- Тебе не стоит пренебрегать гостеприимством, - сказал он, и, особенно язвительно добавил, выдержав короткую паузу, - впрочем, с твоим воспитанием, я ничему не удивлюсь.
Время словно замедлилось и теперь каждый день казался целой неделей. В солнечные дни Рей хотя бы по менявшемуся небу могла различать окончание очередных суток, но легче от этого ее ожидание не становилось. По ее примерным подсчетам, Кайдел держали в карцере уже около недели. Рей снова делала отметки на стене барака, это помогало ей удержаться от падения в мутную бездну безвременья лагерной монотонности.
Рей почти перестала есть, отдавая свои порции товарищам по заключению, ночью не могла сомкнуть глаз и прислушивалась к каждому шороху. У нее почти не осталось сил, она с трудом добиралась до завода, едва могла поднять даже легкие детали; все валилось у нее из рук.
Именно в это тяжелое время она больше всего жалела о том, что прервала свои сложные отношения с Монстром, потому что сейчас она нуждалась в нем как никогда. Она пыталась позвать его мысленно, но в ответ слышала только тишину, глухую и пустую. Рей готова была просить прощения за свои резкие слова хоть на коленях, наплевав на остатки растоптанной гордости. Согласилась бы уже на что угодно, хоть стать его ученицей, хоть любовницей, хоть просто игрушкой. Лишь бы закончилась эта пытка. Лишь бы знать, что Кайдел все еще жива. И наконец-то ее молитвы были услышаны, когда минул одиннадцатый день.
Рей сняли с работы на заводе и конвоировали в до боли знакомый ей административный блок. С трудом передвигая ноги, она плелась за охранниками, тщетно пытаясь подобрать слова для предстоящего тяжелого разговора. Мысли путались, каждое с трудом построенное предложение казалось еще более нелепым, чем предыдущее. Рей почему-то пыталась вспомнить все ситуации в своей жизни, когда ей приходилось просить прощения, но все ссоры с друзьями казались глупыми и пустыми, да и она вроде бы редко переходила рамки допустимого и не была конфликтным человеком. Ссорились они только с По, когда уже начали работать на французское сопротивление. Причиной их раздора были опасные и серьезные миссии, за которые бралась Рей. По страшно переживал за маленькую, хрупкую девушку и пытался всеми силами уберечь ее от войны. Впрочем, по этому же поводу они постоянно сцеплялись и с Кайдел. В отличие от Рей, она словно испытывала особенное удовольствие от риска, которому подвергала свою жизнь по случаю и без. Рей была хоть немного благоразумна, чего нельзя было сказать об американке. Рей выросла в пустыне, где нужно было каждый день думать о том, как сохранить собственную жизнь. Кайдел выросла с сестрами в богатой квартире отца и только и делала, что искала приключений, будучи всегда избалованной и сытой наследницей. Удивительно, как они вообще смогли стать такими хорошими подругами, ведь Рей должна была завидовать Ко, ненавидеть, за брошенную на другом континенте семью, умолявшую не ввязываться в войну… И она думала не о том. Потому что совершенно не знала, как ей говорить с Монстром. Монстром, у которого за жуткой маской пряталась очень чувствительная и изувеченная душа, в которую она успела невольно вогнать очередной железный штырь своим непониманием.
Рей снова пристегнули к креслу и она даже была благодарна за это – из-за недосыпа и недоедания ей с трудом удавалось сохранять прямое положение тела. А так – хотя бы кожаные ремни удерживали ее от того, чтобы не разбить нос о холодный бетон на полу. Сердце девушки бешено билось в предвкушении встречи.
Однако, вместо Монстра в допросную своей геометричной походкой шагнул рыжий офицер. Он остановился на внушительном расстоянии от девушки, сцепив руки за спиной и слегка склонил голову на бок, разглядывая арестантку.
- Не ожидала увидеть меня? – скорее констатировал факт, чем спросил Хакс и голос его был абсолютно лишен какого-либо выражения, даже когда он произнес следующее, - прискорбно сообщать, но мне пришлось пресечь грубое нарушение правил, допущенное лейтенантом Келером, во время его руководства лагерем. Свиданки между офицерским составом и… заключенными недопустимы.
- Тогда зачем я здесь? – вяло откликнулась Рей. Прилив адреналина придал ей сил и она немного взбодрилась, даже будучи безумно уставшей. Вероятно, встреча с рыжим офицером связана с Кайдел… или с Монстром. Обе возможные причины не предвещали ничего хорошего. Сердце отбивало бешенный ритм, отдаваясь в слегка заложенные от перепадов давления уши. В глазах предательски потемнело.
- Видишь ли, - Хакс медленно шагнул в ее сторону и оказался в круге света от тусклой лампочки, - к несчастью, мне довелось довольно близко познакомиться с унтершарфюрером Реном и я сделал определенные выводы. Например, что в его привычки не входит заводить любовниц.
Рей нервно сглотнула, уже порядочно уставшая от того, что чья-либо личная жизнь у нацистов и обитателей лагеря была чем-то вроде всеобщего достояния. Но Хакс явно не походил на того человека, который притащил ее сюда, чтобы немного утолить свое любопытство и получить подтверждение гуляющим в Гюрсе сплетням. Да, Рей знала, что многие немцы были еще теми извращенцами и вполне могли нуждаться в вытягивании грязных подробностей. Но рыжего офицера явно интересовало кое-что другое. К счастью, он не имел склонности говорить загадками.
- Он не обратил бы внимания на девчонку с африканской помойки, - продолжал Хакс, обходя Рей по кругу, самодовольно блеснув знаниями о ее биографии, явно почерпнутыми из личного дела, - и мне хотелось бы узнать истинную причину.
Рей мучительно соображала, пытаясь обуздать пляшущие от волнения мысли. Чего он хочет? К чему клонит?
Осознание сложившейся ситуации пронзило Рей приступом мышечной боли, словно по позвоночнику пустили разряд электричества. Она даже заерзала на своем неудобном сидении, пытаясь хоть немного выпустить искры, гуляющие по телу.
Он знает, кто она. Или, вернее сказать, что она такое? О ее способностях, о ее проклятом даре. Знает – совсем не от Монстра, который по какой-то, одному ему известной причине, содержал это в тайне даже от своего начальства. И…
- Люди иногда делают странный выбор, - выпалила Рей, удивленная, что вообще нашла в себе силы произнести подобные слова, - во мне нет ничего особенного.
Хакс остановился прямо перед ней и ухмыльнулся. Его глаза оставались сосредоточенными и холодными, улыбка тронула только ровную линию губ, как будто нижняя часть его лица жила самостоятельной жизнью от верхней. Взгляд зацепился за девушку и прожигал, требуя выдать правду. Правду, которую она не должна доверить ему не в коем случае. Рей почему-то показалось, что сейчас от этого зависит жизнь Монстра. И кем бы не был в действительности Кайло Рен, он был с ней добр, и хотя бы только поэтому она должна вернуть должок за спасенную им жизнь. Лучше даже не думать о том, что сделали бы с ней Рыжая и ее подруги, если бы он тогда не вмешался. Впрочем, как и думать о том, что если бы не навязчивое внимание Монстра, Рей вообще бы не оказалась в такой ситуации.
Хакс словно читал ее мысли. От его внимательных холодных глаз не могло укрыться ни одно движение узницы и от этого Рей чувствовала себя неприятно обнаженной, почти распятой. Она изо всех сил старалась взять себя в руки и нацепить равнодушную маску.
- Сердцу не прикажешь, - наконец-то промямлила Рей, набравшись смелости. Вероятно, постыдная связь с заключенной куда меньшее преступление, чем сокрытие стратегически важного объекта во время войны – рассудила она.
Хакс коротко и сдержанно хохотнул, приложив сжатый кулак к губам, словно красуясь и демонстрируя свои манеры.
- Принц и нищая? – откликнулся он с явной издевкой в голосе, - брось. Ты не выйдешь отсюда, пока не расскажешь правду. Какими бы способностями, - сколько же пренебрежения было вложено в одно только это слово!, - не обладал унтер-офицер Рен, за связи с сопротивлением его ждет военный трибунал. Тебе ведь и самой приходилось расправляться с предателями, насколько мне известно.
