Тсуна объявил: – Я просто слишком добрый!
К его огромному сожалению, Реборн даже не подавился. Только смотрел очень уж выразительно, ожидая развития мысли. Ну, для благодарного слушателя не жалко.
– Мне с тринадцати внушали, что добрые дела наказуемы, что нужно думать только о себе и своей… своих близких, а я всё не верил. А ведь каждый раз жизнь доказывала мне, что я не прав, что рано или поздно это заведёт меня в неприятности! И вот результат: я сижу здесь и буквально с ложечки кормлю человека, похитившего меня посреди белого… хм, посреди тёмной ночи, подозревающего в принадлежности к якудза и собиравшегося меня пытать. А этот человек после того, как я решил ему помочь вместо того, чтобы вызвать полицию, снова начал мне угрожать.
– Очень патетично, – признал мужчина. – А всё-таки, Савада, чего ты добиваешься?
– Спокойной жизни, желательно без контактов с организованной преступностью, – фыркнул Тсуна, игнорируя чужое недоверие.
Реборн посмотрел на очередную ложку с бульоном как на врага народа, перевёл взгляд на Тсуну.
– Не очень-то похоже на правду, учитывая, что ты сейчас находишься рядом с одним из её представителей, вместо того, чтобы прятаться в какую-нибудь безопасную норку.
Тсунаёши промолчал. Ну, не убеждать же его, что помочь решил действительно без всяких задних мыслей? Всё равно не поверит. Молча встав с кровати, парень отправился на кухню – вымыть чашку из-под бульона.
Вопрос «что делать дальше?» был актуален как никогда. Как снова не оказаться на крючке у Вонголы, интересы которой Реборн представлял здесь, в Японии? В этом мире, без поддержки отца и Ноно, это было бы худшим вариантом: как бы то ни было, он не собирался становиться чьей-то пешкой и не хотел «случайно» погибнуть на каком-нибудь задании, когда от проблемного потомка Джотто захотят избавиться (а если он не будет послушным – захотят наверняка). А искать союзников и должников, набирать репутацию, постепенно подниматься по карьерной лестнице в мире мафии, не привлекая поначалу внимания, было слишком долго и грязно. Он пытался сбежать от этого в прошлой жизни и не хотел снова заниматься тем же, раз уж ему выпал уникальный шанс начать всё сначала.
Вопрос заключался в том, успел ли Реборн кому-то рассказать о своих подозрениях и строил ли какие-нибудь планы на него. Если нет, то проблему можно решить почти безболезненно: в конце концов, если не жизнью, то здоровьем мужчина ему обязан, а Тсуна не постесняется стребовать этот долг. Конечно, если бы речь шла о задании, если бы Тсунаёши был угрозой Вонголе, Реборна это не остановило бы. Значит, Саваде просто нужно доказать, что он не собирается влезать во внутренние дела Семьи и вообще – он белый и пушистый. Собственно, именно этим Тсуна и занимался.
– Опять, – закатил глаза мужчина, завидев Саваду со стаканом воды в руке. Но у Тсуны появилось подозрение, что, несмотря на ворчание и капризы, его забавляет происходящее. – Чем на этот раз порадуешь?
– Это на всякий случай, – заверил Тсуна. – Я же тебя пытать не собираюсь, так что, если захочешь пить, обращайся.
– Учту, – фыркнул Реборн, с лёгкостью игнорируя очередную подколку, но напряжённо застыл, когда Тсунаёши, пересадив Леона на подушку, откинул одеяло. – Савада, что ты делаешь?
– Собираюсь проверить, как заживают твои раны, – рассеянно отозвался Тсуна, осторожно убирая повязку. – Ты бы сходил потом к врачу всё-таки. Хорошая регенерация и первая помощь – это неплохо, но мне красочно расписали последствия заражения и ненадлежащего лечения.
Ещё Шамал, ругаясь и накладывая швы Гокудере, объяснял Тсуне, чем могут грозить такие ранения. Почему именно Тсуне? Потому что только его и мог бы послушать беспокойный Хранитель Урагана, так и не научившийся беречь себя, чем ужасно злил своего бывшего учителя. Поэтому-то Шамал принялся пугать Дечимо, вываливая тонны сведений об осложнениях, чтобы тот повлиял, наконец, на Хаято.
Киёши, тот самый знакомый, который помог Тсуне со справками и рецептом для аптеки, только воскресил в памяти эти сведения. Нельзя сказать, что студент медицинского факультета был в восторге от идей Тсунаёши, но парню удалось подобрать правильные слова, чтобы уговорить помочь и не сообщать куда-то ещё о просьбе Тсуны. Правда, Савада подозревал, что приятельские отношения у них теперь не сложатся – Киёши совершенно справедливо сделал вывод, что Тсуна как-то причастен к якудза, и смотрел на него с подозрением и лёгкой опаской.
– Трогательная забота, – хмыкнул киллер, впиваясь взглядом в растрёпанную макушку, пока Тсуна менял повязку. Действовал мальчишка очень осторожно, чтобы не причинить лишней боли, и это приводило в недоумение.
Ладно, помощь, лечение, – допустим, часть какого-то плана, но ведь есть ещё и отношение. Профессионалы могли бы быть настолько же аккуратны, но на то они и профессионалы, а у Савады нет большого опыта в лечении, это заметно. Тсунаёши, как мальчишка не раз уже успел напомнить, ему не только ничем не обязан, но ещё и должен быть здорово разозлён. Но Савада, кажется, и сам не отдавал себе отчёт в том, насколько он сейчас… небезразличен.
Взгляд Реборна стал каким-то оценивающим:
– Значит, всё-таки эта причина…
– Эй, я не умею читать мысли! – возмутился, отвлекаясь, Тсуна, сам не понимая, почему вдруг стало не по себе. – Что там тебе ещё пришло в голову?
Леон скосил один глаз на Тсунаёши, второй на Реборна и только подивился тому, какими бестолковыми могут быть даже самые лучшие из двуногих. А уж как они умеют себе на ровном месте проблемы придумывать!..
– Ничего, – невозмутимо отозвался мужчина. Теперь он выглядел абсолютно расслабленным и даже чем-то довольным.
Интуиция намекала, что Тсуна не захочет услышать ответ, поэтому парень только вздохнул:
– Ради собственного спокойствия я сейчас сделаю вид, что поверил.
Начинающуюся пикировку прервал настойчивый стук в дверь.
– Ты кого-то ждал? – озадаченно спросил Тсуна.
– Об этой квартире никто не знал, так что нет. Встречный вопрос, Савада.
Стук прозвучал ещё более настойчиво и громко.
– Я же не идиот, – почти обиженно проворчал Тсуна. В руках его появился знакомый Реборну пистолет – ещё бы, не узнать своё оружие было бы странно.
– Савада! – прошипел он, – стой!
– Если я сейчас не отзовусь, нам выломают дверь, так что подожди со своими претензиями.
– Савада!.. – бесполезно, мальчишка выскользнул в коридор и наивным тоном поинтересовался, кто это стучит в дверь. – Попробуй, убеди меня, что ты не идиот, после этого! Леон!
В отличие от Савады хамелеон невысказанную вслух просьбу понял. Хвост Леона хитро изогнулся так, как не смог бы сделать ни один хвост обычного хамелеона, превращаясь в идеальную отмычку. Грохот и крики в коридоре заставили вскочить, не обращая внимания на боль и неудобство после нескольких суток без смены положения.
– Упс! А я ведь вежливо попросил не ломиться сюда, – пробормотал Тсуна, стоя над бессознательными телами двух мужчин. Он перевёл взгляд на выскочившего Реборна и возмущённо воскликнул: – Ну, и куда ты в таком виде собрался? Ещё один самоубийца на мою голову! Леон, я же просил присматривать!
– У нас в коридоре двое якудза, наверняка решившие навестить нас в куда большей компании, а ты возмущён тем, что я не соблюдаю постельный режим? – подавив желание выругаться, поинтересовался Реборн.
