— Не остаюсь. Зачем предупредил?
— Ты дерешься за моих сородичей. Там и здесь тоже. Имя Дагмор ты не из дома принес.
Он пожал плечами.
— Не из дома.
— Ты можешь уйти в Дортонион. Прямо сейчас.
— И оставить на полпути тех, с кем чуть не сдох в темноте? — Он оскалился. — Иди балрогу в задницу с такими идеями.
— Я не поручусь за твою жизнь.
Дагмор засмеялся, Хитуэн опустил глаза.
— Ну пожелай лёгкой смерти и попустись уже. Откуда узнали?
— Однажды… Лет семь назад об этом вдруг заговорили. Откуда идут известия, никто точно не знал, но первые рассказы вроде бы пришли через митримских синдар. Может быть, кто-то проговорился из нолдор, никто не знает, которого дома. А потом… Когда эти известия дошли до короля Тингола, к нему как раз приехал князь Ангрод, и король бросил ему в лицо обвинения в кровопролитии.
— Вот дурак, — спокойно сказал Дагмор, и Хитуэн, готовый продолжать, вскинул голову.
— Да как ты смеешь!
— Обвинил именно тех, на ком крови не было вовсе. Как ещё назвать? А дальше догадываюсь. Ангрод взвился в ярости и выложил ему все.
— Ты не из верных князя Ангрода…
— Кроткий нрав князя Ангрода хорошо известен, — усмехнулся Дагмор. — Когда Второй и Третий дома прибыли в Митрим и встретились с верными Первого дома, Ангрод встретил на берегу озера князя Карантира. Сперва они просто говорили, а затем сцепились, как здешние кошки по весне и щедро отвесили друг другу тумаков, хорошо хоть, оружие бросили. И все наши потом как дети подсчитывали, сколько они друг другу наставили синяков и сколько выбили зубов. Смешно вспомнить… — Дагмор махнул рукой и засмеялся.
— Ты решил всем подтвердить, что верные сыновей Феанора — безумцы? Станешь и своих князей в лицо оскорблять?
— Мой князь мертв, — Дагмор отвернулся. — А другие… После Ангбанда могу и князей оскорбить — за то, что в нем оказался! Ведь кано Маглору говорили, что это самоубийство, биться о стены Ангбанда силами только одного Дома. Но он принял решение — и даже те, кто был не согласен, пошли за ним. Потому что были ему верны, потому что хотели все же спасти и кано Майтимо… Маэдроса, и князей Амбарусса, они же тогда тоже пропали… А не отлили холодной водой и не закатали в ковер, пока не очнётся и не откажется от безумной затеи!
— Все равно. Не смей оскорблять короля Тингола! …хотя бы при мне.
— А ты впредь не указывай мне, кого не оскорблять, — бросил Дагмор.
— Уговор, — деланно покладисто сказал Хитуэн, и нолдо усмехнулся.
— Иди спать, верный Тингола.
— Сам иди. Твоя стража окончена. Будешь из гордости отказываться — станешь обузой.
Судя по Луне, синда и здесь был прав, Дагмор только рукой махнул и спустился к остальным. И к рассвету очнулся, с удивлением осознав, что сон прошел без видений вовсе. Редкое наслаждение.
Во второй половине дня, под наползающими облаками, они уже подходили к подножию Аглона. И здесь, прямо перед первыми уступами его склонов, пересекли свежий орочий след. Отряд из двух дюжин орков и трёх гауров прошел вдоль склонов, и даже не на рассвете. Облачная пелена над головой клубилась и сделалась все плотнее, обещая не то дождь, не то грозу. И давая оркам свободу.
— Затаиться, — коротко сказал Ласэдин в ответ на взгляд Дагмора.
— Спешить, — сказал Лиммирэ.
— Спешить, — кивнул Одноглазый, нежданно распрямившийся и успокоенный за последние сутки.
— Отвлечь и затаиться, — предложил Куэлин.
Нимран молчал, следопыт и охотник из него был не лучший.
— Спешить, — повторил и Нарион.
Хитуэн, явно винивший себя, что не обнаружил врага, пожал плечами.
— Наверх, — приказал Дагмор, покосившись на небо — ветер менял направления, дул то с запада, то с севера, и выдать их врагам сейчас не мог. — Спешим и очень тихо. Веди.
Тропа наискось поднималась по склону, петляя среди камней и ныряя в лощины — те, кто прокладывал ее здесь, не торопились показываться взглядам что снизу, что с Севера. Эльдар скользили по ней почти бесшумно, Дагмор отчётливо слышал впереди лишь шаги двух нолдор и ещё Хромого, опять идущего предпоследним. Нимран несколько раз оглянулся на усталого синда — и подставил ему плечо.
Быстрее, яростно думал Дагмор, ещё быстрее!
Хитуэн впереди оглянулся, поймал его взгляд, заторопился тоже.
Они даже задумываться не должны, что сил не хватит, зло думал Дагмор. Вы или дойдете, или сдохнете у меня. И в Мандосе спасибо скажете, что под чистым небом!
Он ловил каждый взгляд, обращавшийся назад и требовал — быстрее, не сметь останавливаться, вперёд, вперёд, держите шаг! Осанвэ не открывал здесь никто годами, но он знал — чувствуют. Вы у меня дойдете, повторял он молча. Идите, пока не собьете ноги. Зубами выгрызете дорогу. Не отстанет ни один. Не посмеет. Погоню перед собой.
Они шли и шли, не замедляясь и одолевая склон.
…Когда сменился ветер, Дагмор не заметил. И ветер ли это был, кто знает, может, враги просто вернулись по своему следу. Просто донёсся сзади азартный короткий вой гаура. Наглый гаур. Ночи не ждёт, облаков ему хватает.
Хромой вздрогнул, остальные — ещё ускорили шаг. Теперь они почти бежали. Одноглазый поддержал Хромого с другой стороны.
— Они не видят нас, — сказал Нарион торопливо. — Может, не знают, сколько. Следы читают так себе. Спрячем самых слабых выше, в скалах? Остальные отвлекут и примут бой.
— Разобьют по отдельности! — бросил Дагмор.
— К драке все равно готовы не больше дюжины.
— Дождя бы.
— Вот назло его не будет!
— Посмотрим.
И все же слова Нариона «спрятать и отвлечь их» засели в голове. Орки не знают, сколько их, а гауры плохо умеют считать и азартны. Там, ближе к перевалу, тропа петляет среди скал и каменных столбов — места хватит, чтобы укрыть всех. Почти всех…
Лиммирэ впереди него остановился, просунулся между камней, поманил Дагмора к себе. Отмахнулся от злого взгляда, повторил жест.
Не зря. В щель между камней хорошо просматривалась тропа ниже по склону — и Дагмор разглядел и орков в капюшонах, упорно трусящих наверх, и двух всадников на гаурах. Мелькнул и третий зверь, поменьше.
В их движениях не было усталости, лишь одно удовольствие погони.
На перевале, подумал Дагмор, смерив взглядом их скорость. Они догонят нас на перевале или немного позже. Либо найти место и драться, либо…
Умной мысли не находилось, зато мысль Нариона нравилась все больше. И дождь, которого нет сейчас, но вероятно, наползет в сумерках и смоет следы на тропе. Им только нужно время.
Подгоняя бегущих, он оставил Нариона в хвосте, а сам поспешил в голову отряда, к Хитуэну.
— Скалы впереди, — сказал он, поравнявшись с синда. — Спрятать на них весь отряд, а двое-трое отвлекают? Придет дождь, смоет следы, они пересидят, а не пересидят, так отобьются от врага.
Хитуэн понял все верно, его глаза загорелись.
— Есть камни с плоской вершиной, нужно будет подсадить слабых. Самим бежать за перевал, — он уже назначил себя, — есть надежда встретить сторожей или охотников Дориата, позвать помощь. Ты — охранять прячущихся, я с кем-то — отвлекаю.
— Нет. Без меня вас сожрут. Умеешь драться с гаурами?
— Приходилось… — а тут уверенности в голосе не хватает. С луком в руках с гаурами подерется и дурак.
— И мне приходилось. Уже внизу.
— Или тогда всем наверх.
— Возьмут в осаду, подкрепление вызовут. Нельзя всем, — отрезал Дагмор. — Показывай дорогу. Командуй, где им лезть наверх.
— Скоро.
…Хромого почти волокли другие двое, по его щекам катились слезы. Половина отряда, казалось, шла как во сне. Скалы под перевалом были как огромные колонны, почти гладкие внизу, изрытые трещинами — выше. От всех взглядов со склона ее толща заслонила надежно.
Вскочив на плечи Хитуэна, Куэлин по трещинам взобрался наверх, помахал рукой — повторяйте. Дагмор молча подошёл к скале и тоже подставил плечи. Ласэдин почти взлетел вверх и сбросил драгоценную верёвку, из тряпок сплетенную.
