Рей молчала и слушала, каждый раз избегая вопросов о том, где она была. Однако, момент, когда Кайдел надоест слушать ее невнятный лепет, неминуемо должен был наступить уже скоро. И хоть Кайдел тактично сделала вид, что не станет заставлять подругу говорить о пережитых мучениях, ее пытливый взгляд говорил об обратном. Рей же хотелось верить, что она унесет эту тайну в могилу. Ведь все это больше не имеет значения – отсечено, отрезано чертой ее полета сквозь ночь и дождь. Какой смысл перекатывать на языке горькие пилюли болезненных воспоминаний?

И все же ей пришлось заговорить. Обстоятельства сами потребовали от девушки той откровенности, к которой она была не готова.

Они с Кайдел и другими заключенными направлялись от цеха обратно к лагерю. У Рей было удивительно хорошее настроение для окружавших ее суровых обстоятельств – изнурительная и монотонная работа осталась позади, впереди ее ждал, хоть не вкусный, но сытный ужин и долгожданный отдых в бараке, когда они с Кайдел смогут поболтать или просто полежать в тишине на своих койках. Она снова училась радоваться мелочам и достигла в этом зыбких успехов: вот она, прежняя. Несгибаемая девочка из пустыни, для которой отдых и еда – уже праздник, а наличие рядом кого-то, кто разделяет ее одиночество – невероятный подарок судьбы. Если начальство лагеря по какой-то удивительной причине решило сохранить ей жизнь после устроенного ей светопреставления, то у нее вероятно, есть небольшой шанс дотянуть до конца войны. Война же когда-то закончится? Все в этом мире рано или поздно заканчивается, как хорошее, так и плохое. Нужно только набраться терпения и снова радоваться мелочам.

Но оптимистичным прогнозам Рей не было суждено сбыться. Она внезапно остановилась посреди дороги, согнувшись почти вдвое от нахлынувшей на нее ледяной волны, судорожно хватая воздух ртом и жмурясь на носки своих потрепанных ботинок, утопающие в весенней грязи. Ее сердце бешено колотилось, готовое в любой момент выпрыгнуть из груди и только чудо удерживало его в хрупкой коробке из ребер.

Она почувствовала его присутствие.

Монстра.

Он здесь.

Рей вовсе не нужно было подтверждение своей пугающей догадки, но она все равно нашла в себе силы распрямиться, сделать глубокий вдох и оглядеться по сторонам. Ее взгляд сразу зацепился за высокую темную фигуру, неподвижно застывшую возле административного корпуса. Его лицо снова скрывала маска, утопающая в тени наброшенного сверху капюшона, а полы мрачного черного плаща трепал ветер, гулявший в долине. Он смотрел на нее. Как огромный и жуткий хищник, приметивший свою добычу и рассчитывающий расстояние до нее перед решительным прыжком.

Рей поспешно отвернулась, до боли прикусив губы. Конечно, вся эта сцена не укрылась от внимания Кайдел – слишком прозорливой, слишком цепкой и распаленной многодневным неутоленным любопытством. Она робко тронула Рей за руку, заставив вздрогнуть от тепла ее пальцев, словно вернувшего девушку из царства Аида обратно в мир смертных.

- Ты точно не хочешь мне ничего рассказать? – чуть наклонившись к Рей шепнула подруга. И Рей бы нашла в себе силы что-то ответить, или хотя бы начать придумывать правдоподобную легенду, оправдывающую ее долгое отсутствие, если бы не была так сильно занята мучившим ее вопросом.

Почему он здесь? Почему он снова здесь?

Теперь счет шел на часы, потому что Рей не нужно было обладать даже сверхъестественными способностями, чтобы предугадать свой скорый визит в допросную. Или куда-то, где состоится один из самых тяжелых разговоров в ее жизни. Но Монстр не торопился, словно и сам боялся этой встречи. Поэтому Рей оказалась на другом допросе, устроенном ее близкой подругой, больше не способной мириться с тем, что Рей просто провалилась в пустоту на несколько месяцев и не была втянута в какие-то интриги.

Конечно, разговор начался с того, что Кайдел изрекла:

- Я не хочу на тебя давить. Наверное, ты пережила что-то страшное, но…

В этом «но» и заключалась главная проблема. Это «но» не просило, а требовало от Рей ответа. Ответа, который у нее, может быть и был, но вряд ли подходил для того, что можно было рассказать близкому человеку. Даже в собственной голове история звучала как минимум безумной:

Ваш любимый Хакс велел нарядить меня, как куклу и притащить в местный бордель с одному ему известными целями. Там я обнаружила Монстра в объятиях Фазмы, чем была огорчена, потому что привязалась к нему, приняв чудовище за человека. Монстр пытался организовать мой побег, но все сорвалось из-за моей сердобольности. Меня отвезли в замок в горах и отдали самому жуткому типу, которого я встречала в своей жизни. Да, по сравнению с ним и Хакс и тем более наш Монстр – просто милые котята. Он говорил о том, что я избранная и мне уготована великая судьба, пытался склонить на свою сторону. Да, прости, дорогая, но я не нашла в своей истории подходящего момента, чтобы рассказать тебе о том, что я не просто Рей с края света, а… кто я? Не знаю, но у меня есть всякие странные способности. Я могу двигать предметы силой мысли и, да, мысли тоже читать могу, и исцелять раны наложением рук и… Кажется, что все, что я скажу дальше уже не будет иметь значения.

Проговаривая это про себя, Рей долго смотрела в одну точку, почти не моргая. Кайдел терпеливо ждала, теребя краешек своей больничной робы. Рей не нужно было вторгаться в ее мысли, чтобы понимать, что она нервничает и сейчас очень хочет закурить, как когда-то в Париже, всегда, когда сигарета дрожала в ее тонких пальцах от волнения. В конце-концов Кайдел не выдержала затянувшейся паузы.

- Хорошо, - вздохнула она, - это связано с Монстром, да?

Рей кивнула.

- Он тебя обидел?

Рей растерялась, потому что в последний момент остановила себя от того, чтобы выплюнуть слова, так и крутившиеся на языке.

Нет, он меня не обижал. Всего лишь разбил мне сердце.

- Он держал тебя где-то против своей воли? – продолжала Кайдел. Рей неуверенно кивнула, решив, что американке не стоит знать о присутствии в этой истории еще одного чудовища. Сноук мертв. Нужно забыть о нем, словно его не было. Словно все это был затянувшийся, липкий и душный кошмар. Не стоит тратить силы на то, что больше не является отягощающими обстоятельствами. Нужно разбираться с проблемами, по мере их поступления. И самая главная сейчас проблема – это неизвестно по какой причине вернувшийся в Гюрс Монстр. Рей бы посмеялась над ситуацией, если бы не была настолько выбита из колеи. Все-таки у них было чертовски много общего, они оба получили возможность вырваться из этого порочного круга и начать новую жизнь, но выбрали вечное возвращение.

Кайдел вдруг сделала то, чего Рей совсем не ожидала. Она мягко надавила девушке на грудь, вынуждая лечь на койку, и устроилась рядом, совсем близко, так, что ее дыхание щекотало Рей ухо. Рей невольно захотелось отодвинуться, потому что ее тело вдруг обдало жаром воспоминаний, и, и без того хаотичные мысли, свились в тугой клубок.

- Ты сильная девочка и сможешь это пережить, - шепотом, но довольно громко произнесла Кайдел, а потом почти прямо в ухо Рей взволнованно прошептала, - скоро ты сможешь отомстить. Потерпи, змейка.

- О чем ты? – воскликнула Рей, за что получила мягкий пинок под ребра, призывающий ее держать себя в руках и говорить тише.

- У меня почти все готово, - торжественно сообщила Кайдел, - я не теряла времени в твое отсутствие.

- Готово для…

Рей запнулась. Из жара ее бросило в холод. Она вернулась в прежний кошмар, когда была вынуждена бояться за безрассудно-отчаянную Кайдел. Американке отлично удалось убедить даже ее в том, что она позитивно восприняла перемены, внесенные в лагерный быт Хаксом, и оставила все свои мысли о бунте. Она не смирилась. Она не образумилась даже после пребывания в карцере. Она по-прежнему готова была положить свою жизнь на алтарь великой войны, ее личной войны. Вместо того, чтобы найти компромисс и смиренно ждать, когда союзники освободят лагерь. И в чем-то она была права, вынуждена была признать Рей. Если немцы выиграют войну и подомнут под себя всю Европу, некому будет прийти к ним на помощь. Но она пока не была уверена в том, какой исход лучше конкретно для нее – продолжать выживать в любых условиях или все-таки погибнуть в надежде на лучшую жизнь. К первому она более-менее привыкла за время собственных скитаний, полных подобных компромиссов. Но ее друзья тащили ее по другому пути. И, если бы, например, когда-то она не решилась отправиться вместе с Финном в Париж, она не получила бы даже тех крупиц счастья, которые теперь так бережно лелеяла в памяти.