Вино Аглона непривычно горчило. Ответил Куруфин:

— Он тоже видел ядовитый сад Эола и по памяти нарисовал нам все, что в нем растет. Он не только пострадавший, но и важный свидетель. Возможно, он будет нужен на переговорах.

— Это означает для меня поездку к Дориату вместе с ним и возможность быть рядом. Он... Вы приняли его? Вы сами?

— Меня он не боится, — усмехнулся Куруфин.

— Это не слишком много.

— Я снёс голову Эолу у него на глазах, — почти перебил его Келегорм. — И я дал ей слово. Вместе этого слишком много, чтобы ему оставаться здесь!

— И недостаточно, чтобы спешить просто от него избавиться, — возразил брату Куруфин, и вот здесь Ноло удивился всерьез.

— Что ж, — Нолофинвэ опустился в кресло, — это значит, мне нужно не только уговорить Тингола, что правда на вашей стороне хотя бы по большей части, но и убедить одного очень испуганного мальчика, что я ему хоть немного не чужой... И что сложнее, даже не знаю. А теперь я хочу знать все с самого начала. Даже то, кто на самом деле подарил ему щенка.

— Хуан, — Келегорм обновил вино в бокалах. — Как бы странно это не звучало.

...Потом Ноло обязательно поинтересуется, откуда привозят такое терпкое и горькое вино. Слишком оно ему запомнится. Потом он выпьет целый кувшин, сидя на кургане с белым камнем на нем: только профиль и имя, и ничего больше.

Потом.