- Я Виктор, если что, - представился он, - еду на север, в Валансьен, может, кто из моей родни там и остался живой. Давно мне ничего не писали, знаю только, что немцы отняли ферму. Ну, немцев же прогнали? Значит и ферма снова наша, - рассудил он. Рей кивнула и потянулась, чтобы пожать протянутую ей руку, но в последний момент отдернула пальцы и скомкала их в кулак. Мысль о том, что ей нужно будет прикоснуться к кому-то, тем более к мужчине, вызвала у девушки острый приступ паники. Она прикрыла глаза, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.

- Прости, - буркнула она, - мне… я… - она не знала, как объяснить свою странную реакцию, но Виктор оказался в этом вопросе удивительно тактичен.

- Да я понимаю, - успокоил он девушку, - не извиняйся. Все мы ужасов навидались. А вам, ну… женщинам… всякое терпеть пришлось, - он слегка засмущался и опустил взгляд, закопошился в карманах брюк, вытаскивая оттуда скомканную пачку сигарет. Опомнился и предложил сначала Рей. Она покачала головой.

- Я Рей, - наконец-то вспомнила, что забыла представиться в ответ. Она, определенно, прониклась симпатией к попутчику хотя бы за то, что все понял без лишних слов и не лез с расспросами.

- А… - потянул Виктор, - очень приятно, Рей. Ты… не с севера случайно? Ты просто очень похожа на одну мою знакомую, до войны… Я тебя увидел, даже думал, что она, но не знал, как спросить об этом.

- Я не знаю, откуда я, - беззаботно пожала плечами Рей и поспешила объяснить, заметив округлившиеся глаза собеседника, - меня ребенком бросили в Алжире и я там выросла.

- Ух, Алжир, - восхитился мужчина и выпустил в воздух струйку горького дыма, - как это вообще?

- Не очень.

Повисла неловкая пауза, во время которой Виктор курил, морща здоровый глаз, а Рей наблюдала за тем, как пепел с его сигареты падает прямо на пол вагона, смешиваясь там с другой, натащенной пассажирами грязью. Снаружи успело стемнеть и по крыше поезда стучали первые капли дождя. Мужчина задумчиво смотрел в узкое окошко, прищурившись, и полосы света скользили по его лицу. Состав начал замедлять ход и огласил округу тревожным, протяжным гудком.

- Мне выходить, - слегка печально поделился Виктор, - нужно будет пересесть на другой поезд. Слушай, - он понизил голос, словно собирался сказать что-то очень личное, но на самом деле никому в вагоне не было особенного дела до их разговоров, - Рей. Приезжай в Валансьен, когда закончишь свои дела в Париже, а? Разыщи меня, скажи, что на ферму Аллеров, она к востоку от города. Ты хорошая девушка, вижу, что толковая. Нам всегда нужны руки и люди с ясной головой… Будешь при деле. А?

- Возможно, - сказала Рей, уже в эту минуту абсолютно уверенная в том, что не воспользуется его щедрым предложением. Виктор улыбнулся, встал, слегка пошатываясь и натянул ремень походной сумки. Девушка спохватилась.

- А куртка?

- Оставь себе, - бросил мужчина и двинулся к выходу. Скрипнула дверь вагона, тяжелая, ржавая, выпуская наружу тени людей, тут же растворявшиеся в темноте снаружи. Скоро и недолгий попутчик и собеседник Рей исчез в общей массе, спускающихся пассажиров. Народ суетился – поезд стоял не долго, а за время остановки все желающие должны были сойти и пропустить внутрь тех, кто толпился на перроне в ожидании своей очереди на посадку. В вагоне стало еще больше людей и Рей оттеснили к стене, у которой неподвижным изваянием с остекленелым взглядом сидела Кайдел. Дышать было нечем, шевелиться в таком состоянии и вовсе невозможно. Рей украдкой вытерла со лба, выступившие на нем капельки пота, быстро смешавшиеся с грязью.

Прежде чем дверь вагона снова закрыли, Рей успела увидеть удаляющийся затылок Виктора. Хотя, она могла ошибаться. Из опознавательных знаков у него был только тугой узел повязки на грязных волосах, но ведь таким добром сейчас могли похвастаться многие. По дорогам бродили толпы людей, также покалеченных войной.

Конечно же, Рей не отправилась в Валансьен. Хотя в то мгновение, когда Виктор исчез в толпе, а поезд с ревом и гулом снова тронулся с места, она думала о том, что ее родители, фламандцы, могли жить именно там. Вероятно, даже являясь знакомыми или дальними родственниками Виктора, если город, конечно, достаточно маленький. На самом деле она не знала толком, где это – Валансьен, но предположила из разговора с Виктором, что на севере. Она с легкостью могла бы пуститься на поиски своей семьи, ведь, в действительности, особенных планов на свою дальнейшую жизнь после войны не имела. Могла приехать, расспрашивать старожилов и священников, листать домовые и приходские книги, выведывать, не крестил ли кто-то дочь, прежде, чем уехать в далекое путешествие. В конце-концов попытаться узнать, кто она такая.

Впрочем, теперь она отлично знала, кто она такая. И предпочла бы и дальше жить в блаженном неведении до конца своих дней.

В полуразрушенном и истощенном войной и оккупацией Париже царил настоящий хаос. Транспорт не ходил, на улицах стояли кордоны и всюду сновали военные, к счастью, уже не немцы, а французы и союзники. Где-то еще продолжались боевые действия, но, к огромному везению Рей, район рядом с вокзалом Берси уже был полностью очищен от захватчиков. Девушке удалось отыскать обрывок карты города, и теперь она была вынуждена ломать ноющую от голода и недосыпа голову, пытаясь придумать, как ей отыскать консульство и добраться туда в целости и сохранности. Судя по обрывкам ее воспоминаний о временах до оккупации, из слов Кайдел она почерпнула, что расположена ее конечная цель где-то на западе города. Они же находились на востоке.

Однако, внезапно, впервые за долгое время, Рей улыбнулась удача. Словно жестокая судьба, в конце-концов решила сжалиться над девушкой, путь которой был полон препятствий и трудностей. Рей, стоявшую на перекрестке рядом с остовом сгоревшего здания, с картой в одной руке и холодной ладонью Кайдел в другой, кто-то окликнул. Девушка завертела головой и заметила направляющегося к ним солдата в форме армии вооруженных сил США. Он щурился, закинув, на плечо винтовку и вглядывался в лица девушек, пока не оказался достаточно близко.

- Черт, меня дери! – воскликнул он на довольно плохом, но вполне понятном французском, - Ко?

Рей недоверчиво попятилась и скомкала карту, словно незнакомец собирался отнять у нее с трудом добытое сокровище. Кайдел на встречу никак не реагировала, продолжая, как прежде смотреть перед собой в никуда. Солдат приблизился к ним и тронул американку за плечо.

- Она… ушла в себя, - словно оправдываясь, сказала Рей и осторожно поинтересовалась, - вы знакомы?

Мужчина перевел на нее взгляд лучистых голубых глаз и задумчиво почесал переносицу. Выражение его лица было нечитаемым до конца, потому что он вроде бы и был рад, но в тоже время смущен и раздосадован.

- Конечно, знакомы! – наконец-то ответил с шумным вздохом он, - мы вместе приехали в Париж учиться. Пока она не бросила меня, ради французика.

Рей с пониманием кивнула и легко догадалась, что речь идет о По. Вероятно, конечно, у весьма пылкой подруги, могло быть много других любовников-французов, но никто, кроме отважного пилота не задержался в ее постели и сердце так надолго. Но Рей несказанно повезло, что когда-то очень общительная и открытая Кайдел, знала чуть ли не весь Париж. Вероятно, в Америке ее круг знакомых был также широк. В любом случае, если бы дела не обстояли подобным образом, случайно встретить кого-то из прошлой жизни было бы практически невозможно.

- Мы были в концлагере, - принялась объяснять Рей, и на этих словах ее голос дрогнул, - там с ней это случилось… Она уже давно такая, ни на что не реагирует.

- Да, плохи дела, - согласился американец и пожевал обветренные губы, - ну ничего. Надо отвести ее к своим, а там придумаем что делать, - оптимизм в его словах вдохнул в Рей немного надежды и она уже толком не слушала, пока солдат продолжал, - предки ее обыскались. Даже вознаграждение назначили, они же очень богатые. Ух, повезло мне, что я ее нашел.