— Спасибо вам!

Потянулись обычные дни… Все ближе была зима, все чаще Гвен чувствовала себя нехорошо и вот однажды, после долгого перерыва, Геф проснулся от ее «больно». Уже понимая, в чем дело, парень проверил свою догадку, потом выдал таблетку, которую Гвен называла «волшебной», потому что эта таблетка убирала боль{?}[НПВС существует в реальности] на целых шесть часов. Почти любую боль. После чего хмыкнул и спросил:

— Мне доверишь тебя переодеть или маму позвать?

— Тебе… — простонала девушка.

Быстро и спокойно переодев свое чудо, Геф лег рядом и обнял ее, контролируя. А Гвен, как только боль унялась, тихо и спокойно уснула. Утро началось с «больно». Проснувшаяся от боли девочка терпела до последнего, чтобы не потревожить Гефа, но не преуспела, монитор ее выдал.

— Котенок, будешь терпеть боль, я тебя отшлепаю, — сказал недовольный парень.

— А меня нельзя, — ответила девушка.

— Если нежно, то можно, — улыбнулся Геф.

— Ну если нежно… Тогда я согласна, — засмеялась принявшая очередную таблетку Гвен.

— Что у вас, дети? — вошла миссис Грейнджер.

— Менструация, мама, — спокойно ответил парень. — Болезненная, обильная, видишь, как ее трясет. Так что ближайшие четыре дня, как показывает опыт, любимая — недвижимое имущество.

— Ах я имущество! Вот я тебе! — шутливо замахнулась Гвен.

— Ты мой любимый котенок, — обнял девочку Гефест.

— То-то же, — подняла носик девушка.

***

Прошла осень, выпал первый снег. Гвен очень жалела, что не может потанцевать, ловя ртом снежинки, но девочка верила, что однажды она сможет так. Вот они выучатся и Геф что-нибудь обязательно придумает. Потому что Геф может все. Он даже придумал, как катать Гвен на саночках!

В воздухе все больше ощущалось приближение праздника. Не Рождества, а Нового Года, который справляют здесь, в Советском Союзе. Ночь, когда старый год сменяется новым, была самой волшебной, люди верили, что в такую ночь происходят самые волшебные чудеса. Гвен очень любила русские народные сказки, они были намного добрее английский и дарили такую надежду на чудо, которую не мог подарить весь магический мир. Девушка понимала, что не останется в волшебной мире, потому что ей этого не хочется, этот мир принес ей только горе, а Геф из обычного мира ее спас.

Поэтому девочка ждала Нового Года, подарков и чуда, как ждали все дети на всем протяжении Страны Советов. Вот и декабрь уже, скоро в школах начнутся зимние каникулы, а Гвен будет кататься на санках, и, может быть, Геф разрешит поваляться в снегу. Девушке до слез хотелось поваляться в снегу, просто до слез. Почувствовать волшебство русской зимы с ее минус тридцать, когда машины не заводятся, а люди ходят веселыми и кушают мороженое.

Вот уже и елочка распространяет аромат хвои, кажется, по всему дому. Вот уже скоро и Новый Год… Еще один год закончится, еще один год, который она прожила. Хорошо ли, плохо ли, но прожила и живет.

— Отрок, внемли мне.

— Да, Тимофей Ильич.

— Новогодняя ночь полна волшебства. Если тебе и отроковице действительно нужно настоящее чудо, идите в ночь, куда вас сердце поведет. Будет вам чудо, но помни, что любое чудо даром не дается, не обманись.

— Благодарствую, Тимофей Ильич, — в пояс поклонился домовому Геф.

— Да хранит вас ваша любовь, да Род.

Воспользовавшись советом мудрого домового, Геф и Гвен отправились лунной ночью туда, куда им хотелось идти, ведь сердце ведет. Долго ли, коротко ли, но сменился ухоженный парк густым лесом. Удивившись, ребята все же пошли дальше, пока не увидели красивую избушку, на крыльце которой стоял то ли статный мужчина с длинной белой бородой, серебристо-голубой шубе и красных сапогах. Несмотря на бороду, на Дамблдора мужчина был не похож.

Замерев на какое-то время, дети поклонились, как смогли. Геф встал так, чтобы в любой момент защитить любимую, он уже догадался, с кем его свела судьба.

— Простите, дедушка, за то, что не могу поклониться, как следует, — проговорила Гвен во все глаза глядя на ожившую сказку.

— Сие от тебя пока не зависит, девица, — ответил самый настоящий Дед Мороз. — Что завело вас сюда, да ко мне в гости привело?

— Домовой наш, Тимофей Ильич посоветовал… Сказал, что, если надо нам чудо, а оно нам очень надо, дедушка, — с тоской в голосе сказал Геф. — У моей любимой больное сердце, очень больное. Она может умереть в любой момент…

— Вижу уже умирала, да ты ее возвернул, — сказал Дед Мороз. — Что готов ты отдать за чудо?

— Что угодно, кроме нее.

— Только не убивай любимого, дедушка! — закричала Гвен, артефакт на ее руке грозно загудел.

— Успокойся, отроковица, никто на любовь не покушается. Я могу сделать тебе здоровое сердце, но заберу тогда у вас обоих вашу способность творить волшбу. Согласны ли? Вы должны оба принять это решение, пути назад не будет.

Гвен и Геф смотрели в глаза друг другу. Они понимали один другого без слов. И северный ветер, что ластился к Деду Морозу, подхватил звонкое «Да!»

— Что же, — сказал Дед Мороз. — Услышал я вас и согласие ваше. За любовь вашу, за то, что не колебались ни мгновения, будут вам от меня подарки. Поутру все получите, как заведено. А теперь ступайте домой.

И Геф с Гвен оказались почти у самого порога дома, в котором жили. В вышине разгорались звезды праздничного салюта, отовсюду слышались счастливые крики, новогодняя ночь вступала в свои права.

========== Часть 24 ==========

Ночь прошла спокойно, как никогда. Все параметры были не просто спокойны, но практически в норме. Приступа не было, ничего не было, только спокойный сон девочки на груди парня, который гладил ее и отчаянно надеялся на то, что ему не привиделось. Он отчаянно надеялся на чудо для любимой. Ведь если обещанного чуда не будет, это будет слишком жестоко.

Гвен пошевелилась и открыла свои огромные зеленые глаза. В них еще стояла дымка волшебного сна, когда Геф поцеловал глазки любимой. Она сладко потянулась, глядя на него.

— Любимый… Мне такой сон приснился чудесный, — прошептала девочка. — Как будто случилось чудо, и у меня теперь здоровое сердце.

— Мне тоже снился этот сон, — откликнулся мальчик. — Давай проверим?

— Как? Я боюсь вставать, — осторожно сказала девочка.

— Сейчас, любимая, — парень вскочил и подбежал к шкафу, на котором лежали их палочки.

Схватив свою палочку, Геф взмахнул ею, громко сказав: «Люмос!» И… ничего не произошло. Он попробовал еще раз и тоже без успеха. Тогда парень аккуратно положил уже бесполезную палочку на шкаф и запрыгал по комнате, радуясь.

— Любимая, моей магии больше нет, значит… Значит это не сон!

— Не сон… — улыбнулась девочка. — Можно встать…

— Подожди, душа моя, давай все проверим, хорошо? Я очень боюсь за тебя.

— Хорошо, любимый, — согласилась девочка, а Геф помчался к телефону.

— Доброе утро, профессор, — сказал он в трубку. — Вы не могли бы к нам сейчас прийти? Да. Нет. Да, достаточно срочно. Спасибо!

— Профессор придет? — с надеждой спросила Гвен.

— Да, моя хорошая, он придет, — почти пропел счастливый Геф.

Не прошло и получаса, как в дверь постучали. В дом вошел профессор и с ним еще два врача, увешанные приборами. Профессор увидел счастье на лицах ребят, и его сердце замерло на секунду от предвкушения чудесного рассказа.

— Ну, — сказал он, присев. — Расказывайте.

— Вчера наш домовой, — начал Геф. — Сказал нам, что если мы хотим чуда, то должны пойти туда, куда зовет сердце.

— И они пошли, — раздался ворчливый голос. — И даже нашли, и заплатили честно. Хорошие ребята, чистые, потому и подарки вам будут.

— Что же вы отдали? — спросил профессор.

— Магию, — просто ответил Геф.

— Ты отдал за меня самое дорогое, — прошептала Гвен.

— Самое дорогое у меня — это ты, и я тебя никому не отдам, — ответил ей парень. — Дед Мороз обещал здоровое сердце для Гвен. Вы можете… Проверить? И терапия же еще…

— Проверим, — улыбнулся профессор, второй раз в жизни услышавший о таком чуде. — Еще как проверим… Так, — обратился он к врачам, пришедшим с ним. — Чего стоим, кого ждем? Разделись — и работаем.