— Не сворачивать с тропы! Не расходиться! — приказывал Нарион позади. — Никаких лишних следов!

— Хромого давайте сюда! Тяните его наверх!

— Я Халлафер, — бросил тот, выпрямляясь. — Расшибить голову, так хоть под своим именем!

Высокий бук… А он и правда был вровень Нариону, когда выпрямлялся. Только сейчас заметно.

Лиммирэ встал на плечи двоим сразу, втащил Халлафера наверх, подсадил — тот взмыл в воздух, цепляясь за верёвку. Ещё нескольких ослабевших подняли вот так, остальные вскарабкались сами.

Нарион махал уже сверху рукой — мол, лови верёвку. Хитуэн веткой полыни торопливо подмел камень у подножия скалы и прошёлся взад-вперёд

— Нарион, Нимран, Ласэдин, Лиммирэ, Куэлин, — сказал Дагмор очень скучным голосом, и Нарион наверху замер. — Вы защищаете остальных. Это приказ. Сидите тихо. Мы уводим за собой погоню и за перевалом скроемся от них. Ждите, готовьтесь отбиться, если хитрость не удастся.

— Кано… — выдохнул Нарион сверху.

— Молчать. Исполняй, — бросил Дагмор, отворачиваясь. Оторвал лоскут от одежды, бросил под ноги — гауры наверняка впадут в азарт и помчатся за ним, не слыша и не чуя лишнего.

— Я знаю эти места, — сказал Хитуэн, усмехаясь.

— Вот и веди дальше, — велел Дагмор, срываясь с места. Теперь не нужно было подстраиваться под остальных — и он побежал свободно. Хитуэн обогнал на несколько шагов, словно не мог стерпеть, что этот нолдо его опережает.

Почти под самым перевалом тропа вильнула и привела к роднику, бежавшему с дортонионских скал. Они сделали несколько глотков воды, а затем Хитуэн осторожно подошёл к краю утоптанной площадки.

— Бегут, — сказал мрачно.

Сейчас Дагмор видел сверху только орков, встрепанных, вереницей бегущих по тропе вверх, и их вожака — широченного в плечах. Тот вдруг вскинул голову, словно почуял чужие взгляды, и проорал нечто, указывая наверх, орки загомонили. Взвыл гаур.

— Тупица, он мог тебя увидеть! — Хитуэн отшатнулся от края.

— Если да, уже не исправить. — Сам Дагмор был уверен, что разглядеть его не успели, но спорить не хотел. — Можешь на перевале тоже влезть на скалу.

— А тебе оставить всю славу! Да иди ты… на Север! — огрызнулся Хитуэн, снова пускаясь бежать.

Синда знал эти места прекрасно, и уверенно мчался вперёд, прыгая по камням и через валуны, срезая извивы тропы и не теряя направления. Дагмор не отставал ни на шаг. Но все равно остро чувствовал, насколько медленнее бежит сейчас, чем мог бы в полной силе.

А был бы в силе — все равно пришлось бы сдерживаться, чтобы погоня не бросила безнадежное дело и не вернулась искать других беглецов.

Горб перевала был открыт всем ветрам — покатое, серое взлобье, которое справа ступенями взбегало на Дортонион, а слева взмывало вверх каменными столбами, переходящими в мешанину темных склонов и теснин вокруг Химринга. Кривые сосны, клонящиеся заметно к югу, торчали здесь в расщелинах и складках камня. Они пробежали перевал, набирая скорость и готовясь к долгому бегу вниз по склону. Оркам здесь их не обставить, думал Дагмор, вот морготовы волки…

Голоса гауров остались далеко позади, и если их натравили искать других, могут и найти. Но за ними двумя точно гонится хорошая часть орков вместе с вожаком, должны же его беглецы справиться с остатком врагов!

Потом он обернулся на бегу и приметил гаура, мелькнувшего на перевале.

— Быстрее! Гауры позади!

От этого окрика на короткое время у Хитуэна словно крылья выросли. Теперь Дагмор едва за ним поспевал, вот между ними дюжина шагов, вот уже две, вот почти три… Вмиг пронеслись они через теснину между серыми гранитными скалами, почти сомкнувшимися в полулиге от перевала, и запрыгали по валунам, между которыми петляла здесь тропа. Но надолго выносливости синда все же не хватило. Промчавшись вихрем лигу от перевала, Хитуэн сбавил шаг.

Ещё через треть лиги, на широком уступе, подобном ступени, их настигли гауры.

Всю эту треть Дагмор уже слышал их тихое рычание за спиной. И как на более опасного, на него первого напали.

Он резко развернулся, услышав тяжёлое мерное дыхание позади себя, и кинулся навстречу гауру и его всаднику. Те только обрадовались, ощерились, изготовились к броску…

Уклонившись от зубов, Дагмор отразил удар меча всадника киркой и резко рванул ее вбок, цепляя вражью рукоять, как крюком. Орка с силой выбросило из седла — ловя эту силу, Дагмор развернулся на месте, швыряя его о камень с размаху головой. Хруст. Он шагнул, заканчивая разворот, отступил и встретил метнувшегося назад гаура ударом кирки прямо в нос.

Визг метнулся над скалами, гаур отскочил. Дагмор зацепил взглядом ещё одну тварь, поменьше, спешащую к ним — и тут навстречу ей метнулся Хитуэн!

— Уходи, дурак! Наверх!

— Заткнись!

Крик отвлёк, и новый бросок гаура он почти упустил…

Почти. Уродливая башка сшибла его с ног, он кувырнулся по камню, выхватывая самодельный кинжал левой рукой — и снова бросился навстречу. И вот этого гаур не ждал. Его морда целилась ещё туда, где должна была лежать добыча брюхом вверх, а добыча уже прыгала к нему — и не с той стороны.

Зубы скользнули по боку, не успев разорвать кожу. Левой рукой Дагмор загнал заточенный штырь плохой рудничной стали в волчий глаз по самую обмотку, а правой на развороте добавил, вогнав клюв кирки твари в висок.

Волк забился с чудовищным хрипом и визгом, едва не вырвав из рук кирку — и унося в себе кинжал.

А Хитуэн уже лежал без движения, и второй гаур, стоя на груди, вгрызался ему в горло, а бесполезная кирка валялась рядом.

— Дубина! — заорал Дагмор в отчаянии, бросаясь к лежащему. На бегу подхватил чужое оружие левой рукой — гаур рявкнул и отскочил, показывая, что у него очень хорошо если не с умом, то с чувством опасности.

— Болван лесной!.. Хитуэн!!

Тот захрипел, кровь упругой волной лилась из разорванных горла и шеи.

— Заткнись, — сказал он одними губами. — Заткнись. За..

И тело отяжелело в руках. Сразу.

Дагмор бросил пустое тело — и ринулся бежать дальше. Гаур сперва держался позади, на безопасном расстоянии. А затем обогнал его — и замельтешил вокруг, бросаясь и задерживая.

Третий гаур со всадником, рослый, более светлый, скачками спешил от перевала, за ним мельтешили пешие орки.

Когда Дагмор уверился, что его догоняют — метнулся к валунам и скалам слева, уверенный, что успеет добежать, взобраться наверх, или хоть дорого продать свою шкуру…

Что он не рассчитал — своих сил или гауровых? Вонюче дохнуло сзади, он отчаянно отмахнулся назад киркой и даже попал, но удар в спину сбил его с ног, сила движения швырнула ничком на землю — и какого-то мгновения ему не хватило, чтобы развернуться и ударить. Тяжесть рухнула на него — одна, живая и вонючая, за ней вторая, а потом и третья, в железе и коже. Дагмор отчаянно забился, стараясь высвободиться, и они все покатились клубком, ждал клыки в живот — не было.

Что-то захлестнуло шею, давя и обрывая дыхание, тяжесть вернулась, навалившись каменной плитой, каждый рывок усиливал удушье.

Удар по голове не лишил его сознания — но оглушил, и какое-то время Дагмор плохо понимал, что делать, только чувствовал, как вырывают оружие, как заламывают руку, как вдавили в камень мохнатыми жёсткими лапами…

Потом удавка ослабла, и он смог вдохнуть. Приближался топот чужих ног. Прояснилось в глазах — перед ними был только край тонкого дёрна, пучки травы и серый гранит. В нос била вонь гаура, невыносимо близкая.

И хохот орков, то басовитый, то режущее хихиканье, мерзейший звук в этом мире.

Он забился снова — да пусть его лучше придушат, чем опять в рудники! Сбросил кого-то одного, но его тут же сменил другой, удавка режет горло, снова темнеет в глазах…

Бас вожака громыхает, заглушая остальные крики. И вдруг тяжесть, от которой уже трещали ребра, исчезает, и удается вдохнуть. Дагмор вскакивает, шатаясь, чувствуя землю и камень под почему-то босыми ногами.

Рывок за шиворот, рудничные тряпки не выдерживают и трещат, слетая с плеч. Он стоит посреди двух десятков орков, без оружия, даже без обуви и верхней одежды, но ещё не покалечен и на удивление цел, разве что ободран.