Гермиона слушала молча, гневно выдыхая через нос и раскаляясь от ярости при мысли о том, что эти ублюдки творили с Джинни.

– А как же твой распрекрасный Эйвери? – Процедила она, когда Снейп умолк. – От него мне чего ждать?

– Извращений всяких. – Бывший декан Слизерина выпрямился, отпустив волосы Грейнджер. – Он хотел тебе хвостатую анальную пробку вставить на завтрашних съемках. Но Лорд сказал, что ее все равно не будет видно в том ракурсе, который ему нравится. В любом случае, предпочтения Эйвери по сравнению с остальными скорее смешны, нежели отвратительны. Он просто идиот, помешанный на всяких побрякушках… Если повезет, он не вспомнит про иглы. Однако про них вряд ли забудет Беллатриса.

Гермиона вздрогнула, испытав непроизвольное желание прикрыть внутреннюю сторону предплечья, где красовалась надпись «грязнокровка», вырезанная когда-то мадам Лестрейндж. Надпись уже давно зарубцевалась, но она останется с Гермионой навсегда.

– А ты, Снейп? – Она насмешливо обернулась на него через плечо. – Что предпочитаешь ты?

– А я, мисс Грейнджер, предпочитаю, чтобы вы оставили меня в покое. Я успел устать от вас еще в школе, на своих лекциях.

Гермиона развернулась к нему лицом и откинулась затылком на кровать, потирая отдавленную ботинком руку.

– Разве ты не хочешь отыграться на мне за все эти годы, а, Снейп? Разве не мечтаешь наказать меня так, как запрещали тебе школьные правила? Может, ты хочешь заткнуть мне рот чем-то еще помимо своего яда?

Снейп нахмурился и сжал губы в плотную линию. Девчонка смотрела на него из-под полуприкрытых век высокомерно и немного томно. Она его провоцировала. Неужели надеялась, что он купится? Набросится на нее, чтобы трахнуть, и даст шанс отобрать у него палочку? Как самонадеянно.

– Я в ваш зубастый ротик, мисс Грейнджер, свой член даже за сундук галлеонов не засуну. – Спокойно улыбнулся он, наблюдая за тем, как побагровело ее лицо.

Забавно, девчонка все еще помнила тот инцидент с зубами и его комментарий на тему того, что он не видит разницы… Когда ж это было? Кажется, на четвертом курсе… Подростки такие ранимые!

– Не очень-то и хотелось. – Кисло улыбнулась она.

– Действительно. – Согласился Снейп. – Так вы довольны своим визитом в подвал, мисс Грейнджер?

– Сейчас обоссусь от счастья. – Процедила она.

– Думаю, местные это одобрят. – Усмехнулся бывший профессор. – Приятно знать, что вы заранее готовитесь к обстановке, в которой пройдут ваши последние дни.

Гермиона вскинула подбородок и усмехнулась ему в ответ.

– Я лучше сдохну прямо сейчас.

– Никто не позволит тебе сдохнуть прямо сейчас. – Спокойно парировал Снейп. – Завтра в полдень тебе предстоит фотосессия на ступеньках мэнора. После этого Лорд решит, что с тобой делать.

– Неужели меня не накажут за то, что я не вымыла полы? – Презрительно фыркнула она.

– Тебя накажут не только за это, но не сейчас.

Грейнджер не ответила – лишь отвернулась, плотно сжав челюсти, и Снейп покинул ее комнату. Пусть наслаждается жизнью, пока может. Вполне вероятно, что завтра вечером она присоединится к Уизли в подвале.

*

Все утро на улице было пасмурно, и к полудню ни хрена не распогодилось. Впрочем, чего еще можно было ждать от середины осени? Так или иначе, Снейп ждал только того момента, когда этот проклятый день, наконец, закончится.

Ему пришлось немного повозиться с камерой и треногой, прежде чем отлевитировать их ко входу в мэнор, а также убедиться в том, что жидкость для проявки колдографий, которую он приготовил минувшим вечером, работает как надо.

Он уже напрочь забыл, как обращаться со всем этим. Да и не очень-то и помнил, ведь в те времена, когда он держал в руках камеру, она была самой обычной, магловской. Много лет назад они с Лили делали фотографии всякой ерунды – от мертвых мотыльков на чердаке его дома до птичьих гнезд на деревьях. Камеру она стащила у отца, и он же научил ее проявлять пленку. А Лили научила всему этому Снейпа. Могла ли она знать, где в итоге пригодятся ему эти навыки?

Колдокамера была старой и частично напоминала тот аппарат, которым он пользовался когда-то, поэтому руки сами вспомнили, как с ней обращаться, а вот над составом для проявки пришлось немного попотеть. К счастью, зелье вышло удачным – Снейп уже проверил его на портрете бывших хозяев мэнора.

Снимок получился пугающе тревожным: чета Малфоев сидит на кушетке в гостиной и смотрит в разные стороны. Люциус нервно сжимает руку жены, поглаживая тыльную сторону ее ладони большим пальцем. Нарцисса кусает свои обветренные тонкие губы, а ее глаза тревожно подрагивают, словно она вот-вот расплачется. Драко стоит за спинкой кушетки и единственный оборачивается в кадр. Смотрит прямо на Снейпа с каким-то непонятным выражением лица: смесь осуждения, боли, обиды, гнева, обреченности и Мерлин знает, чего еще… Но композиция удачная. Снейпу всегда хорошо давалась композиция в кадре.

В полдень у входа в особняк настоящий аншлаг – звезда фотосессии еще не появилась, а публика уже взволнована. Пожиратели переговаривались между собой, перебрасывались сальными шутками и расхаживали по ступенькам, как дикие звери в клетке. Сегодня здесь, разумеется, не вся паства Лорда – кто-то остался в дозоре, кто-то отходит после наказания за ту или иную провинность, но в целом толпа набралась знатная. Отсутствуют только Белла и Волдеморт. И Грейнджер.

Впрочем, едва Снейп успел об этом подумать, как двери особняка распахнулись и на ступеньках появилась виновница торжества в сопровождении Долохова. Как и повелел Лорд, из одежды на ней был только собачий ошейник. Пожиратели тут же притихли, уткнув любопытные взгляды в нетронутое мясо.

Снейп склонился над штативом и тоже вскинул глаза на Грейнджер, не поднимая головы. Как и следовало ожидать, парочка сытных обедов не вернули бывшей старосте Гриффиндора здоровой упитанности. Она больше походила на мальчишку с грудями, чем на молодую женщину. Но, как и всякая женщина, одной рукой она прикрывала эти самые груди, а другой прятала пах.

Долохов пихнул ее в спину и Гермиона, охнув от неожиданности, по инерции сделала несколько неуверенных шагов вперед – босыми ногами по серой каменной кладке. Ее руки разлетелись в стороны, как если бы она была канатоходцем, который пытается поймать равновесие.

Раздался одобрительный свист, смешки и, улюлюканье, и Гермиона, которая уже хотела было прикрыться, плотно сжала челюсти и выпрямила спину, оставив руки висеть вдоль тела, хоть это, очевидно, и далось ей с большим моральным трудом. Но что толку было цепляться за скромность теперь? Можно подумать, ее маленькие ладошки способны защитить от этих животных, большинство из которых в два раза шире нее, не говоря уже о том, что они все владеют магией.

Так что Гермиона заставила себя выпрямиться и с вызовом посмотрела на Снейпа, который по-прежнему стоял над штативом. Ее глаза будто бы вопрошали: «Нравится?» – едко, зло, обвинительно, но бывший профессор Зельеварения проигнорировал этот немой вопрос. Ему еще предстояло выстроить кадр, сбив в структурированную толпу кучу озабоченных идиотов, которые сейчас ни на чем не могли сосредоточиться, кроме голой девки на ступеньках мэнора.

– Эй, Снейп, ты только снимай так, чтобы мой пах не было видно! – Крикнул кто-то. – А то стояк отвлечет от девчонки!

– Да твой стояк и от старухи не отвлечет.

– Завидуй молча! У самого-то уже без магии и не встает вообще.

– Зато хоть есть, чему вставать!

– Я чувствую такую семейную идиллию… – Мечтательно возвел свои глаза к пасмурному небу Эйвери. – Кажется, мы впервые снимаемся все вместе для периодического издания… Прям историческое событие!

– И правда. – Прошелестел мимо своей паствы Волдеморт, и все разом притихли. – Ну что там, Северус? Все готово?

Почти четверть часа ушла на расстановку народа в кадре. Лорд пребывал в благодушном настроении и позволял своим прихвостням собачиться за «место под солнцем» рядом с девчонкой.