— Не думал, что когда-нибудь увижу тебя, — говорит он спокойным голосом и берет в руки пульт, который утопает в его руке, чтобы убавить звук телевизора. — По какому поводу столь почетный визит?
Прошедшие годы изменили его тело. На смену каштановым раздражающим кудрям пришла седая лысина, лицо покрылось возрастными морщинами, а впалые карие глаза будто еще сильнее вдавились в череп, соседствуя с темными нездоровыми кругами под глазами.
— Пришла тебе в глаза посмотреть, — безразлично бросаю я, продолжая стоять на пороге комнаты, надеясь, что он не успел уловить дрожащие нотки в моем голосе.
— Ну, что, посмотрела? — ухмыляется он, продолжая с интересом оглядывать меня с головы до ног.
Я смотрю куда-то сквозь него, а в это время в моем сознании проносятся тысячу неприятных воспоминаний, будто разум намеревается забросить тело обратно в прошлое, иначе я не могу найти объяснение тому, почему впервые за столько лет начинают саднить старые раны.
— У мамы рак, — процеживаю я сквозь зубы.
— И ты пришла мне об этом сказать, потому что винишь меня в этом? — саркастично отзывается он.
— Я пришла сказать тебе, что ты чудовище, Кристоф, и я ненавижу тебя, — сквозь зубы проговариваю я, выплевывая каждое слово, обращенное к нему. — Ненавижу, но больше не боюсь.
Мужчина демонстративно сгибается пополам от собственного смеха, продолжая сидеть на кровати, и я еще раз убеждаюсь, что он монстр, питающийся чужими страхами. Когда он наконец успокаивается, белоснежным платочком промачивая небольшие крупинки пота со лба, то вновь устремляет свой надменный взгляд в мою сторону.
— Слышал, ты отбор прошла? Не дурно, хоть чего-то добилась в этой жизни, — насмехается виновник всех моих детских страхов. — Только не профукай свое счастье, как мать твоя. Видишь, настолько отчаялась после отбора, что со мной сошлась.
Мои брови угрюмо встречаются на переносице, и несколько секунд я все еще пытаюсь понять, послышалось мне или нет. Адриан резко хватает меня за запястье, утягивая назад, но некоторое время я сопротивляюсь ему.
— Что ты сказал?! — возмущенно кричу я, краем уха улавливая свой звонкий голос, который продолжает эхом раздаваться в коридоре.
— Лилибет, пойдем, — настойчиво произносит Адриан над моим ухом, продолжая утягивать в коридор.
— Кэтрин так и не рассказала своей дочери об участии в отборе? — усмехается мужчина, продолжая испытывать удовольствие от моей реакции. — Как похоже на нее.
— Заткнись, — грубо бросает Адриан в его сторону и, громко закрывая дверь комнаты, уводит меня прочь из коридора с одиночными камерами заключенных.
— Стой! — кричу я, пытаясь бороться с его напором. — Я должна знать!
Принц резко останавливается напротив очередной комнаты с прозрачной дверью, сквозь которую на нас бросает свои недоуменные взгляды один из заключенных. Адриан крепче сжимает мою ладонь, его брови сердито встречаются на переносице, а уверенный взгляд направлен строго мне в глаза.
— Неужели ты не понимаешь, что он готов говорить что угодно, лишь бы ты продолжала до трясучки бояться его? Он тобою играет и манипулирует, а ты все это глотаешь и требуешь добавки.
— Какого черты ты тогда привез меня сюда?! — гневно бросаю я, недоуменно глядя на него.
Адриан продолжает тащить меня вперед и вот мы уже минуем коридор с комнатами заключенных и приближаемся к КПП. Всю дорогу до ворот парень упорно молчит, крепко сжимая мою ладонь так, что спустя время она начинает замерзать и неметь от недостатка притока крови. Когда мы усаживаемся в автомобиль, он поворачивает ключ зажигания и продолжает упорно молчать, избегая моего взгляда. Некоторое время мы молча едем по городу, пока меня не охватывает очередная истерика, поэтому, когда я начинаю нервно смеяться, он направляет мимолетный взгляд в мою сторону с немым вопросом на лице.
— Он даже не выключил телевизор, когда увидел меня на пороге своей комнаты. Как будто я прихожу к нему каждые выходные, — хихикая произношу я, ощущая, как слезы постепенно настилают глаза. — Я не увидела в его глазах никакого раскаяния и чувства вины.
— Я не совсем согласен с королем по поводу гуманности тюрем, — не отрываясь от дороги, признается Адриан, крепко удерживая руль. — Таких людей тюрьмы не меняют.
— Ты прав, он не изменился, но он говорил чистейшую правду по поводу моей матери, и я просто обязана узнать…
— Думаю, ты еще не готова, — твердо сообщает он, перебивая меня.
— Что значит?!... — недоуменно произношу я, когда осознаю, что мы паркуемся возле национального госпиталя.
Как только автомобиль останавливается, я выбегаю на парковку, быстрым шагом направляясь в сторону главного входа с высокой громогласной табличкой «Rigshospitalet», но твердая хватка Адриана практически мгновенно останавливает мой ход.
— Не так быстро, — произносит он, глубже натягивая черную бейсболку мне на глаза, одновременно надевая на себя черные квадратные очки. — А вот теперь можно идти.
Быстрым шагом мы заходим в главный корпус больницы, где нас встречает миловидная девушка примерно моего возраста, дружелюбно задавая нам вопрос. Адриан коротко отвечает ей, на что она подробно рассказывает, как нам пройти в нужный корпус.
Пару минут, минуя длинные коридоры различных корпусов, мы проходим через широкие двери с надписью «отделение онкологии», и на секунду у меня замирает сердце. Следуя рекомендациям девушки, мы спускаемся во внутренний двор больницы, предназначенный для пациентов онкологического и кардиологического отделений. Как только я ступаю на очищенный зеленый газон, глаза за считанные секунды находят маму, а тело само бросается ей навстречу, но едва ли у меня получается сделать и пары шагов, как снова и снова его руки резко останавливают мой порыв.
— Что опять?! — с раздражением бросаю я, глядя ему в глаза.
— Ты не замечаешь, что она не одна? — спрашивает Адриан, кивая в ее сторону.
И вправду, я настолько хочу увидеть маму, что не замечаю остальных людей вокруг. Она мило беседует со старушкой, которая опирается на оборудованные ходунки, и по различию в их одежде я делаю вывод, что они из разных отделений. Но в глаза бросается лишь одно – мама сбросила очень много веса. Очень непривычно видеть ее такой исхудавшей с тонкими торчащими скулами и с платком на голове, прикрывающим остатки волос, но ведь все это неважно, если она победит своего недуга?!..
— Ну, да, с какой-то женщиной…
— Это не просто какая-то женщина, — настойчиво сообщает он, глядя в их сторону. — Это моя бабушка.
— Что?! — недоуменно протягиваю я, пытаясь четче рассмотреть в старушке королеву-мать. — Она… очень изменилась. То есть, почему моя мама разговаривает с ней?
— Скорее наоборот, почему королева разговаривает с твоей матерью, — задумчиво произносит он, сощуривая веки.
И как только до меня доходит, что их разговор может быть как-то связан с прошлым отбором, в котором могла участвовать моя мама — их третьим собеседником становится тот, кого я меньше всего ожидаю увидеть прямо сейчас. К женщинам подходит Кристиан, любезно помогая своей бабушке присесть на ближайшую скамейку, и я всем своим нутром ощущаю болезненный укол в сердце.
Прямо сейчас я наблюдаю за двумя дорогими мне людьми, но не имею малейшей возможности подойти к ним, обнять, высказать все, что сейчас чувствую и что накопилось за все это время на душе.
— Черт, и этот тут нарисовался, — сквозь зубы процеживает Адриан, наблюдая за кузеном. Спустя мгновение он бросает мимолётный взгляд в мою сторону. — Даже не думай бежать к нему.
— И что ты мне сделаешь? — с издевкой спрашиваю я, хмуро глядя на парня.
Его брови сердито встречаются на переносице, а взгляд, в котором блуждают опасные, яростные искорки – скользит по моему лицу.
— Уничтожу, — раздается его гневный голос над моим ухом.
Я перевожу взгляд на людей и наблюдаю, как Кристиан тут же берет телефон, отвечая на звонок. Через мгновение его изучающий взгляд начинает обводить весь внутренний двор в поисках чего-то определенного. Я перестаю дышать, ощущая мощный толчок назад со стороны Адриана и ноги уже несут меня по отделению онкологии.
