- А для кого представляешь? И все же… как ты попадаешь в дом? Кто ты?
Бен тем временем осматривал ее небольшую, скромную комнатку. Разглядывать здесь, конечно, было абсолютно нечего. Безликая мебель, безликие предметы обихода, не несущие в себе никакой информации. Личных вещей у Рей не было. Никаких засушенных цветов или картинок. Единственное, что представляло интерес – все еще валявшийся на полу сапожок. Рей так и не удосужилась убрать его в шкаф. Именно он и привлек внимание ее ночного гостя. Скорее всего, сделал вывод, что она страшная неряха. Немудрено, учитывая ее внешний вид, мятую рубашку и свалявшиеся волосы.
- Ты… что-нибудь знаешь о Второй Мировой Войне? – словно невзначай поинтересовался мужчина. Рей пожевала губу. С чего ей интересоваться таким в Галааде? Хотя… да, откуда-то она об этом знала. Она чисто машинально кивнула. Тогда Бен продолжил, - в нацистской Германии и многих странах, находившихся под ее влиянием, люди прятали евреев. Знаешь кто это? Ну… люди неугодные режиму. Можешь считать, что я как раз такой человек. Живу и прячусь в вашем доме. Вы о нем мало знаете. Здесь есть потайные ходы, комнаты, закутки…
- Боже, - вырвалось у девушки. Она действительно была шокирована услышанным. Оно нашло отзвук в ее душе тем, первым мыслям, когда она приехала сюда, о некой мистической одушевленности дома. Выходит, что это было действительно так?
- Если тебя найдут, убьют? – спросила она, - а ты… не боишься, что я тебя сдам?
- Ты же не сдала.
- Я думала, что ты наш новый водитель! – возмущенно воскликнула Рей. Она сердилась, но на самом деле испытала облегчение, от того, что Бен оказался вовсе не плодом ее фантазии или привидением, которое почему-то именно ее выбрало для того, чтобы вступить в контакт с миром живых.
- Ты же догадывалась, что это не так, - с готовностью откликнулся мужчина и почему-то улыбнулся. Словно все это, происходившее с ними, представлявшее смертельную опасность, было не более чем детской игрой в прятки. Рей было совсем не весело. Она пока не решила как именно реагировать на новую информацию.
- Извини, что втянул тебя в это, - сказал после некоторой паузы Бен, - я не хочу подвергать тебя опасности. Твое письмо было очень грустным, а на второе ты так и не ответила. Я волновался…
- Волновался, - эхом повторила Рей и только сейчас осознала, насколько она рассержена, не смотря на то, что хотела увидеть этого человека и ждала его письма, которого так долго не было. Он явился и одним махом разрушил все ее надежды. Надежды… на что? На свадьбу и жизнь эконожены? Задворками сознания она, конечно, понимала, абсурдность своего гнева на человека, который даже не знал о ее намерениях, да и вряд ли стал врагом режима ей на зло, но остановиться было уже невозможно. – Волновался, что я не ответила на письмо! – Рей нервно рассмеялась, забыв о том, что их могут услышать, - но при этом ты подвергал меня опасности, общаясь со мной. Ты участвовал в том взрыве, где я могла погибнуть! Ты… да как ты можешь так говорить?! Ты вылезаешь откуда-то из дыры в стене и думаешь, что теперь все будет хорошо? Что мы будем мило играть на рояле в четыре руки и беседовать на отвлеченные темы? Пока ты прячешься в стенах, я пленница в этом доме! У меня нет никаких прав, никаких гарантий, что я проживу завтрашний день. Завтра меня будет насиловать жуткое чудовище, потому что я не могу спрятаться в потайной комнате и ждать, когда минует буря! Может об этом поволнуешься? Или будешь подслушивать и подсматривать из своего укрытия?! Думаешь, что мне мало проблем и я нуждаюсь в еще одной в виде беглого преступника?
Она выговорилась, но легче не стало. Бен сидел с нечитаемым выражением лица, а Рей думала о том, что лучше бы ему уйти. Только сейчас она заметила у него в руке сложенный лист бумаги, скорее всего, то самое письмо.
- Тебе так плохо в этом доме? – глухим голосом поинтересовался он, - кто обидел тебя?
Рей нервно рассмеялась.
- Что ты сделаешь? – с вызовом спросила она, - перережешь обидчику глотку во сне? Есть тут один урод, который считает меня своей собственностью. Только если с ним что-то случится, то в колонии отправлюсь я, а не ты. Или меня просто передадут следующему уроду.
- Рей, - оказалось, что, чтобы потерять весь свой запал и сдаться, достаточно одного ласкового слова. Еще куда большую силу это слово имеет, если это твое имя. Большие сильные руки притянули девушку к широкой груди и она послушно и крепко обняла человека, которого видела в третий раз в жизни. Объятия. Вот чего ей действительно не хватало. Они не могли изменить ее грядущей участи, но могли подарить немного спокойствия и тепла в тот момент, когда она в этом так нуждалась. Хоть немного надежды. Осколок того мира, о котором Рей ничего не помнила. Мира, где можно долго и самозабвенно плакать в чьих-то теплых, заботливых руках.
- Ты все еще злишься?
- Да, злюсь, конечно, - между всхлипываниями выдавила Рей, - но не уходи. Пожалуйста, просто посиди со мной еще немного.
========== Глава десятая. Жест доброй воли ==========
День церемонии Рей начала с того, что надавала себе оплеух. Горящие от ударов щеки хоть немного помогли успокоиться и собраться с мыслями. Если накануне служанка выплеснула все свое недовольство сложившейся ситуацией на случайно подвернувшуюся, в принципе, совершенно неповинную в ее бедах, душу, то теперь гнев девушки обращался только к себе самой.
Она расклеилась. Дала слабину. И нужно наконец-то взять себя в руки и перечислить в уме простые и понятные правила, которые позволяли ей прежде сохранять трезвый рассудок.
Она никто. Для нее нет места в этом мире и то, что ей была отведена такая важная роль, оказана такая большая честь и дана хоть какая-то возможность – не наказание, а благо. Ее бесполезная, пустая жизнь угодна Всевышнему, угодна государству. Она сможет отплатить за еду, кров и уход, которые получала незаслуженно. Кто-то лишен и этого. Кто-то, кто, вероятно, болтается на позорной стене с мешком на голове. Кто-то, кто роет безжизненную, зараженную землю в колониях. Кто-то, кто мертв. Она пока еще нет. И нужно цепляться за это со всей храбростью на которую способна ее птичья душонка.
На протяжении всех подготовительных мероприятий Рей была спокойна. Она словно вышла из собственного тела и наблюдала за его приключениями со стороны, вернувшись к осознанности только в тот момент, когда представилась возможность насладиться горячей ванной. Как правило, служанкам эта привилегия становилась доступна только накануне церемонии. Толи слишком роскошная, толи – опасная. В душе ведь нельзя утопиться, даже имея самое сильное желание. Рей не имела. Она держалась стойко.
Она повторяла свои доводы как мантру и вроде бы была молодцом. Во время молитвы, которая в прошлый раз была опущена, она смиренно не поднимала глаз. Из искреннего желания быть правильной и послушной, а не из малодушного страха, что вид Фазмы и ее зловещего супруга, снова всколыхнет в ней недопустимую бурю эмоций. Однако это было неминуемо. Они остались втроем в той злосчастной спальне, и этот момент обличил бесплотность попыток Рей сохранять спокойствие. Ее трясло.
Она наконец-то решилась оторвать взгляд от носков своих сапожек и с удивлением обнаружила, что не одна пребывала в таком состоянии духа: Фазма мерила шагами комнату, словно запертая в клетку тигрица. Командор стоял в отдалении у окна, всем своим видом демонстрируя полную непричастность ко всему происходящему. Воздух в помещении стал душным и вязким. Рей захотелось прокашляться, чтобы очистить горло, словно облепленное какой-то пленкой, но в тоже время она понимала, что не стоит привлекать к себе внимание.
Фазма наконец-то соизволила остановиться и бросила взгляд на старинные часы, венчавшие комод.
- Сколько времени мы должны здесь находиться!? – выплюнула она и ее, как правило, довольно размеренная и вдумчивая манера речи сменилась непривычными, визгливыми интонациями.
